границу, потребовалось в качестве эскорта еще 44 малых судна.
Требовавшихся для эскорта судов попросту не существовало. Было предложено в качестве выхода из положения конвоировать только часть торговых судов, а другую оставить без всякой защиты и, следовательно, обречь команды этих неконвоируемых судов на гибель полностью. Подобное предложение не могло быть принято, и увеличения сил для патрулей и эскортов пришлось добиваться ценой изъятия этих судов из других районов. Хотя Гарвичский отряд помимо выполнения своих обычных трудных обязанностей, обеспечивал еженедельный конвой между Голландией и Темзой, из него было изъято некоторое количество эскадренных миноносцев, а от 8 до 12 было взято у Гранд-Флита.
Выступление Соединенных Штатов, пока выразившееся в прибавлении 4 мая 6 американских эскадренных миноносцев к кингстаунским силам, имело большое влияние в смысле освобождения от блокадной работы большинства вооруженных вспомогательных крейсеров, составлявших знаменитую 10-ю крейсерскую эскадру. Большая часть торговых судов, шедших в смежные с Германией нейтральные страны, следовала из Соединенных Штатов; теперь стало возможно постепенно перебросить эти блокадные крейсера на работу по конвоированию. Расформирование этой эскадры началось в июне. Для службы эскорта кроме 2-й крейсерской эскадры Гранд-Флита, эскадр морских станций — североамериканской и вест-индской — и линейных кораблей из состава сил Средиземного моря, были использованы также старые броненосцы и крейсера Соединенных Штатов, затем к этим силам прибавилось некоторое количество быстроходных грузовых пароходов, вооруженных 6-дм (152-мм) пушками (но везущих груз), использовавшихся в качестве конвойных крейсеров.
Порты сбора были организованы в Гибралтаре, Сьерра-Леоне, Дакаре, Хэмптон Родз, Нью-Йорке, Галифаксе (Новая Шотландия) и Сиднее (остров Кэп Бретон). В 1917 г. из этих портов суда стали отплывать через каждые 8 дней, за исключением Гибралтара и Хэмптон Родз, выход из которых происходил каждые 4 дня.
Принятие системы конвоев означало плавание в тесных строях ночью и в тумане, без огней, без уверенности в сохранении постоянной скорости. Опасения, что система конвоев окажется несостоятельной в условиях современной войны, быстро рассеялись, и не может быть сомнений в том, что эта система явилась спасением для союзников. За исключением Гибралтара, порты сбора конвоев, расположенные за морем, были далеки от баз германских подводных лодок и, таким образом, совершенно безопасны от набегов. Пароходы, следовавшие в одиночном порядке вдоль американского побережья для сосредоточения в портах сбора, могли быть потоплены, но для систематических нападений на эти суда требовались большие подводные лодки с водоизмещением (надводным) свыше 1000 т. В первой половине 1917 г. Германия не имела подводных лодок такого размера. Ее лодки водоизмещением от 800 до 850 т могли выходить на середину Атлантического океана, но, действуя на океанских просторах, они имели теперь мало надежды встретить одиночные жертвы. Единственным шансом встретить объекты нападения было прятаться у прибрежной полосы и ждать, когда конвой приблизится к берегам и входящие в него пароходы начнут расходиться по различным портам назначения. Но операции в прибрежной полосе (operations inshore) означали, что лодкам придется действовать в тщательно патрулируемых районах, где их работа будет часто прерываться, а сами они — подвергаться атакам и очень часто окончательно гибнуть.
Что Скандинавские конвои уже доставляли огорчения неприятелю, об этом свидетельствует Шпис, рассказывающий, что он был послан в Северное море для наблюдения за движением в нем и для изучения возможности успешных нападений на конвои. Он донес, что уничтожение одного-двух судов даже в каждом встречном караване никогда не остановит потока торговли, и только набег надводных кораблей и массовое потопление может дать действительный эффект[99].
