Гаррет еле оторвал меня от Глори.
— Пошли, я знаю, где это. Как его охраняют?
— Никак. Куда он денется в таком состоянии?
Рядом с хибарой остановился грузовик. Двигатель умолк, и Гаррет вытолкнул меня в заднюю комнату. Мы услышали женский голос:
— Кто оставил дверь открытой? Глори? Глори Моффет, это ты сделала?
Шенил Вайоминг.
— Простите. Внутри стало очень жарко.
Гаррет тихо опустил оконную раму. В большой комнате послышались тяжелые шаги.
— Вымазалась, как свинья. Опять сидела в подполе?
— Я слышала звуки. Не хотела, чтобы крысы попортили наши продукты и…
Возник новый голос, высокий и звонкий, как натянутая струна:
— Что за белая дрянь на полу — штукатурка? Эй, смотрите, в морозильнике стало больше инея! Ты его открывала?
— Нет, Шилох.
— Лучше бы тебе не трогать мои сливки, — проворчала Шенил.
Беззвучно скользнув через окно, Гаррет протянул мне руку.
— Я вообще не ходила у морозильника. Возможно, пастор Пит…
Шилох спросила:
— Ты думаешь?..
Пауза.
— О… — простонала она. — Питер! Открой же глаза, милый мой…
Мы побежали.
Взбираясь по склону, я на секунду оглянулась, бросив взгляд на унылый, как высохшее пирожное, ландшафт. Занавешенные алюминиевой пленкой окна хибары блестели, словно живые глаза. Преследования не было, но мы продолжали бежать. Гаррет двигался впереди, прыгая по усыпанному камнями грунту с оружием, готовым к стрельбе.
— Глори не сможет объяснить им дырку в потолке. Скорее всего Шенил догадается, что отверстие пулевое.
— Ты беспокоишься за нас или за нее?
— За Джесси, — ответила я, обгоняя Гаррета.
Он посмотрел на меня:
— Готов спорить на деньги: Глори была среди тех, кто его похитил.
Мы достигли седловины на вершине холма, оказавшись на другой стороне склона.
— Я понимаю, что вел себя не слишком вежливо. Но у этой женщины не может быть оправданий. Единственное средство, абсолютное и неотвратимое, — это боль.
Спускаясь вниз, мы шли как можно быстрее. Неожиданно Гаррет спросил:
— «Куда он денется в таком состоянии». Что имелось в виду?
— Джесси — инвалид. Он не может ходить.
Покачнувшись, он чуть не упал.
— Шутишь?
— Если бы.
Когда мы добрались до машины, я совершенно выбилась из сил. Пот заливал глаза, но настроение было приподнятым — чувство облегчения смешивалось с желанием поторопиться, чтобы увидеть Джесси прежде, чем произойдет очередная неприятность. По дороге Гаррет объяснил, как отыскать Коппер-Крик. Я слушала, но вдруг он коснулся моей руки:
— Есть одна проблема. Я не могу с тобой ехать. Через полчаса заступаю на дежурство. Тебе нужно позвонить в полицию.
— Здесь мой сотовый ни за что не поймает сигнал.
— Я позвоню сразу, как только приеду в город. Просто дождись полиции.
— Нет. Возможно, Джесси ранен. И Глори сказала, что никто его не стережет.
— Ты ей веришь?
— Приходится.
Мной руководил чистый адреналин… или вера. Возможно, то и другое.
Мы подъехали к джипу. Гаррет положил руку на мое плечо:
— Судя по вдохновенным поискам друга, ты не настроена на второе свидание со мной.
Гаррет сказал это веселым голосом. Судя по бравому виду и даже грации, проигрывать он умел. Я смутилась. Все-таки ради моей семьи этот человек подверг себя опасности. Коснувшись щеки, я осторожно его поцеловала.
— Спасибо тебе.
И понеслась по шоссе в направлении Коппер-Крика.
В помещении для допросов Брайана ждали. Он сразу узнал детектива Маккрекена, с красной головой и огромной, как у племенного быка, грудной клеткой. Двое других, как подумал Брайан, были из ФБР. Они выглядели так, как, по его представлениям, должны были выглядеть. Умные лица, синие костюмы и аккуратно причесанные волосы.
Четвертый, представлявший отдел уголовных расследований ВМС, сидел у окна за письменным столом и был одет не так строго.
Брайан оказался один против всех. Он не захотел дожидаться адвоката и вообще не поставил его в известность. А следовало бы.
Человек из ОУРа включил монитор. Появившееся изображение оказалось записью с камер внутреннего наблюдения, на которой Брайан разговаривал с Табитой и Пэкстоном.
Вопрос задал агент ФБР Декальб:
— Хорошо поговорил с женой?
Дальше события пошли в гору. Запись представляла собой видео низкого разрешения, так что застывший в глазах Табиты страх не увидели, как не услышали и звука. Зато смогли прочитать по губам сказанные Табитой слова: «Сделай так».
Перемотав ленту назад, Декальб снова показал эту сцену.
— Сделай что?
Брайан рассказал им, как Пэкстон предложил обменять жизнь мальчика на оружие. И то, как он сам хотел выйти из ситуации. И предложил им сыграть в его игру.
Они ему не поверили. Они не видели возможности увести Брайана от обвинения. Для них он оставался убийцей. Его никуда не выпустят, и он тем более не получит доступа к вооружениям ВМС. Агенты стояли вокруг Брайана, распространяя подозрительность и аромат лосьона после бритья. Скрестив руки на груди, Маккрекен сидел на стуле, надсадно дыша. Человек из ОУРа, посвятивший карьеру расследованию откатов и злоупотреблений среди снабженцев и штабных писарей, слонялся вдоль дальней стены. Но именно он дал Брайану ключ к пониманию происходящего.
— Чего хотели «Оставшиеся»? Случайно, не человека для новых контактов на базе?
Определенно на базе работали преступники, воровавшие оружие. Но федералы не могли ничего доказать и, по-видимому, не имели никакой информации о ворах. Разумеется, им захотелось взять Брайана в оборот. Человек из ОУРа продолжал:
— Итак, поехали дальше. Твоя жена связана с этими людьми.
Не отрывая глаз от Брайана, он отправил в рот жвачку. Тип этого человека показался Брайану знакомым: рожденным ползать не нравятся летчики. В комнате повис кисловатый запах.
— Я могу это понять, — сказал оуровец. — Ты хороший пилот, и тебе платит правительство, но каждую ночь ты возвращаешься в свой маленький придорожный домишко. В то время как на базе хранится оружия и амуниции на миллионы долларов. Мучительное ощущение.
— Вероятно, именно так кажется клерку вроде тебя, протирающему штаны за письменным
