открылась. Охранник вытащил его за плечо наружу и повел к помещению, где производились стандартные полицейские процедуры, связанные с выводом за пределы тюрьмы.
— Можно мне зайти на минутку в свою камеру?
— Зачем?
— Мне тот туалет больше нравится. Знаете, бывает трудно расслабиться в новом месте.
— Ешь больше клетчатки, — ответил охранник и потянул его дальше по коридору. В конце коридора находилась комната, где ждали еще несколько стражников. Один из них при виде Прайса натянул на руки резиновые перчатки.
— Полное обследование полости? — выгнул бровь Дэвид. — Батюшки, да сегодня мой счастливый день.
Охранник смотрел на него каменным взглядом. Дэвид пожал плечами.
— Что ж, такова цена свободы. — Он вошел в комнату, где на столе лежали его любимые брюки и рубашка. Одежда, по-видимому, уже прошла осмотр. Теперь настал его черед.
Дэвид отвернулся от стопки вещей, стараясь не слишком сиять от счастья.
— Наконец-то свободен, — пробормотал он, поднимая руки над головой. — Наконец-то свободен. О Господь Всемогущий, я наконец свободен.
Пять часов.
Дэвид Прайс наклонился для осмотра.
Гриффин и Уотерс изложили свою просьбу судье.
Фитц стоял, уставившись на полуголую секретаршу.
Таня начала кормить плачущего, беспокойного Эдди-младшего.
Мег раскачивалась из стороны в сторону.
Правая рука Кэрол начала конвульсивно сжиматься.
А Джиллиан сидела в доме Песатуро, думая о Мег, о Кэрол, о своей сестре, о Сильвии Блэр. А потом начала думать о дьявольской игре, затеянной Дэвидом Прайсом. Что-то здесь не так, чувствовала она, и от этого рассеянно терла виски, мучительно, изо всех сил пытаясь сообразить... Что-то не складывалось, только вот что?..
А Молли сидела на полу в своей спальне и ждала.
Глава 40
Прайс
— Нам нужен ордер...
— У нас веское основание...
— Насильник из Колледж-Хилла...
— Комо был донором в банке спермы в Потакете.
— Насильник, очевидно, получил доступ к этим образцам, чтобы подбросить ложные улики на места преступлений...
— Нам нужно посмотреть кое-какие личные дела. Как можно скорее!
Это было не самое изящное и внятное объяснение, какое Гриффин и Уотерс когда-либо представляли судье, но оно сработало. В пять часов одиннадцать минут они получили предписание. В «Корпорейт клин» они мчались со скоростью миль девяносто в час, с шальным, сумасшедшим скрипом, сжигая резину. Свернули на парковку и с визгом подкатили к парадным дверям.
Первое, что они увидели, был стоящий перед дверями Фитц. Он мертвой хваткой вцепился в руку мистера Грина и что-то ожесточенно ему втолковывал. Очевидно, мистер Грин старался выполнить свое обещание уйти домой в пять, а Фитц добросовестно выполнял свое клятвенное заверение стоять стеной у него на пути.
Гриффин затормозил точно перед ними, между тем как Уотерс высунул из окна ордер.
— Требуем немедленно предоставить доступ к личным делам ваших сотрудников! — распорядился Уотерс.
Сэл Грин вздохнул и потряс головой в ответ на их настойчивость, словно не находя слов. Потом повернул назад, к зданию.
Пять минут спустя он пнул ногой старый серый металлический картотечный шкафчик, выдернул нижний ящик и сделал гостеприимный жест в сторону открывшегося взору ряда файлов.
— Здесь мои нынешние работники.
Гриффин пожирал глазами личные дела: здесь было папок сорок — пятьдесят. Они не располагали таким временем.
— Люди, которые работают в банке спермы, — коротко бросил он. — Раньше и сейчас.
— Я меняю состав бригад — это не позволяет людям расслабляться.
— Период времени: с ноября по апрель, мистер Грин. Да шевелитесь же, мать вашу!
На какой-то момент ему показалось, что Грин начнет протестовать. Прижатые к бокам руки Гриффина начали чесаться. Он воспроизвел в уме, что говорила ему лейтенант Морелли. А также то, что говорили по тому же поводу его психотерапевт, братья и Уотерс. Но главным образом он ощущал, как погружается вниз, вниз, вниз, в тот темный подвал, с его аккуратными рядами скорбных маленьких могил.
Грин начал вытаскивать папки. Гриффин подумал, что это первое толковое решение, которое этот тип принял за весь день.
Он, Уотерс и Фитц начали пробегать глазами по личным делам сотрудников. Десять минут спустя Фитц вытянул приз.
— Я знаю, кто это! Рон Виджио! Я сам арестовывал его несколько лет назад. Тогда это был заурядный любитель подглядывать в окна. Впрочем, женщина потом застеснялась и не стала настаивать на обвинении.
— Подглядывающий любитель клубнички, — повторил Уотерс. — По мне, это звучит как потенциальный насильник.
— Эй, послушайте, я знаю только одно: его раз арестовали за взлом и проникновение, — заявил Грин. — Виджио сразу же сообщил мне об этом. Это было какое-то недоразумение; он хотел доставить сюрприз в квартиру своей девушки, а соседка все истолковала неправильно.
— Так его схватили за то, что он вломился в дом к женщине? — резко спросил Гриффин.
Грин пожал плечами:
— Его обвинили, но до суда дело не дошло. Во всяком случае, так мне было сказано.
Гриффин уже нажимал кнопки своего мобильника.
— Это сержант Гриффин. Мне надо, чтобы вы пропустили через базу данных одно имя. Рональд Виджио. ВИДЖИО. Да. Угу. — И две минуты спустя: — Его нынешний адрес? — Отлично. Пошли. — И забрал папку.
— Эй, погодите! — снова запротестовал Сэл Грин, но рядом никого уже не было.
Пять тридцать.
Появились судебные приставы штата и повели Дэвида к ожидающему его фургону для перевозки. Благодаря любезности своего адвоката, своевременно доставившего ему вещи, Дэвид теперь, впервые за год, надел свою одежду: пару брюк хаки, темно-синюю рубашку на пуговицах и темно-коричневые мокасины. Одежду, конечно же, обыскали и пропустили через металлодетектор. Как и его самого.
Теперь лодыжки Дэвида, как и руки, были скованы. Судебные исполнители шагали справа и слева — по одному с каждой стороны, лица у обоих были суровые и мрачные. Дэвид втайне насмехался над своим конвоем. Усмехался над привлеченными ради такого случая в большом количестве тюремными надзирателями. Усмехался над синим тюремным фургоном. Он вообще был в отличном настроении.
Его погрузили в фургон.
— Только попробуй что-нибудь выкинуть, охламон, — предупредил один из судебных исполнителей, — и я сотру тебя в порошок.
— Я не говорю по-итальянски, ты, умученный английским языком придурок.
Тот зарычал на него. Дэвид в ответ лишь улыбнулся.
Двери фургона закрылись. Скоро откроются ворота тюрьмы.
Пять тридцать пять пополудни. Свобода была так близка, что Дэвид ощущал ее вкус на губах. Еще пять — десять минут — и ворота тюрьмы распахнутся. Еще пять — десять минут — и начнется его настоящее