20 мая 1917 г. первый конвой пришел из Гибралтара в Англию без единой потери[100]. За ним последовал другой из Хэмптон Родз, также невредимый. Первый караван состоял из 17 судов, второй — из 12. В августе все суда, шедшие в Англию из Гибралтара, Америки и Южной Атлантики и имевшие скорость менее 12 узлов, сводились в караваны; впоследствии начали составляться и быстроходные караваны. Естественно, подводные лодки начали уделять внимание судам, шедшим за границу, предпочитая их конвоируемым судам, следовавшим в Англию. Несмотря на самые тщательные меры, направленные к тому, чтобы эскорт, выводивший один караван, на обратном пути приводил другой, шедший в порты Англии, штормы и другие причины расстраивали или замедляли действие системы. Команды этих кораблей эскорта, выполнявших тяжелую работу, неизбежно должны были свалиться с ног от добавочной нагрузки. Тем не менее в октябре было доставлено в порты не менее 1502 пароходов, сведенных в 99 караванов, с 10 656 300 т груза с потерей всего 24 судов; из них только 10 были потоплены во время следования в составе конвоя. Остальные погибли либо после разделения каравана, либо вследствие непослушания их капитанов.
Одним из самых заметных результатов системы конвоев было то, что за последние 4 месяца 1917 г. только 6 судов было потоплено в море дальше чем в 50 милях от берега, вместо 175 судов, уничтоженных подобным же образом в период с апреля по август. До введения системы конвоев суда подвергались уничтожению в разных местах Атлантического океана на расстоянии до 300 миль от берега. При потоплении судов ближе к берегам потери в людях соответственно уменьшились, их противнику пришлось отказаться от своей манеры брать в плен капитанов торговых судов.
В мае была также принята система «маскирующей» окраски судов, усовершенствованная лейтенантом добровольного запаса флота Норменом Вилькинсоном. Были изготовлены соответствующим образом окрашенные модели военных и торговых судов всех классов, которые затем рассматривались при различных условиях освещения, как непосредственно, так и через перископ. Идея заключалась в искажении перспективы. Однако сомнительно, чтобы эта маскирующая окраска судна заставляла многих командиров подводных лодок ошибаться при определении в перископ курса и скорости судна[101].
Прочие противолодочные мероприятия заключались в снабжении судов дымовой аппаратурой для постановки дымовых завес между капером и его жертвой; в оборонительном вооружении, в уменьшении дыма из труб; в использовании привязных аэростатов на караванах; в зигзагообразных курсах (сильно сбивавших противника с толку); в постановке во главе конвоев траулеров, снабженных гидрофонами; в устройстве малозаметного рангоута стандартных грузовых судов — одной легкой сухой мачты (без такелажа), заваленных стрел и стоек, короткой трубы; в организации курсов по обучению капитанов торговых судов приемам борьбы с подводными лодками.
От Шписа мы знаем интересное стороннее впечатление от принятых противолодочных мероприятий. Он рассказывает, что командир U-49, вернувшийся в Эмден из специально организованного крейсерства для наблюдения за порядком движения судов у восточного побережья Англии, донес, что ему пришлось испытать новую пытку. Он был атакован «морскими бомбами» («marine bombs»). Это известие произвело в Эмсской базе подводных лодок целую сенсацию; было очевидно, что налицо новая опасность. Морские глубины больше не давали защиты — больше нельзя было, нырнув, избавиться от опасности. Спустя короткое время сам Шпис испытал на себе первую атаку глубинными бомбами, и она ему не понравилась. Его лодка погрузилась в темноту, так как свет зажигался и снова потухал, и она резко содрогалась при каждом сотрясении. К счастью для него, корпус выдержал напряжение, и он поторопился отойти подальше от атакованного было им конвоя, который встретил его столь невежливым образом.
Это германское донесение о первой атаке глубинными бомбами весьма любопытно, так как еще за 10 месяцев до того, т. е. в июле 1916 г., глубинными бомбами была уничтожена UC-7; в том же месяце по той же причине затонула UB-44, в декабре была подобным же образом смертельно повреждена UC-19. Во всех этих случаях не уцелело ни одного человека. В одном или двух других случаях потопления глубинные бомбы были пущены в ход, чтобы прикончить поврежденную снарядами или протараненную подводную лодку. Много других подводных лодок было атаковано этим оружием[102], но ясно, что атакованные оставались в неведении относительно примененного против них нового средства. U-49 была, кажется, первой подводной лодкой, принесшей с собой определенные сведения об этом мощном средстве — изобретении, которое стало применяться с этого времени со все возраставшим смертоносным эффектом. Получив это новое оружие, военные корабли превратились в новую и грозную силу морских гранатометчиков. Для снабжения кораблей глубинными бомбами были даны громадные заказы на их изготовление, но должно было пройти время, пока эти заказы могли быть выполнены.
Пока не была готова новая британская мина, нельзя было осуществить обширный план минирования
