двенадцать дней, которые я прожил в Москве. Я уже не раз говорил о том, что здесь совершается большая работа, а за работой стоит сила, которая творит, — это меня очень волнует и радует, я вижу много теневых сторон, они неизбежны, но это делает ещё ярче то, что здесь делается, ещё резче просвечивает, — я говорю о работе, о строительстве. Здесь такая сила, и — что особенно с каждым днём меня так удивляет и радует и как-то особенно всё более глубоко волнует, право, я не преувеличиваю, буквально меня физически оздоровляет, — это та атмосфера, в которой я живу, то обилие действительно работающих людей, — людей, работающих не на себя, а для огромного дела, — вы знаете, как оно называется. Масса рабочих, культурная сила, сейчас везде и всюду развивается, начиная с четырнадцатилетних ребят. Вы можете себе представить, как я был удивлён сегодня утром, когда ко мне пришли трое мальчишек, которые приехали из Харькова, где семь лет существует колония моего имени. Это — колония социально опасных, там 400 человек. И вот трое из них приехали ко мне. Один — довольно крупный вор-рецидивист, судившийся три раза и приговорённый в общей сложности на семь лет, теперь — студент харьковского университета, живёт в Харькове и всё свободное время проводит в колонии. Рядом с ним — четырнадцатилетний мальчик, беспризорный, сирота и тоже воришка-карманник. Ему четырнадцать лет, он маленький, плотный, веснушчатый, немного рябой, с очень быстрым взглядом, очень милый, он командует отрядом в 70 человек таких же, как сам. Третий мальчик — музыкант, играет на чём-то. Вот такие вещи меня прямо поражают: встретить воришку, у которого — 70 человек подчинённых? Вся колония разделяется на 24 отряда, и я каждые три месяца получаю 24 письма, и вот три месяца тому назад они писали хуже, теперь пишут грамотнее и лучше. Или то, что я увидел в колонии ГПУ, это можно сделать только в такой стране невероятно дерзких и страшно талантливых людей, — это чёрт знает какая нация! Талантливая нация! Я не знаю ни одной страны, где в области искусства, — о театре и говорить нечего, — и в литературе так много сделано, продвинуто, — это что-то фантастическое. Даже вот сейчас, когда я вижу перед собой несколько сот человек работников науки, я думаю: явь ли это? Шесть лет — ничтожный срок, каким образом всё это случилось, я не усваиваю этого, понимаю, но не усваиваю. Отсюда моё восхищение и, я бы сказал, некоторая восторженность этой работой, но я не понимаю того процесса и энергии людей, живших в таких тяжёлых условиях, переживших великие драмы, как они могут вершить это великое дело. Нельзя понять это как моё стремление хвалить, нет, право, не в этом дело, просто хотелось бы всё усвоить, чтобы этот процесс скорее преобразовался в какие-то формы, какие-то образы, усвоить это — а нет, не усваиваю!
Вы знаете, я кончу, потому что я, кажется, не то говорю. (Аплодисменты, крики: «Просим!», «Просим!») Довольно, довольно. Если бы у меня была длинная рука, я протянул бы её вам, каждому из вас, чтобы крепко пожать ваши и передать вам, ну хотя бы десятую часть того чувства, которое я испытываю. Прекрасные люди живут в России, прекрасные люди вы!..
О займе индустриализации
Один из журналистов спросил меня: как я отношусь к займу индустриализации народного хозяйства?
Мне кажется, что подписка на этот заём — прямая обязанность каждого мало-мальски сознательного гражданина Союза Советов. Ведь ясно, что для того, чтобы создать свободное и справедливое социалистическое государство рабочих, необходимо вооружиться совершеннейшей техникой, необходимо построить сеть заводов и фабрик, которые дали бы населению страны всё, в чём оно нуждается. Население само и должно дать денег на производство всего, что ему необходимо. Капиталисты Европы на это дело денег не дадут. Им кажется, что русский рабочий народ истощает в труде восстановления промышленности в своей стране последние свои силы. Они не знают, как велик запас этих сил и как талантлив народ, который они хотели бы экономически поработить, так же как встарину им удалось поработить индусов и китайцев.
