мурашки поползли!
– Должно быть, на одежде остался твой запах, – пояснил Ник. – Это каким-то образом сближает его с тобой. Как бы там ни было, он спит с ней, – добавил он, вспомнив слова мужчины о том, что он упивается ароматом Лорен.
– Что-то еще? – осведомилась она, удивленная собственным деловитым тоном.
– Да, – вздохнул Ник. – Он умудрился наблюдать за тобой спящей.
– Не может быть! Я бы знала! – вскрикнула Лорен. Ник постучал по магнитофону.
– Тут все записано.
– А если бы я открыла глаза… что, если бы я проснулась и увидела его?
– Как раз этого он и добивается. Но, по его мнению, еще рано. Он вообразил бы себя оскорбленным, если бы ты вынудила его к решительным действиям именно на этом этапе.
– Но почему?
– Это означало бы, что ты слишком торопишь события. У него весьма развернутая программа.
– Продолжай. Я в порядке, – заверила Лорен,
– Это все, что он посчитал нужным нам сообщить, – развел руками Ник. – Но у нас тоже возникли кое- какие соображения. Мы думаем, что маньяк живет в Холи-Оукс,
Один из тех, с кем ты постоянно сталкиваешься, вероятно, даже каждый день. Отношения у вас прекрасные, но, как я и сказал, неизвестно, что творится в голове у психа. Пит говорит, что пока он на стадии обожания. Это означает, что он считает тебя совершенством и всеми силами стремится защитить. Он одержим тобой и явно борется с собственными инстинктами, а может, просто добивается, чтобы мы в это поверили. Вполне возможно, что он искренне любит тебя, Лорен, и пока не собирается дать себе волю, но знает, что все равно придется, потому что рано или поздно ты разочаруешь его. В больном мозгу маньяка зреет убеждение, что ты все равно не способна оправдать его ожиданий и что бы ни делала, никак не сможешь ускользнуть.
– Ты сказал, что пока он на стадии обожания, но это продлится недолго. И когда же произойдут перемены?
– Понятия не имею, – честно признался Ник. – Но вряд ли придется ждать годы. По его разумению… ты уже можешь быть… запятнана… нечиста. Понимаешь, ему любой ценой необходимо найти в тебе пороки, чтобы чувствовать себя униженным и растоптанным. Может, твоя улыбка покажется ему непристойной, или он посчитает, что ты издеваешься над ним. Или вдруг обнаружится, что ты с кем-то встречаешься. Это, вне всякого сомнения, его взбесит. Ему нравится изображать из себя мученика. Вспомни, он пообещал Томми оставить тебя в покое, если ты скроешься от него. Но при этом хвастался своим блестящим умом и страстью к преодолению трудностей.
– Хорошо бы ему надоела собственная одержимость.
– Этот не отвяжется! – резко бросил Ник. – Он целиком во власти собственных извращенных фантазий и не в силах остановиться. Для него это игра в кошки-мышки, где тебе отведена роль мышки. Он обожает охоту, и чем сложнее обстоятельства, тем увлекательнее задача. Погоня не кончится, пока ты не станешь молить о пощаде.
Ник подался вперед и внимательно взглянул на Лорен.
– Ну как? По-прежнему готова к бою?
Глава 7
Какое наслаждение издеваться над простаком священником! Восхитительно! Ну просто восторг! Он и не ожидал, что так славно развлечется, поскольку по своему немалому опыту давно понял, что иногда подготовительный этап, как он его называл, куда интереснее и намного плодотворнее, чем финал. Он усвоил это, еще когда был мальчишкой и строил крепость на заднем дворе. Какая радость в самом предвкушении того, что он собирается сделать, радость, которую он смаковал один, в своем изолированном, уютном, крошечном коконе, где никто не мог за ним шпионить, куда никто не смел проникнуть. О да, он тратил на подготовку часы и недели, трудолюбивый маленький бобр, натачивая до неправдоподобной остроты ножи и ножницы, украденные у матери, и с невероятной аккуратностью готовя могилки для пойманных собственноручно животных. Убийства всегда приносили с собой горечь разочарования, всего лишь потому, что вопли и визг терзаемых зверьков всегда обрывались слишком рано, чтобы полностью удовлетворить его жажду крови. Но зато добрый старина Томми не подвел! Нет-нет, священник достойно сыграл свою роль.
Выруливая на шоссе, он прокручивал в мозгу весь разговор, снова и снова, пока не расхохотался так, что по щекам потекли слезы. Вокруг никого не было, так что он мог вести себя как заблагорассудится; правда, последнее время он и без того делал все, что пожелает, все, что в голову взбредет. «Конечно, приходилось соблюдать некоторую осмотрительность, не без того, но в остальном… спросите хотя бы малышку Миллисент! О нет, совсем забыл, сэр, это невозможно!»
Мучительный крик отца Тома, узнавшего, кому предназначено стать следующей жертвой, до сих пор эхом отдавался в ушах.
– Моя Лорен? – заорал глупый поп.
– Моя Лорен? – издевательски передразнил он. Бесподобно! Поистине бесподобно!
Какая жалость, что пришлось смываться! Он с удовольствием продолжил бы пытку, но времени не оставалось! Сколько ушло на эту слюнявую чепуху, которую бормотал Томми: насчет того, что ни за какие коврижки не выдаст тайну исповеди! Подумать только, ведь он сам приказал известить полицию! Но священник ничего не захотел слушать, упирался, как бык, которого ведут на бойню! О, он знал о смехотворном церковном уставе, запрещавшем разглашать признания кающегося: он всегда прилежно готовил свои акции, но недооценил Томми. Не рассчитывал, что поп станет так отчаянно цепляться за идиотские догмы! Кто подумал бы, что священник способен так стойко держаться, хотя на карту поставлена жизнь родной сестры и для того, чтобы ее спасти, следует всего лишь открыть рот! Ну кто подумал бы?
Высоконравственный священник с моральными принципами! Неожиданная проблема! Будь он обычным человеком, все планы и задумки пошли бы под откос, и пришлось бы все начинать сначала. Но он – не серое ничтожество, нет, нет, конечно, нет! Настоящий гений и, как всякий гений, предусмотрел любую
