Абрахам Меррит
Обитатели пропасти
К северу от нас в зенит уходил луч света. Он начинался за пятью вершинами. Луч пробивал столб голубого тумана с такими резкими границами, как дождь, идущий из тучи с четкими краями. Похоже на луч прожектора в ажурной дымке. Теней он не отбрасывал.
На его фоне четко видны были черные вершины, и я понял, что вся гора по форме напоминает руку. Она силуэтом отразилась на светлом фоне, с вытянутыми пальцами; казалось, рука протянулась вперед. Точно такое впечатление, как будто она что-то отталкивает. Сверкающий луч мгновение стоял неподвижно, потом разбился на мириады маленьких блестящих шаров, которые двигались во всех направлениях, постепенно опускаясь. Казалось, они что-то ищут.
Лес затих. Все лесные звуки затаили дыхание. Я чувствовал, как жмутся к ногам собаки. Они тоже молчали, но каждая мышца их тел была напряжена, шерсть стояла дыбом, а глаза, устремленные на опускающиеся огни, остекленели от ужаса.
Я взглянул на Андерсона. Он смотрел на север, где снова поднялся луч.
– Это не может быть северным сиянием, – сказал я, не шевеля губами. Рот у меня пересох, как будто Лао Цзай насыпал мне в горло свой порошок страха.
– Во всяком случае я такого не видел, – ответил он таким же тоном. – К тому же кто слышал о северном сиянии в такое время года?
Он высказал мою собственную мысль.
– Мне почему-то кажется, что там идет охота, – сказал он, – какая-то нечестивая охота… и хорошо, что мы далеко от нее.
– Каждый раз, как поднимается свет, гора будто движется, – сказал я. – Что она удерживает, Старр? Она заставляет меня думать о замороженной облачной руке, которую Шан Надур установил перед Воротами Призраков, чтобы удержать их в логове, высеченном для них Эблисом.
Он поднял руку, прислушиваясь.
С севера и высоко над головой донесся шепот. Не шорох северного сияния. Этот шепот напоминал призрачный ветер, дувший во время сотворения в листве древних деревьев, укрывавших Лилит. В этом шепоте слышалось требование. Он был нетерпелив. Призывал кого-то туда, где начинался столб света. Привлекал к себе. В нем была неумолимая настойчивость. Он касался сердца тысячью холодных пальцев, наполнял страстным желанием бежать вперед и смешаться со светом. Наверно, так чувствовал себя Одиссей, привязанный к мачте, когда стремился повиноваться хрустально сладкому пению сирен.
Шепот становился громче.
– Что с собаками? – воскликнул Андерсон. – Ты только посмотри на них!
Лайки с воем устремились к столбу света. Мы видели, как они исчезают за деревьями. До нас донесся их вой. Потом он стих, и не осталось ничего, кроме настойчивого шепота наверху.
Поляна, на которой мы остановились, выходила прямо на север. Мы ушли, вероятно, на триста миль от первого большого поворота Коскоквима к Юкону. Это нехоженая дикая местность. Мы вышли из Даусона в начале весны в поисках пяти вершин, за которыми, как говорил нам знахарь атабасков, золото выходит густо, как замазка сквозь сжатые пальцы. Никто из индейцев не согласился идти с нами. Земля вокруг горы Руки проклята, сказали они. Мы увидели вершины накануне, они слабо вырисовывались на фоне пульсирующего света. А теперь мы увидели и свет, который привел нас к ним.
Андерсон застыл. Сквозь шепот доносился странный топот и шорох. Как будто к нам подбирается небольшой медведь. Я бросил в костер охапку дров и, когда поднялось пламя, увидел, как что-то пробирается сквозь кусты. Двигалось оно на четвереньках, но на медведя не похоже. В голове мгновенно промелькнуло – как ребенок, ползущий вверх по лестнице. Одновременно поднялись передние лапы – как у ребенка. Нелепо и одновременно страшно. Существо приближалось. Мы потянулись к оружию… и опустили руки. Неожиданно мы поняли, что к нам ползет человек!
Да, это был человек. По-прежнему на четвереньках он приблизился к костру. Остановился.
– Я в безопасности, – прошептал ползущий голосом, который эхом повторил шепот над головой. – Здесь я в безопасности. Они не могут выбраться за пределы голубого. Не могут схватить вас, если вы сами не придете к ним…
Он упал на бок. Мы подбежали к нему. Андерсон наклонился.
