учую.
— Если дадите чего напиться, — добродушно усмехнулся Орлов, демонстрируя всем видом, что совершенно не обижается на подобную недоверчивость, — то как на духу выложу… Совсем в горле пересохло.
Отхлебнув из подаренной лешим, баклаги березового соку, Василий заметно оживился, хотя на голосе его это никак не отразилось. Так и чудилось, что вместо усталого мужчины возле костра возлежит огромная птица.
— Вроде готов, спрашивай.
— Почему именно мной заинтересовалась инквизиция?
— Этого не знаю. Но Святой инквизиции стало доподлинно известно, что нечто, наделенное огромной мощью, было передано в руки реестровому казаку Тимофею Кунице. Но рекомый казак, неожиданно и бесследно исчез. А вместе с ним пропала врученная ему, пусть будет — святыня.
— Отец в бою погиб! — вскинулся Куница.
— Я совсем не хочу ущемить память о твоем достопочтимом отце, — отрицательно покачал головой Орлов. — Но, дело в том, что нет никаких свидетельств о мало-мальски серьезной стычке, в которой могли бы убить Тимофея. А расследование, Тарас, поверь, велось самое тщательное. Кроме того, все, кто мог ощущать присутствие в нашем мире святыни, в одночасье потеряли ее след. Что уж никак не может быть связано с предполагаемой смертью Тимофея. Причина сокрыта в чем-то другом. Но в чем? Этого никто не знает. Вот инквизиция и бросилась на поиски родных и близких казака Куницы. В надежде, что какой- нибудь кончик от клубочка все же сыщется. Так что тебе, сын Тимофеев, не стоит удивляться столь пристальному вниманию к собственной персоне.
— Сам-то ты, Василий, чьи интересы защищаешь? — как бы между прочим поинтересовался Степан.
— Веры православной, — неспешно, с расстановкой перекрестился тот. — Клянусь спасением души.
— А точнее?
— Ладно… — чуть помешкав, промолвил Орлов. — Хоть и не имею права, а скажу. Похоже, что судьба теперь нас теснее кровного родства повязала. Должны же вы знать, кому в бою спину доверите. Тайная служба царя Иоанна. Государя Московского и… всех северных земель, принявших православие.
— Опричник, значит? — понимающе уточнил ученик чародея. — Как там в вашем ордене говорится: 'Любого врага загрызу и поганой метлой вымету?'.
— Навроде того… — кивнул Василий. — Но, окромя дьяка Феофана, о том никто не ведает. Для всех — я мелкопоместный шляхтич, взятый на службу в драгунский полк города Каменец-Подольского, и дослужившийся до вахмистра при тамошнем ротмистре Браницким. Ну, а уж о том, где действительно служит сам ротмистр, знают, наверно, только в Риме. В тайном кабинете Игнациуса Лойолы.
— Лихо закручено, — одобрительно проворчал Степан. — Тайная служба московитов на тайной службе латинян… И много там таких — разных собачек, кошечек да птенчиков?
— По-разному. Зависит от степени опасности для государства. Но в Белокаменной о том ведают только те, кому царь Иоанн больше чем самому себе доверяет. Ибо от этого знания не одна людская жизнь зависит.
— А в басурманской разведке так же обстоит дело? — полюбопытствовал Куница.
— Иначе с чего б дьяки такую таинственность разводили? Мы их замыслы стараемся выведать, они — наши. Так и живем… Кто изворотливее, да скрытее, тому и миром править… Не маленький, сам понимать должен. Фу, — перевел дух Василий. — Можно еще соку хлебнуть? А то язык заболел. Никогда, на трезвую голову, так много не говорил и — столько тайн сразу не выбалтывал.
— Пей, — протянул Тарас заработанную у лешего флягу. — Не жалко. Она всегда полная…
— Серьезно? — причмокнул опричник. — Хорошо живете. Неиссякаемая баклага. Конь-призрак, сабля заговоренная… А скатерти-самобранки у вас случайно нет? А то ведь и о животе не грех подумать.
— Увы, чего нет, того нет, — развел лапами медведь и демонстративно громко заурчал.
— А кто надоумил Ицхака в мой дом с петухом прийти? — неожиданно для самого себя брякнул Тарас.
