сошлись, что Глеб неожиданно рассказал Еремеичеву свою историю. А Еремеичев Глебу – свою. И тоже достаточно нестандартную.
Еремеичева звали Иваном, и это древнееврейское имя удивительно точно отображало истинно русскую суть его носителя.
Иванушка-дурачок – пожалуйста! Достаточно взглянуть на его рожу. Однако, как и в сказке, Иван-дурак оказался способен дать отпор неким сановным особам. Аналогии на этом, правда, кончались: ни царевны, ни полцарства у Еремеичева не оказалось. Но – какие его годы? Может, все впереди.
Годились Еремеичеву и другие народные приставки к этому имени. Ванька-взводный? Легко! После окончания не самого престижного пехотного училища он им побывал. Ванька-встанька? И это в самую точку. И речь идет не только о сексуальной могучести Еремеичева, истинного любителя слабого пола, но и о его уникальной способности подниматься после очередного уничтожительного жизненного урагана.
Из взводных он ушел в начале девяностых. После того как покинула его – со слезами, но покинула! – длинноногая красавица почти жена. Покинула по самой незамысловатой причине: что жить с Ванькой-взводным в будущем предстояло не только ночью. А днем деньги – дело вовсе не последнее.
Уходя, Еремеичев еще не представлял, чем займется на гражданке. Но знал, что ему необходимо много, очень много денег, а именно – один миллион американских долларов: так потряс его уход обожаемой почти жены. Первые деньги решил сделать на спекуляции: брал на реализацию видики или телики и, как коммивояжер, ездил их продавать. То ли дефицит техники еще сказывался, то ли добродушность рожи, но бизнес пошел.
Уже по десять видиков брал бывший летеха. А потом по тридцать, когда магазинчик свой появился.
Тридцать – это был критический предел. За тридцатью имело смысл съездить к оптовикам в Москву. Правда, брать следовало сразу шестьдесят. А половиной поделиться с мелкими дилерами, такими же, каким недавно был он сам.
Ездил Еремеичев уже на подержанной «БМВ»-«трешке», а при виде его рожи улыбались и менты, и авторитеты. Он ни с кем не ссорился, но и те, и другие знали, что лишнего с этого проныры взять не удастся. Не лишнее – сам отдаст.
И года не прошло, как московские цены показались Ваньке высоковатыми. А значит, надо ехать сразу в Эмираты. С таможней уже было схвачено, все, кто надо, на прикорме. Еремеичев и здесь свято следовал удачно обретенному принципу: никогда не жадничать, но и лишнего никогда не давать. Копейка рубль бережет.
В Эмиратах Ваньке понравилось. Во-первых, тепло. Во-вторых, арабы, пару раз пытавшиеся Ваньку крупно надуть, поняли бесполезность своих нелепых попыток, и пошел настоящий бизнес.
За два следующих года Еремеичев не побывал в Екатеринбурге ни разу. Магазинчик по телефону продал одному из своих дилеров. Деньги пообещал забрать потом, по приезде. Честно говоря, они его особо и не интересовали.
Прямо на морском берегу араб-партнер присмотрел ему виллу. Не бог весть что, всего четыре спальни. Но, само собой, с бассейном. И с сауной. Ванька сам – в смысле по своему проекту – пристроил там русскую парную.
И началась не жизнь, а сказка.
Феи витали у него всюду: и в бассейне, и в сауне, и в парной. Не говоря уж о четырех спальнях. Невесть каким образом его координаты отыскала бывшая почти жена, так и не нашедшая своего счастья. Позвонила, получила деньги на билет и загранпаспорт, после чего месяц тешила свое тело – и Ванькино тоже – под жарким ближневосточным небом. Однако натуральной женой так и не стала – бывший взводный вовсе не был всепрощенцем. На прощание купил ей шмоток и техники, посадил в самолет – и гуд-бай, милая!
Все было хорошо в солнечной арабии. Ездил уже на слоноподобном, хоть и не новом, «мерсе». Любил не только светлокожих россиянок да украинок, но и экзотичных местных дам – даром, что ли, столько выпито с теоретически непьющими арабскими друзьями?