Наш крестьянин и рабочий не может попасть в тяжкий плен европейского капитала, наши труженики города и деревни уже понимают, что денежные излишки необходимо отдавать взаём государству для того, чтобы оно тратило эти излишки для дальнейшего развития народного хозяйства в интересах трудящихся. У Советской власти нет других интересов, кроме интересов трудового народа. Это — единственная в мире действительно народная власть, и она действительно стремится создать для трудящихся более лёгкие условия жизни, создать справедливое, социалистическое государство. Что трудовой народ наш понимает цель своей власти, об этом говорит тот факт, что народ охотно отдаёт свои сбережения на развитие государственного хозяйства. Всякий, кто участвует в займе, участвует в деле укрепления свободы, завоёванной народом ценою своей крови.
Вот что я могу сказать по поводу займа индустриализации. Я говорю это не как политик, а как гражданин своей страны, как человек, для которого счастье его родного народа — его счастье и радость, как человек, который всею жизнью своей доказал и доказывает, что «воля и труд — всё перетрут».
Владимир Ильич Ленин так хорошо знал историю прошлого, что мог и умел смотреть на настоящее из будущего. Это не выдумано мною «для красного словца», это утверждается всей работой его, всеми статьями, особенно после Октября. Неизбежность и близость Октябрьской победы рабочих и крестьян он предвидел уже в 1907 году на Лондонском съезде. Он вообще, как никто до него, умел предвидеть то, что должно быть. Он умел и мог делать это — мне кажется — потому, что половиною великой души своей жил в будущем; железная, но гибкая логика его показывала ему отдалённое будущее в формах совершенно конкретных, реальных. Этим, на мой взгляд, и объясняется его изумительная стойкость в отношении к действительности, которая никогда не смущала его- как бы она ни была трудна и сложна, — никогда не колебала его твёрдой веры в то, что наступит момент, когда рабочий класс и крестьянство должны быть и будут хозяевами во всём мире.
Буржуазные философы, инстинктивно чувствуя враждебность знания для старого, привычного им «порядка», любили и любят показывать непримиримость разума и веры. Владимир Ленин был верующим человеком, он непоколебимо верил, потому что хорошо знал. Его силою была поражающая ясность его разума. Обширнейшие знания, которыми он насытил свой разум, вооружили его способностью пророчески предвидеть всё, что может и должно дать сегодня завтрашнему дню. Сегодняшняя действительность была для него только материалом для построения будущего и, повторяю, никогда ничем не пугала его. Он видел, чувствовал вокруг себя тысячи творцов новой истории — передовые отряды рабочего класса, воспитанные его мыслью, его верой и способные вести за собою всю рабочую массу, способные вырвать из земли крепко вросшее в неё бедняцкое крестьянство, поставить его на широкий свободный путь к социалистической культуре. До Владимира Ленина трудовой народ наш и всего мира не имел вождя.
Каждый рядовой боец армии Ленина должен усвоить знания и веру своего вождя. Усвоить это — значит вооружиться непоколебимой, победоносной силой. Насколько эта сила усвоена — она уже дала и даёт изумительные факты творчества, смело и мощно закладывая фундамент первого в мире рабоче- крестьянского социалистического государства, успешно воспитывая во всём мире товарищей и соратников себе.
Воспитывает ли? На этот вопрос отвечает нам всё растущая ненависть капиталистов всего мира к Союзу Социалистических Советов, учителю рабочих всей земли.
Хозяева Страны Советов, рабочие и крестьяне, уже двенадцать лет живут в напряжённом состоянии самообороны против внешних и внутренних врагов, против хищников, паразитов и подлецов всех систем. Живут в борьбе со своею собственной некультурностью и малограмотностью, с дрянными, крепко вросшими в плоть и кровь бытовыми навыками, которые они унаследовали от буржуазии, которыми заразил их проклятый, рабский, старый мир.
При всех этих и многих иных невероятно тяжёлых условиях, при непрерывных помехах спокойному строительству своего государства, рабочий класс и передовое крестьянство всё-таки достигли в работе своей невиданных, небывалых успехов. Это — неоспоримое свидетельство творческой силы рабоче- крестьянской массы, свидетельство богатейших, неисчерпаемых запасов её энергии.
Мне кажется, что энергия рабочей массы ещё более повысилась бы и дала ещё более поразительные
