Важным событием в советской ядерной физике была первая Всесоюзная ядерная конференция. Решение о ее проведении было принято в конце 1932 г., оргкомитет возглавил завотделом ядерной физики ЛФТИ И. В. Курчатов [287].
Конференция проходила 24—30 сентября 1933 г. Предыдущий год стал для ядерной физики годом чудес, главными из которых были открытия нейтрона и позитрона. Экспериментальные открытия выдвинули несколько жгучих вопросов: природа позитрона, природа космических лучей (в которых был обнаружен позитрон), строение ядра, физика бета-распада и аномального рассеяния гамма-лучей и т. д. На конференции предстояло обсудить сенсационные экспериментальные новости и трудные теоретические проблемы.
Ситуация в тогдашней физике была весьма драматичной. Открытие позитрона триумфально подтвердило дираковскую теорию и сделало Дирака главным героем конференции, однако предполагаемая его теорией бесконечная (но незаметная!) плотность заряда и энергии электронов, находящихся на отрицательных уровнях, была нелегким испытанием для теоретиков (на конференции об этом в особенно сильных выражениях говорил Фок). Нейтрон-протонная модель ядра и элементарность нейтрона отнюдь не стали общепризнанными. Более того, появились сильные сомнения в элементарности протона (к этому склонялись, например, Дирак и Жолио). Эти сомнения порождались сразу несколькими причинами: имелись данные, что масса протона больше массы нейтрона; появились первые наблюдения позитронной радиоактивности, т. е. распада протона на нейтрон и позитрон; и, самое главное, измеренный магнитный момент протона оказался намного больше, чем следовало из уравнения Дирака (в предположений элементарности протона).
Освоению горячего материала, накопившегося за считанные месяцы, способствовало издание сборника трудов конференции «Атомное ядро», подготовленного редколлегией, в которую входил и Бронштейн (секретарь конференции). Он же подготовил разного уровня обзоры конференции [19, 77]. Написанные всего через несколько дней после окончания конференции, эмоционально и со свойственным автору мастерством, они во-влекали в работу конференции многих заочных участников[30]. Обзор в «Сорене» [77] делал такое участие даже немного очным с помощью выразительных портретных зарисовок участников конференции (художник Н. А. Мамонтов). В этих обзорах излагались важнейшие, еще не опубликованные экспериментальные и теоретические результаты. В частности, рассказывалась еще не вполне законченная работа Дирака и Пайерлса о «деформированном, или 'поляризованном' распределении электронов с отрицательной энергией19» — о поляризации вакуума, в современных терминах[31].
На конференции Бронштейн был, однако, не только слушателем. 27 сентября состоялись доклады Дирака «О теории позитрона», Г. Бека «Теория непрерывных бета-спектров», В. Вайскопфа «Новая теория Бора и Розенфельда» и Бронштейна «Космологические проблемы».
Доклад Бронштейна только на первый взгляд совершенно не связан с другими. В предварительной программе конференции, составленной в декабре 1932 г., был предусмотрен пункт «Теория структуры ядра и вопросы релятивистской квантовой механики», а в качестве одного из докладчиков по этому пункту указан Бронштейн [132]. В 1933 г. у Бронштейна были опубликованы три работы на космологическую тему, и по ним можно составить представление о содержании его доклада. Эти публикации имели прямое отношение к проблеме релятивистской квантовой теории, так же как и другие доклады, прочитанные 27.9.1933 г. В статье Бронштейна [16] была сделана попытка приложить к космологии гипотезу Бора о нарушении закона сохранения энергии в квантово-релятивистской физике (к которой в донейтронную эру относили бета-распад). На эту же тему была (совместная с Ландау) статья [22]. А в статье [21] обсуждалось положение космологической проблемы в структуре полной физической теории. Говорить об этих работах, однако, уместнее будет в следующих главах. В рамках историко-научного повествования трудно рассказывать с хронологической последовательностью о такой полифонической жизни, какой жил наш герой.