Разве что миллион все не набирался, хотя давно уже было около: бизнес становился нормальным и терял свои бешеные, нереальные проценты начального периода. Но еще хуже было то, что появилась ничем не объяснимая, однако крайне неприятная тоска. Уже ничего особо и не хотелось. Вот миллион добить, а дальше? Если б не миллион, то вообще можно было бы говорить об идейном кризисе.
Возможность добить миллион представилась скоро. Из Екатеринбурга пришел запрос на партию бытовой техники, закупочной стоимостью более восьмисот тысяч.
Старым знакомым Еремеичев поставлял электронику товарным кредитом: он и сам уже давно не платил арабам вперед. Здесь же покупатель был новый, и Ванька поосторожничал: потребовал деньги авансом. Ему очень хотелось добрать свой зеленый «лимон», но он перестал бы быть самим собой, если бы пошел на неоправданный риск.
К счастью, на риск идти и не пришлось: покупатели согласились на предоплату аккредитивом – то есть деньги приходили в Эмираты сразу, но становились Ванькиными только после того, как техника прибывала в столицу Урала. Попытка Еремеичева ограничить транспортное «плечо» Шереметьевской таможней успехом не увенчалась: его бывшие земляки готовы были слегка переплатить, но груз желали иметь растаможенный и уже в Екатеринбурге. Только после этого аккредитив разблокировался и деньги, присланные в эмиратский банк, становились Ванькиными.
Еремеичев пораскинул мозгами и так, и этак и опять-таки решил ограничить риски. Деньги он занял в банке, заложив виллу и все свое эмиратское имущество. Недостающие двести тысяч одолжили екатеринбуржцы, но не получатели груза, а старые партнеры. Чтобы уж совсем исключить проблемы, Ванька застраховал чартерный перелет транспортника и заключил договор с серьезной охранной фирмой на дорогу от Москвы до Екатеринбурга. Хотел даже сам лично сопровождать груз, но потом решил, что это уже перебор. Все четыре «КамАЗа», помимо вооруженного пистолетом водителя, получали вооруженного автоматом охранника.
В общем, все предусмотрел Еремеичев. Нормально, по хорошим ценам, закупился. Нормально отправил борт в Москву. Нормально, прозвонив паре нужных мужичков, растаможил технику. Последнее сообщение было от представителей охранной фирмы: она взяла груз под роспись, и «КамАЗы» пошли на восток.
Это действительно было последнее сообщение.
Больше груза никто не видел.
Грузовики нашли только через две недели в лесу за Казанью. Пустые, наполовину сожженные. Восемь человек исчезли навсегда, вместе со своими автоматами и пистолетами.
Странное дело, но Ванька был раздавлен не потерей пресловутого миллиона, а тем, что погоня за ним оказалась причиной гибели восьми человек. То, что они погибли, для него было очевидным: ни один не объявился в семье.
Он потерял все и вернулся домой пустой. Так было даже легче.
Но бизнес не бросил. Сначала надо было отдать долги. Кредиторы, кстати, не торопили: они понимали, что если Ванька встанет на ноги, то отдаст. Помогли с помещением и даже кое-что дали под реализацию. Пригодились и деньги за магазинчик, которые спустя два года отдал покупатель. На них Иван, снова носившийся по городу на подержанном «жигуле», нанял персонал и дал рекламу.
Еще через три года Еремеичев вернул все долги и вновь зажил красиво. Он решил больше никуда с родины не уезжать. От бизнес-судьбы отказываться не стал, резонно рассудив, что если и есть его вина в гибели людей, то заглаживать ее гораздо лучше, имея деньги, чем их не имея. В частности, он помогал двум самым бедствующим семьям из числа пострадавших от того разбоя.
А хотел бы помочь всем. Да еще с этой Майкой познакомился… Сумасшедшей девкой, практически в одиночку поднимавшей детдом с самыми тяжелыми, дефектными детьми. Короче, бизнес следовало расширять.
Пользуясь всеобщим доверием, он открыл сразу четыре больших электронных магазина. Вложил все, что имел, в ремонт и длительную аренду помещений (так дешевле), торговое оборудование, рекламу, товар. На этот раз застраховал все риски, включая нападения и пожары. И три месяца проработал на ура.
Вплоть до августа 1998 года.