– Боже милостивый! – воскликнул он. – Фрэнк, ты только посмотри на это!
Он указал на руки. Они были обмотаны обрывками толстого свитера. Сами руки напоминали обрубки. Пальцы изогнулись и впились в ладони. Плоть на них стерлась до кости. Они похожи были на ноги маленького черного слона! Глаза мои обежали тело. Вокруг пояса толстая полоска из желтого металла. От нее отходит цепь в десяток звеньев, цепь тоже металлическая, но металл белый, блестящий.
– Кто он? Откуда он? – спросил Андерсон. – Посмотри, он спит, но даже во сне пытается ползти, подтягивает руки и ноги. А колени – как он мог на них ползти!
Он сказал правду. Человек крепко спал, но его руки и ноги продолжали двигаться. Руки и ноги двигались независимо от неподвижного тела. Это было ужасно! Движения семафора. Если вы когда-нибудь видели, как поднимается и опускается семафор, вы поймете, что я имею в виду.
И вдруг шепот над головой стих. Огненный столб опустился и больше не поднимался. Ползущий человек застыл. Вокруг нас все начало мягко освещаться. Рассвет после короткой летней ночи Аляски. Андерсон потер глаза и повернулся ко мне осунувшимся лицом.
– Ну и ну! – воскликнул он. – Ты как будто тяжело переболел!
– Ты тоже, Старр, – ответил я. – Что ты обо всем этом думаешь?
– Думаю, что единственный ответ лежит здесь, – ответил он, указывая на неподвижную фигуру под одеялами, которыми мы ее укрыли. – Что бы это ни было – это из-за него. И это совсем не северное сияние, Фрэнк. Похоже на отблеск адского пламени, которым нас пугают проповедники.
– Дальше мы сегодня не пойдем, – сказал я. – Я не стал бы его будить, даже если там за вершинами все золото мира и все дьяволы, которые гнались за ним.
Ползущий человек лежал со сне, глубоком, как Стикс. Мы промыли и перевязали ступни, в которые превратились его руки. Руки и ноги его застыли, как костыли. Он не шевелился, пока мы работали над ним. Лежал, как упал: руки слегка приподняты, колени согнуты.
– Почему он полз? – прошептал Андерсон. – Почему просто не шел?
Я распиливал полоску вокруг его талии. Золото, но не похоже на золото, к которому я привык. Чистое золото мягкое. Это тоже мягкое, но оно нечистое, в нем какая-то собственная вязкая жизнь. Оно липло к напильнику. Я разрезал его, разогнул, снял с тела и отбросил в сторону. Оно – отвратительно!
Он спал весь день, Спустилась тьма, он продолжал спать. Ночью не было ни столба света, ни рыщущих огней, ни шепота. Какое-то ужасное очарование, казалось, было снято с местности. В полдень ползущий человек проснулся. Я подпрыгнул, услышав приятный тягучий голос.
– Долго ли я спал? – спросил он. Он посмотрел на меня, и в его бледно-голубых глазах появилась усмешка.
– Ночь – и почти два дня, – ответил я.
– А ночью были огни? – Он кивком указал на север. – И шепот?
– Нет, – ответил я. Откинув голову, он взглянул на небо.
– Значит, они все-таки сдались, – сказал он наконец.
– Кто сдался? – спросил Андерсон.
– Жители пропасти, – спокойно ответил ползущий человек.
Мы уставились на него.
– Жители пропасти, – повторил он. – Существа, сотворенные дьяволом до потопа. Они каким-то образом избежали божьей кары. Опасности они не представляют, если только не ответить на их призыв. Они не могут выйти за голубой туман. Я был их пленником, – просто добавил он. – Они пытались вернуть меня!
Мы с Андерсоном переглянулись, у нас появилась одна и та же мысль.
– Вы ошибаетесь, – сказал ползущий человек. – Я не сошел с ума. Дайте мне немного воды. Я скоро умру, но хочу, чтобы вы как можно дальше отнесли меня на юг, а потом сложили бы костер и сожгли меня на нем. Не хочу, чтобы эти адские духи могли утащить мое тело. Вы тоже этого захотите, когда я расскажу вам о них… – Он колебался. – Кажется, вы сняли с меня цепь?
