– Я и в самом деле не хочу спать, – упрямо повторила она.
Он не остановился, пока платье не упало к ее ногам. До нее еще не дошло, что он совсем не собирался уложить ее спать. Он снял с нее все, кроме сорочки, но когда попытался снять и ее, она оттолкнула его руки.
Натан внимательно посмотрел на нее. На его взгляд, ее тело было совершенно. У нее были полные груди, тонкая талия и точеные стройные длинные ноги.
Под его страстным взглядом она почувствовала себя не в своей тарелке. Сара подтянула бретельки сорочки, тщетно пытаясь хоть немного прикрыть грудь.
Но когда он начал расстегивать рубашку, смущение оставило ее. Этот жест привлек ее внимание.
– Ты что, тоже собираешься вздремнуть? Чуть тронувшая его губы улыбка была полна обаяния.
– Нет.
– Но ты же не хочешь…
Не глядя на нее, он медленно ответил: Да, я хочу именно этого.
– Нет.
Реакция его была мгновенной. Он выпрямился во весь рост и подошел к ней. Его руки уперлись в бедра.
– Нет?
Она покачала головой.
– Почему, черт возьми, нет?
– Сейчас день, – выпалила она.
– К черту, Сара, ты ведь не боишься меня опять? Клянусь именем Бога, что я не смогу пройти через эту пытку еще раз.
Она пришла в ярость:
– Пытку? Ты называешь это пыткой?
Но он не хотел, чтобы она увильнула от ответа на его вопрос.
– Ты боишься? – повторил он.
У него был такой вид, словно он страшился ответа. Сара поняла, что у нее есть выход, если она этого захочет. Но эту идею она тотчас отбросила, лгать ему она не собиралась.
– Я не боялась прошлой ночью, – объявила она. Затем, скрестив руки на груди, добавила:
– Ты боялся.
На это замечание даже не стоило отвечать.
– Ты сказала, что у тебя больше не болит, – напомнил он ей и сделал шаг вперед.
– Сейчас я не ощущаю никаких болей, – сказала она шепотом. – Но мы оба знаем, что они появятся, если ты будешь продолжать настаивать на своем, Натан.
Он нежно улыбнулся.
– Неужели это будет так непереносимо, Сара? В ее лоне уже образовался горячий комок. Все, что требовалось от ее мужа, это посмотреть на нее вот так нежно и ожидающе, и желание охватило ее и накрыло, как волной.
– Ты снова будешь… двигаться?
Смеяться он не стал. У нее был такой озабоченный вид, и к тому же ему совсем не хотелось, чтобы она подумала, что он насмехается над ее чувствами. Но обманывать ее он тоже не собирался.
– Да, – сказал он и протянул к ней руки. – Я думаю, что мне снова захочется двигаться.
– Тогда мы ничего не будем делать, только спать. «Маленькой женщине действительно нужно дать понять, кто муж, а кто жена», – подумал про себя Натан. Но он решил, что объяснит ей, как нужно повиноваться, позже. Единственное, чего он сейчас хотел, это поцеловать ее. Он обхватил ее плечи руками, подошел вместе с ней к люку и, не отпуская ее, опустил деревянную дверцу.
Каюта погрузилась в темноту. Натан поцеловал Сару. Это был страстный поцелуй мужчины, который должен был дать ей понять, что он поступит по-своему.
Потом он повернулся, чтобы зажечь свечи. Но ее рука остановила его.
– Нет, – прошептала она.
– Я хочу видеть тебя, когда ты…
Он прекратил объяснения, когда почувствовал ее руку на поясе своих брюк. Руки Сары дрожали, но она довольно быстро справилась с его пуговицами. Ее пальцы провели по его крепкому животу, и по затаенному его дыханию она поняла, что ему это нравится. Это прибавило ей храбрости. Она прислонилась к его груди и стала медленно стягивать с него бриджи.
– Ты хотел посмотреть на меня, Натан, когда я что? – прошептала она.
Ему потребовалось немало усилий, чтобы сосредоточиться на том, что она говорила. Ее пальцы медленно продвигались вниз. В чувственной агонии он закрыл глаза.
– Когда ты получишь удовлетворение, – низким голосом проговорил он. – Боже, Сара, прикоснись ко мне.
Теперь его тело напряглось. Сара про себя улыбнулась. Она даже не представляла себе, что ее прикосновения могли так возбудить его. Она еще немного опустила его одежду.
Я прикасаюсь к тебе, Натан.
Переносить эту пытку он больше не мог. Он взял ее руку и положил туда, где больше всего нуждался в ее ласках. Откуда-то из глубины его существа вырвался хриплый стон.
– Стоп! – приказал он. – Просто держи и сжимай, но не… о Сара, теперь все, остановись.
Он говорил таким голосом, словно испытывал сильную боль. Она убрала руку.
– Я сделала тебе больно? – прошептала она. Он снова поцеловал ее. Она обеими руками обвила его шею и тесно прильнула к нему. Когда он стал целовать ее шею возле уха, она опять захотела прикоснуться к нему.
Он перехватил ее руку и положил себе на талию.
– Так я очень скоро потеряю над собой контроль, – прошептал он. – Ты делаешь это непереносимым.
Она поцеловала его шею у самого плеча.
– Тогда я не буду прикасаться к тебе там, Натан. Но взамен ты пообещаешь, что не будешь двигаться так много, когда мы будем заниматься любовью.
Он рассмеялся.
– Ты захочешь, чтобы я двигался, – сказал он, снова притягивая ее к своей груди. – Знаешь что, Сара? – сказал он, жарко целуя ее.
– Что?
– Я сделаю так, что ты будешь умолять меня об этом.
И он сдержал свое обещание. К тому времени, когда они оказались в постели, она уже молила его довести до конца сладострастную муку.
Вспыхнувший в ней огонь страсти не поддавался уже контролю. Натан сделал ей больно, когда овладел ею. Он почувствовал, как плотно она его обхватила, какой горячей она была. В блаженной агонии он растягивал удовольствие. Зная, что она очень чувствительная, он пытался быть нежным любовником и не шевелился до тех пор, пока она сама не стала извиваться под ним.
Она получила удовлетворение раньше, чем он, и передавшийся ему от нее трепет вызвал его собственный исход. За все это время он не произнес ни одного слова, она же все время что-то говорила. Сара без конца произносила нежные слова любви, некоторые из них звучали совершенно бессмысленно.
Когда он, обессиленный, обмяк на ней и наконец обрел способность думать, он увидел, что она плачет.
– Боже, Сара, я опять сделал тебе больно?
– Самую малость, – смущенно пролепетала она. Он приподнял голову и заглянул ей в глаза:
– Тогда почему ты плачешь?
– Не знаю, почему, – прозвучало в ответ. – Было так удивительно, и я была так…
Он поцелуем остановил поток ее слов. Когда он снова заглянул ей в глаза, то улыбнулся. Она выглядела совершенно ошеломленной.