— Я… — кивнул Василий. — Знал, что брат Сигизмунд к вам Браницкого собирается послать, вот и попытался предупредить… девушкой. Но ты — не послушался. Пришлось изобретать, что попроще…
Отсмеявшись, Куница стал спрашивать дальше.
— А о каком отряде ты упомянул? На который нам вроде, как напасть придется?
— Тот самый, что в Михайловке орудовал. Брата Сигизмунда. Ты, как пропал, он всю деревню вверх дном перевернул. Если б не местный священник, то и перед пытками не остановился бы. Но отец Василий сумел защитить свою паству. Князем пригрозил. Напомнил, что здешняя церковь хоть и подотчетна Риму, а все ж, согласно Унии, имеет своих иерархов и инквизиции не подсудна.
— Вот скотина! — выругался Куница. — Он мне сразу не понравился… С первого взгляда. Покойница бабушка часто приговаривала: 'Кто мягко стелет, никогда всласть выспаться не даст…'. Хорошо, что у меня в деревне никого из родни не осталось…
— Ну, ты и ляпнул! — возмутился Степан. — Что ж в этом хорошего?
— Я понимаю, о чем Тарас подумал, — вступился за Куницу Василий. — Но, вынужден огорчить: нашлись, хоть и не родные, зато близкие и дорогие твоему сердцу люди…
— Ребекка! — воскликнул обеспокоено Куница. — Что с ней?! Говори же!
— Брат Сигизмунд, вчера днем арестовал твою невесту именем святой инквизиции, по обвинению в колдовстве и сношениях с нечистой силой.
— Но это же неправда! — возмутился Тарас.
— Как поглядеть, — развел руками Василий. — Будь все столь очевидно, отец Василий смог бы ее защитить. Но, люди, даже самые добрые, далеко не всегда умны и слишком любят посудачить о других. А вокруг вас обоих столько разных слухов ходит. Если честно, то по римскому праву, уже того, что христианин хочет жениться на иудейке, вполне достаточно, чтоб объявить его привороженным, а ее — ведьмой.
— И что теперь с ней будет?
— А это вторая причина, которая заставила меня броситься сюда… Если брат Сигизмунд успеет довезти девушку до Каменец-Подольского, то там ее подвергнут допросу с пристрастием и, скорее всего, сожгут.
— Невиновную?!
— Увы, брат, но в инквизиторских застенках, даже святые признаются, что служат дьяволу.
— Так чего мы ждем?! — подхватился на ноги Куница. — Надо немедленно спасать девушку! Она же ни в чем не виновата…
— Успокойся, Тарас. Возьми себя в руки. Думаю, именно на этом и строил расчеты брат Сигизмунд. Поговорив с людьми, он узнал о чувствах, которые вы испытываете, друг к другу. О приближающейся свадьбе… Вот и сообразил, что на девушку поймает тебя так же просто, как рыбку на червя. Вот только не рассчитал, что я смогу предупредить. Как и того, что мы сможем перехватить его отряд раньше, чем они успеют достичь Каменец-Подольского, чтобы спрятать пленницу за надежными стенами.
— А почему Ребекку везут именно туда? Других городов поблизости что ли нет? Почему не в Брацлавск, или, к примеру, в Ужаль?
— В Каменец-Подольском расположена восточная кафедра Ордена иезуитов. Там и охрана надежнее и отцы дознаватели опытнее? Получается — там и девушку пытать сподручнее, и тебя изловить ловчее будет.
— Не сердись, Василий, — опять вмешался Степан. — Может я уродился таким подозрительным, а может — жизнь приучила… Но ты сам упомянул о том, что инквизиторы потеряли след Тараса. Поэтому и девушку для приманки схватили. И в то же время — сразу двое из вашего отряда, ротмистр и ты, почему-то бросились именно сюда? Как такое совпадение объяснить?
— Ничего сверхъестественного или странного. После ареста, отец Ребекки попытался выкупить свою дочь у брата Сигизмунда, намекая монаху, что ее жених, вскоре должен воротиться с большими деньгами. Ну, а там — слово за слово и перепуганный шинкарь выложил инквизитору всю историю о цветке папоротника и разбойничьем кладе, чем только уверил латинянина, что он на верном пути. Кстати,
