хотелось делать ничего такого...
Морин заглотнула наживку.
— Речь идет о достоверности улики, — тут же откликнулась она. — Если вы сообщите нам лишь одну деталь, одну маленькую подробность, которую мог знать только реальный Насильник из Колледж-Хилла, это докажет подлинность ваших писем. И это будет означать гигантский шаг вперед в деле поимки преступника. Люди будут гордиться вами.
— Вы так полагаете?
— Одна маленькая деталь, Дэвид. Всего одна деталь.
— Ну, одну я могу вспомнить. Но она несколько натуралистична...
Морин наклонилась ближе к нему со своим микрофоном.
— Это серьезное преступление, Дэвид. Женщины Провиденса очень напуганы. Нам необходимо знать то, что знаете вы.
— Ну хорошо. Он, э... ну, он применяет на жертвах гигиеническое спринцевание. Вот такая деталь. Он пользовался этим приемом во всех случаях после того, как заканчивал свое дело. Полиция считает, что таким образом он старался удалить из их тел... ну, вы знаете. Я не могу произносить это в присутствии леди.
— Вы имеете в виду сперму, Дэвид?
— Ну да. — Дэвид смущенно заерзал на своем оранжевом пластмассовом стуле, потом посмотрел прямо в камеру и прелестно покраснел. — Так вот: он применяет этот метод к каждой женщине после того, как заканчивает свое дело. Но полицейские ошибаются, Морин. Он не удаляет сперму. На самом деле, если верить его письмам, он... ну, понимаете, он, наоборот, вводит в них эту штуку. Он использует это средство, чтобы вводить в них образчики ДНК другого парня, Эдди Комо. Вот потому-то полиция и не может его поймать. Все улики указывают на другого человека. Сами подумайте: совершено уже четыре нападения, а полиция ни на шаг не приблизилась к установлению личности преступника. У них нет ключа к разгадке.
У сидящей по другую сторону стола Морин дух захватило.
— Этот человек считает, что изобрел идеальное преступление, не так ли, Дэвид?
— О, совершенно верно. Он горд, что совершил его. И он не остановится. Из его писем все это ясно как день. Он получает удовольствие от того, что мучает женщин. Он по-настоящему любит это дело. И собирается продолжать его, и продолжать, и продолжать...
— Вы говорили об этом полиции штата?
— Морин, я пытаюсь достучаться до них с тех самых пор, как застрелили беднягу Эдди. Узнав, что его убили перед зданием суда, я сразу понял, что эти письма не фальшивка. Этот парень, посмотрите: он подставил Эдди, а потом убил Эдди — так, чтобы казалось, будто на студенток нападает мертвец. Он хитер, Морин. Хитер и изобретателен как черт. Вот что я пытался растолковать полиции.
— Так вы говорили с полицией?
— Сержант Гриффин наконец встретился со мной сегодня утром. Но мне так и не удалось добиться толку, Морин. Он стал угрожать мне, говоря, что я вмешиваюсь и чиню помехи полицейскому расследованию. Потом он совсем рассвирепел и опять завелся о своей жене. Но, уверяю вас, мы были просто друзьями!
— Вы показывали сержанту Гриффину полученные письма?
— Он не дал мне такой возможности. С самого начала было очевидно: он считает меня лжецом.
Морин подалась ближе к нему, энергично и пристально вглядываясь в его лицо.
— А вы лжете, Дэвид?
Дэвид проникновенно посмотрел в объектив, словно в глаза телезрителям.
— Нет, Морин. И то, что я знаю о спринцевании, должно служить достаточным доказательством. Позвоните в лабораторию судебно-медицинской экспертизы, позвоните следователю из городской полиции. Они скажут вам, что на каждом месте преступления, даже на этом последнем, были обнаружены упаковки из-под гигиенического средства фирмы «Беркли и Джонсон» с ароматом полевых цветов. Так откуда же мне это знать, как не от самого Насильника из Колледж-Хилла?
