ваших фирм.
Лейтенант разозлился ещё больше.
— Это моя территория, Джек, — отрезал он, направляясь к лимузину. — Если возникла какая-то проблема…
Но Джек и так слишком долго слушал толстяка. Он сгрёб Экхардта за шиворот.
— Экхардт, — сказал он очень просто и откровенно, — твои проблемы — это наши проблемы.
Полицейский вырвался из рук Джека.
—
— Что ты говоришь, Экхардт! — изобразив удивление, ответил Джек. — Подумай лучше о будущем.
— Ты имеешь в виду, — усмехнулся полицейский, — своё шоу? Он пренебрежительно махнул своей ручищей. — У тебя нет будущего, Джек. Ты всего лишь шут гороховый, и Гриссом это знает.
Джек ударил Экхардта по физиономии, потом, развернувшись, следующим ударом вмазал полицейского в кирпичную стену. Ошеломлённый внезапностью нападения, Экхардт обмяк. На секунду Джек даже пожалел о своём поступке. Но, в конце концов, толстяк сам на это напросился.
Лицо Экхардта стало красным, как у Деда Мороза. Он сгрёб Джека за воротник и вынул револьвер.
Увидев оружие, Джек уставился на него, потом на пальцы толстяка у своего горла.
— Испортишь костюм, — сказал он небрежным тоном.
Экхардт с трудом перевёл дыхание. Он хмуро взглянул на Нейпира, выпустил из руки его ворот и опустил оружие.
Джек улыбнулся. Какой всё же замечательный человек этот толстяк!
— Ну вот, видишь? — добавил он шутливо. — Можешь ведь принять верное решение, если захочешь.
Джек начал хохотать. Краска отхлынула от лица Экхардта, и это ещё больше развеселило Нейпира. Бог мой, толстяк по— настоящему раскипятился! Джек направился к распахнутой дверце машины. Не в состоянии больше смотреть на полицейского, он хохотал так, что слёзы текли по лицу. Садясь в машину, он оглянулся в последний раз.
И что-то заставило Джека прекратить веселье.
Он увидел, что Экхардт улыбался — но почему? Джек не стал раздумывать над этим, не слышал он и последних слов Экхардта: «…и где ты проводишь свои ночи, красавчик».
На осеннем ветру развевался красно-жёлто-чёрный транспарант:
«ПРАЗДНОВАНИЕ ДВУХСОТЛЕТИЯ ГОТЭМ-СИТИ».
Борг нетерпеливо махнул рукой Денту и Гордону, приглашая их следовать за собой.
Когда у Борга появлялась личная заинтересованность в чём— то, он становился на редкость энергичным, а юбилейные торжества воспринимались им именно как личное дело. Оки уже посетили одного из поставщиков рекламных платформ и компанию по изготовлению костюмов, убедившись, что к торжественному дню всё будет готово. Теперь мэр прихватил их с собой, чтобы осмотреть близившееся к концу строительство парадной трибуны на городской площади.
Гордону казалось, что они болтаются по городу уже несколько часов. Вот сегодня, думал он, Дент на деле узнает, что это значит — работать на благо Готэма.
— И мне наплевать на то, сколько будет стоить этот фестиваль! — кричал им мэр, оборачиваясь на ходу. — Я хочу, чтобы был настоящий парад, хот-доги, воздушные шары и прочая мишура. Мы должны достойно отметить двухсотлетний юбилей. И всенародно!
Дент сделал робкую попытку противопоставить всему этому хоть немного здравого смысла.
— Как бы нам не пришлось отметить его на скамье подсудимых по делу о растрате, — осторожно возразил он мэру. — Поступления от налогов уменьшаются, и если праздник не принесёт доходов, вы распроститесь со своим рейтингом. У нас уже триста пятьдесят тысяч убытка, а ещё не видно ни одного воздушного шара!