Следующей конференцией, на которой обсуждались вопросы ядерной физики, стала конференция по теоретической физике в Харькове 20—22 мая 1934 г. На конференцию приехал Бор в сопровождении Л. Розенфельда (в газете «Харьковский рабочий» 20 мая была помещена фотография сидящих за столом Ландау, Бора, Розенфельда и Бронштейна). Подробный отчет об этой конференции, помещенный в журнале УФН [26], написал Матвей Петрович. В его собственном докладе делалась попытка увязать с ядерной физикой проблемы астрофизики — происхождение космических лучей и взрывы сверхновых. Попытка эта не оставила следа — слишком незрелыми были эти области.
Бронштейн участвовал и в организации второй ядерной конференции. Фактически она состоялась в 1937 г., но намечалась на сентябрь 1935 г. В архиве Дирака сохранилось письмо Бронштейна от 21 апреля 1935 г. с приглашением приехать. В этом же письме Бронштейн сообщает, что второе издание книги Дирака (которую он переводил вместе с Иваненко) находится в печати и «будет опубликовано очень скоро — в течение двух или трех месяцев». Фактически книга вышла в 1937 г. Обстоятельства, с которыми была связана такая задержка, видны из письма Бронштейна Фоку от 11 апреля 1937 г.: «Сегодня я подписал к печати сигнальный экземпляр перевода Дирака. К сожалению, теперь настолько тяжелое время, что мне не удалось выиграть борьбу, которую я вел из-за этой книги с издательской сволочью. Во-первых, они добились того, что имя Димуса снято с титульного листа (для симметрии я снял и свое имя как переводчика и значусь только как редактор, на что я имею право, так как я поправил весь <...> димусов текст); во- вторых, они поместили непристойное предисловие в стиле троцкиста Шейна, где объясняется, что Дирак — мерзавец» [99][32].
Ядерной физике была посвящена последняя, по воле судьбы, статья Бронштейна. Она содержала расчеты влияния магнитного момента нейтрона на взаимодействие с веществом, в котором он движется. Эти расчеты, как отметил автор, были выполнены по просьбе И. В. Курчатова в связи с намеченными экспериментами в пединституте им. Покровского (где Курчатов заведовал кафедрой и развернул исследования). Статья Бронштейна несла, видимо, и педагогический заряд. Создается впечатление, что она имела цель научить экспериментаторов пользоваться общими методами квантовой механики для решения конкретных задач. По свидетельству сотрудников Курчатова, Матвей Петрович часто выступал в Пединституте с лекциями по современной физике.
В письме В. А. Фоку в апреле 1937 г. Бронштейн сообщал, что работает над подробной статьей для ЖЭТФа об аномальном рассеянии электронов ядрами (предварительная заметка — [32]); аномальность здесь связана с бета-взаимодействием. По-видимому, эту работу имели в виду Л. И. Мандельштам, С. И. Вавилов и И. Е. Тамм, когда в научной характеристике Бронштейна 1938 г. наряду с его результатами в теории полупроводников и в квантовании гравитации отметили: «В ряде работ по физике атомного ядра М. П. Бронштейн показал, в каких явлениях должен проявляться обменный характер ядерных сил».
Научная и просветительская деятельность М. П. Бронштейна внесла свой вклад в стремительное развитие ядерной физики в нашей стране, когда этого потребовали обстоятельства.
Глава 4. О трудных временах для законов сохранения и о трудной профессии физика- теоретика
Если читатель захочет по статьям Бронштейна не только узнать о развитии физики в 30-е годы, но и понять позицию автора, то особенно сильное недоумение вызовет, вероятно, популярная статья 1935 г. «Сохраняется ли энергия?». Удивит и сам этот вопрос — ведь сейчас закон сохранения энергии совершенно незыблем. Удивят и аргументы, сопровождаемые настоящей агитацией против всеобщей применимости закона сохранения энергии. Помимо физических соображений — экспериментальных и теоретических, автор стремится подорвать авторитет этого закона весьма нефизическими доводами, в частности уподобляя его тому, «прекраснее чего буржуа не может себе представить,— аккуратной бухгалтерской книге, в которой баланс подведен с точностью до последней копейки». А в вечном двигателе, использующем несохранение энергии в квантово-релятивистской области, предлагает видеть потенциальную основу для техники
