– Немного не так. Он успел добраться до Де-Мойна, прежде чем повернуть машину и помчаться назад. Тогда и пришлось объяснить ему, что она оставила Америку.
– Навсегда. Томми кивнул.
– Что поделать? Я люблю Ника как брата, но приходится быть твердым.
– Иначе говоря, ты ему соврал?
– Ну… собственно говоря… да.
– Ах, будь я проклят! Но по-моему, ты совершил тяжкий грех. Хочешь, чтобы я выслушал твою исповедь?
Лорен ужасно устала. Весь полет до Парижа она проплакала, а когда слезы кончались, кипела от ярости на себя дурочку, имевшую глупость влюбиться в идиота. Она не спала ни минуты и прямо из аэропорта поехала в адвокатскую контору подписать документы. Поверенные намекали на то, что неплохо бы отпраздновать столь блестящую победу, но Лорен рвалась в Бостон на поиски Ника. Только вот никак не могла решить, что будет делать, когда отыщет его. Сначала ей казалось, что она бросится ему на шею и примется целовать, потом хотелось высказать все, что она о нем думает. Но что она о нем думает? Теперь Лорен сама не слишком хорошо это понимала. Раньше она пыталась выглядеть практичной, приземленной, деловой женщиной, но встреча с Ником все изменила. И теперь она лишилась способности есть, спать, думать и могла только лить слезы.
Лорен вселилась в отель, поднялась в номер и долго стояла под горячим душем. Она захватила с собой кокетливую ночную рубашку, но вместо этого почему-то надела красную футболку с названием мотеля, напечатанным на спине большими буквами, и изображением раскрывшего рот окуня на груди.
Как он смел покинуть ее?!
Слезы снова хлынули ручьем, и от этого стало еще горше. Негодяй!
Она вспомнила лицо Ника в тот момент, когда призналась ему в любви.
Жалкое, перепуганное! Сначала Лорен посчитала, что слишком усложнила его жизнь и теперь ему придется решать новые проблемы, но пора перестать дурачить себя и признать правду. Он просто не любит ее, вот и все.
Лорен схватила бумажную салфетку, легла в постель и позвонила Мишель, единственному человеку, на чьем плече могла поплакать.
Мишель сразу же подняла трубку. Голос у нее был совсем сонным.
– Если опять хочешь извиниться насчет свадьбы, знай, что я тебя простила. В четвертый раз, если считать те три твоих звонка на Гавайи. В чем ты, спрашивается, виновата? Мама, папа и мы с Кристофером тебя обожаем и ни в чем не корим
– Он оставил меня, Мишель. Похоже, подруга мигом забыла о сне.
– То есть как это оставил? Ник? Ты, собственно говоря, где находишься?
– В Париже, – всхлипнула Лорен.
– Ты плачешь? Ты проиграла в суде, Лорен? О, как жаль!
– Не проиграла.
– То есть ты снова богата?
– Можно сказать и так.
– Что-то не очень ты этому радуешься.
– Ты слышала, что я сказала? Ник меня бросил. Я не говорила тебе, когда звонила в последний раз, но он уехал на следующий день после твоей свадьбы. Представляешь, Мишель, пожал мне руку и ушел. Он меня не любит.
– Пожал руку? – прыснула Мишель.
– Это не смешно! И звонить в Америку ужасно дорого, так что прояви участие, и побыстрее.
– Ладно, – согласилась Мишель. – Ну-ну, не страдай, все будет хорошо!
– Ты еще издеваешься?
– Прости. Но что ты теперь собираешься предпринять?
– Ничего. Он меня не любит.
– Да ну? Я видела, как он пожирал тебя глазами, когда вы танцевали на пикнике. В точности как смотрит Кристофер, когда хочет… сама знаешь чего.
– Это не любовь, а похоть. Я отпугнула его,
– О Господи, у тебя к этому настоящий талант! Не он первый! Что ж, остается одно: ехать за ним. Выследить и прижать к стене.
– И это вместо помощи, – вздохнула Лорен. – Не ожидала от тебя. Ненавижу влюбляться!
– Отправляйся за ним, – повторила подруга.
– И что потом? Не могу же я заставить его полюбить себя! Как мне противно! Если все, что я испытываю, и называется любовью, пусть она поразит кого-нибудь другого, только не меня! И знаешь, что я сделаю? Заживу прежней жизнью и забуду его. Вот именно, забуду навсегда.
– Прекрасно, – согласилась Мишель, и по голосу чувствовалось, что она улыбается. – Всего один вопрос: каким именно образом ты собираешься его забыть?