— Я возьму на себя финансирование праздника, — продолжал упорствовать мэр, вновь повышая голос. Гордону иногда казалось, что Борг чувствовал себя уверенным только тогда, когда кричал, возмещая громкостью голоса недостаток логики.
— Да я знаю целую группу богатых старух, каждая из которых готова заплатить по тысяче долларов только за то, чтобы посетить Уэйн Манор! — не переставал хвастаться мэр. — Нужно только заполнить эту площадь народом, детьми, собаками, целыми семьями — и к вам вернутся ваши деньги!
— Думаю, что многие не придут, господин мэр, — произнёс Гордон, пытаясь поддержать Дента. — Они боятся.
— Им нечего будет бояться, когда в этом особняке вы покажете нм Гриссома, — не сдавался Борг. — Я ведь обещал, верно?
Гордон вздохнул и с сомнением покачал головой. Да, конечно, мэр это обещал. Он взглянул на Дента. Новый окружной прокурор беспомощно пожал плечами. Они прибавили шаг, чтобы не отстать от Борга, уже взбиравшегося по ступенькам недостроенной парадной трибуны.
Ноксу это не понравилось. Все репортёры сгрудились вокруг стола карикатуриста Боба в углу комнаты, где помещался отдел городской хроники. Хуже всего было то, что все они заулыбались при виде Нокса. Ноксу был хорошо известен смысл такой улыбки в предвкушении добычи — волки всегда нападают стаей.
— Ну, ну, — радостно воскликнул Макфи. — Расскажи-ка о Дракуле! А когда ты в последний раз видел снежного человека?
— Они похоронили твою историю о Бэтмэне, — с ухмылкой сообщил Томпсон.
— Да, они хоронят всю эту чепуху, — подтвердил Макфи.
Пусть себе упражняются, Нокс вовсе не собирался позволить этим ничтожествам из газеты «Готэм Глоб» разделаться с ним. Улыбаясь в ответ, он крикнул: — Здесь пахнет Пулитцеровской премией. Запаситесь терпением!
— Эй, Нокс! — с притворной улыбкой позвал его карикатурист. — У меня есть кое-что для тебя!.
В руках Боб держал рисунок, изображавший Человека — летучую мышь: страшная крысиная физиономия с торчащими клыками увенчивала человеческую фигуру в пиджачной паре. Внизу была надпись: «Вы не встречали этого человека?»
Да, Томпсон, Макфи и остальные полагали, что никогда ещё в их службе новостей не происходило ничего более забавного. Но Нокс не переставал улыбаться. Пусть-ка они попробуют раздобыть что-нибудь более оригинальное.
— Неплохо, ребята, — ответил он. — Разве что немного заострить клыки?
Повернувшись к ним спиной, Элли Нокс направился к своему офису, шепча:
— Что за пустомели.
Нокс застыл на пороге. Кто-то уже был в комнате. Женщина. Он мог видеть её в окошко офиса — и что он увидел!
Собственно, видна была только пара ног. Но какие это были ноги! Ради таких ног любой настоящий мужчина мог пойти на преступление! Нокс сделал ещё шаг, чтобы увидеть её всю целиком. Совсем неплохо. Положив эти самые свои ноги на стол, она откинулась на спинку вращающегося кресла, держа в руках номер «Глоб». Великолепная фигура, красивое платье, прекрасные светлые волосы.
Нокс вошёл в офис, будучи не в состоянии унять сердцебиение.
— Привет, ножки! — сказал он.
Она вскинула голову, и сдвинувшаяся назад шляпа открыла улыбающееся ему лицо, которое вполне гармонировало со всем остальным.
— Я изучаю ваш материал, — произнесла она,
— А я — вас, — радостно сообщил Нокс. Он увидел большую фотокамеру, занимавшую угол стола. На ней стояли инициалы: «В. В.».
Хозяйка ног поднялась и протянула руку. Нокс пожал её. Рукопожатие было достаточно твёрдым и небезразличным.
