это понимать.
— В чем дело?
— Для начала давай обсудим правила!
Это прозвучало совершенно серьезно, хотя смысл казался нелепым.
— Какие еще правила? Типа «не бить ниже пояса»? — Ответа не последовало, и он продолжал: — Только не говори, что видишь в этом поединок, какой-то боксерский матч!
— Правило номер один: я останусь в майке. Согласен?
— Пожалуйста, если тебе так больше нравится, но если вдруг передумаешь, можешь без всяких снять ее.
— Только если захочу, но это вряд ли. Я хочу оставаться в майке и уверена, что не передумаю. Значит, договорились?
Ее близость уже заставила Джона Пола потерять нить беседы, поэтому он бездумно кивнул и снова шагнул к ней.
— Я не закончила!
— Так я и думал, — хмыкнул он. — Что еще?
— Презерватив!
— Да, но…
— Я не могу иметь детей, но это не значит, что не могу и заразиться. Мы не ходили вместе сдавать кровь.
— За резинкой дело не станет.
— Вот как?
— Я припас парочку. — Джон Пол достал из кармана квадратный пакетик и бросил на постель.
— Самонадеянный жест, тебе не кажется?
— Скорее жест отчаяния! Я подумал, если отправишь меня на диван, пойду и повешусь.
— Но ты можешь сам не захотеть… — начала она.
— И думать забудь!
— Что ж, ты сделал выбор. Теперь, если будешь разочарован, молчи об этом, понял?
— Милая моя, ты всегда так готовишься к сексу?
— Скажи лучше, приняты правила или нет.
— Приняты. Обещаю не жаловаться.
— Не шути этим, Джон Пол!
— Какие уж тут шутки! Я долго ждал, теперь хватит! — Он захватил в горсть подол майки и потянул Эвери к себе. — Слушай, ты вообще есть где-нибудь под этой хламидой?
Руки проникли под майку и обвили ее талию, ладони двинулись, поглаживая, вверх и вниз по спине.
Ощутив прикосновение к шрамам, Эвери приказала себе не дергаться. Горячие губы прижались к шее пониже уха.
Это было приятно, более чем приятно. По телу прошла волна сладостной дрожи, и руки, туго стиснутые в кулаки, медленно разжались. Язык пощекотал мочку уха, зубы прикусили ее, дыхание овевало кожу и шевелило завитки волос. Эвери позволила себе расслабиться в кольце рук, таком могучем и одновременно уютном. Неужели сила умеет быть и нежной?
Со вздохом она уронила голову на широкое плечо.
— Минутку, милая моя! Я еще не изложил свои требования.
Эвери томно приподняла голову. Какие прекрасные у него глаза! Именно прекрасные, когда горят вот так, как сейчас.
— Твои требования?..
— Почему бы и нет? Надеюсь, ты мне доверяешь?
Доверяет ли она? Как можно не доверять тому, в кого безумно, безмерно влюблена? Но одно дело знать, и совсем другое — выразить в словах.
— При чем здесь это?
Она решила положить конец разговору, а потому потерлась бедрами о бедра и потянулась к губам. Джон Пол мягко отстранил ее.
— Сначала ответь.
— Разве ты сам не знаешь?
— Знаю, но хочу слышать от тебя.
— Хм… — Она поразмыслила. — Ты самый упрямый, самоуверенный, несносный человек, какого мне только приходилось встречать, но с первой же минуты я знала, что с тобой надежно. Это чувство полной безопасности… свободы… нет, я не умею объяснить! Я тебе доверяю.
— И правильно. Мое единственное требование — доверься мне.
Джон Пол приподнял ее лицо за подбородок и легко коснулся губ губами. Эвери подумала: а ведь он прав. Без доверия нет любви.
В ней смешались желание и страх. «Господи, — просила она, — будь милосерден, не дай ему отшатнуться с отвращением!»
Эвери отступила на пару шагов, в мягкий свет настольной лампы. Быстро, чтобы не дать себе передумать, она стянула и отбросила майку. Повернулась, показывая искалеченную спину.
Хуже всего пришлось пояснице — она больше походила на землю после бомбежки. Плоть и кожа вспучились воронками и изменили цвет. Эвери стояла, прижав руки к груди, и боялась повернуться.
— Милая моя!
Нет, это был не возглас отвращения. Это даже не было сочувствие. Насмешка? Во всяком случае, голос дрожал от сдержанного смеха.
— Ты что? — прошептала Эвери на грани слез.
— Долго ты собираешься демонстрировать мне спину? Я, знаешь ли, нормальный мужик, меня больше интересует фасад, чем торец.
Ее повернули за плечи и прижали, осторожно, но крепко.
— Боже ты мой, я мечтал об этом так долго! Пожалуй, мечта не дотягивала до действительности.
— Да, но… моя спина… как насчет ее?
— Ее очередь придет. Возможности громадные, есть где разгуляться. — Джон Пол не выдержал серьезного тона и засмеялся. — Имей терпение, всему свое время.
Пока Эвери разрывалась между желанием разрыдаться и присоединиться к смеху, губы прижались к ее губам в поцелуе неоспоримо плотском, полном неприкрытого вожделения. Забыв все свои комплексы, Эвери ответила на поцелуй. Пальцы ее блуждали по мужской груди, с наслаждением зарываясь в жесткие завитки волос. Наткнувшись на сосок, она слегка ущипнула Джона Пола. В ответ на стон удовольствия она сделала это снова.
Они оторвались друг от друга, тяжело дыша. Джон Пол стянул с себя шорты. Эвери хотела поступить так же со своими трусиками, но обнаружила, что они уже внизу, вокруг ее лодыжек.
— Умелец! — вырвалось у нее. — И когда успел?
Джон Пол улыбнулся, довольный. Он промолчал и только в постели, склонившись над Эвери и опираясь на локти, заметил:
— То ли еще будет!
У него было теперь совсем иное лицо — лицо мужчины, захваченного страстью, и это придало ей смелости.
— Кто знает, может, и мне удастся тебя удивить… Руки ее беспокойно двигались у него по спине, разгоряченное лицо пылало. Джон Пол подумал, что ему нравятся прикосновения Эвери, как и все в ней, как она сама. Непонятно было, откуда она черпает власть над ним, но власть эта казалась безмерной. Отдаться ласкам хотелось не меньше, чем ласкать самому.
Некоторое время они ласкали друг друга. Джон Пол сдерживался, сколько мог, но к тому времени, когда Эвери достигла первого пика наслаждения, изнемогал от желания оказаться внутри ее тела. Первый толчок заставил ее выгнуться и обвиться вокруг него, сжимая в тесном кольце ног и рук. Оттягивать разрядку было нелегко, но стоило того, и вот так, среди медленных толчков и качаний, Джон Пол понял, что такой потрясающей близости у него не было никогда.