Морин повернулась к камере и мрачно произнесла:
— Должна упомянуть: только сегодня утром мне стало известно из независимого источника, что присутствие на месте преступления следов спринцевания считается отличительным элементом, характеризующим почерк Насильника из Колледж-Хилла. Эта подробность никогда не раскрывалась широкой публике. Кроме того, полицейские обнаружили использованную упаковку из-под того же средства в доме погибшей студентки Сильвии Блэр, что подтверждает версию о том, что она была последней жертвой Насильника из Колледж-Хилла. — Журналистка опять повернулась к Дэвиду и все с тем же серьезным и мрачным выражением сказала: — Дэвид, я не считаю вас лжецом. И наши зрители так не считают. Поэтому откройте нам настоящее имя преступника.
И герой дня, Дэвид, грешник, ставший на путь исправления, ответил:
— Мне очень жаль, Морин, но, думаю, мне не следует этого делать.
— Ну же, Дэвид. Вы же хотите исправиться. Хотите сделать добро людям. Вот ваш шанс.
— Я скажу полиции, и только полиции.
— Но, по вашим же словам, полиция вам не верит.
— Я знаю. И это грустно, очень грустно, Морин. Потому что сегодня утром я получил новое письмо. Насильник из Колледж-Хилла провел целый год, воздерживаясь от нападений, потому что хотел прежде убить Эдди Комо и довести свой план до конца. Теперь он это выполнил и собирается отыграться, наверстать упущенное. Я почти уверен... Нет! Я абсолютно уверен, что он планирует напасть сегодня вечером еще на одну девушку.
— Он собирается снова напасть сегодня вечером?
— Думаю, да, Морин. Да, мэм, я в этом уверен.
Морин опять наклонилась к нему через стол.
Голубые глаза ее сверкали. Она так крепко сжимала в руке микрофон, что побелели костяшки пальцев. Морин опьянела от возбуждения. Ее оператор тоже опьянел от возбуждения. В этом маленьком помещении для свиданий они излучали энергию. Дэвид же забавлялся тем, что в своем воображении видел их обоих мертвыми.
— Дэвид, назовите нам имя. Однажды вы уже совершили ужасную вещь. Вы похищали маленьких детей, вы мучили их, вы принесли горе многим семьям в этом городе. Люди все еще помнят об этом. Есть люди, которые смотрят нас сейчас и спрашивают себя, почему они должны верить какому бы то ни было слову, сказанному таким чудовищем, как вы. Скажите этим людям настоящее имя Насильника из Колледж-Хилла. Покажите этим людям, что вы готовы возместить причиненный ущерб.
— Не могу.
— Что значит не можете? Что вы хотите этим сказать? — Морин уже почти кричала. — Вы знаете имя или нет? Ответьте мне, Дэвид. Помогите нам! По вашим словам, еще одна невинная студентка колледжа приговорена к смерти!
Прайс наконец позволил себе сорваться с цепи.
— Я знаю его имя! Я хочу помочь! — возопил новообращенный грешник Дэвид. — Но... но оглянитесь вокруг! Я живу в тюрьме особого строгого режима, Морин. Я живу посреди стального города, окруженный всяческим сбродом. А взгляните на меня! Мне всего двадцать восемь лет. Я вешу сто пятьдесят фунтов. Ради всего святого, знаете ли вы, что это значит — быть таким маленьким в таком месте, как это? Знаете?
— О чем вы толкуете, Дэвид?
— Информация — это власть, Морин. В тюрьме. В жизни. Эта информация — единственная, какой я обладаю. Это мой единственный шанс быть чем-то в таком месте, как это. Да простит меня Бог, но я не могу выдать ее за просто так, не могу, и все! Мне нужно что-нибудь взамен.
Морин наконец отступила. Впервые в ее голосе слышалось разочарование.
— Вы готовы открыть имя Насильника из Колледж-Хилла только в обмен на что-то? Вы ведь это пытаетесь сказать, не так ли, Дэвид? Вы поможете нам, если сами от этого что-то выиграете?
Наступила самая коварная и заковыристая часть. Дэвид склонил голову, потом бросил исподлобья быстрый покорный взгляд на своих слушателей.
