Кок Брайт и его брат Джон отбывали пожизненное заключение в калифорнийской тюрьме Фолсом. И похоже, что у них не было абсолютно никаких шансов на сокращение срока. Они были осуждены за непростительное преступление — убийство двух полицейских, которые явились арестовать их, и за убийство одного из свидетелей.
Тем не менее, в этом отдаленном горном графстве высказывались столь противоречивые суждения в связи с этим делом, что некоторые из газет штатов стали задаваться вопросом, правильно ли были осуждены братья Брайт. Одна из таких газет, сакраментская «Пчела», наняла молодого адвоката Артура Дебо Kappa для проведения дополнительного расследования. Карр пришел к выводу, что братья Брайт были, скорее всего, невиновны, что они, вне всякого сомнения, действовали лишь в состоянии необходимой самообороны и их действия были совершенно оправданны.
Тем не менее на первых порах его точка зрения не получила никакого отклика. Братья Брайт были обвинены в убийстве первой степени и приговорены к смертной казни.
И действительно, они провели более двух лет в камере смертников, ожидая, когда за ними придут, чтобы «повесить их за шею и оставить висеть, пока они не будут сочтены мертвыми» (это было еще до изменения закона штата Калифорния, который в конце «последней мили» поместил газовую камеру).
Тем временем продолжалось давление со стороны тех, кто считал, что братья невиновны в убийствах. Расследование сакраментской газеты в конечном итоге принесло свои плоды, ибо кампания из-за этого дела совпала с предвыборной кампанией губернатора.
Губерт Л. Олсон публично объявил, что если он будет избран, то заменит смертный приговор братьям Брайт пожизненным заключением и полуофициально заверил, что прикажет предпринять дальнейшее расследование с целью выяснить, могут ли или нет братья Брайт получить полное помилование.
Олсон был избран и действительно сменил приговор на пожизненное заключение. Но кроме этого ничего больше не было сделано.
В графстве Сискийу (Калифорния), где произошли эти кровавые события, были и те, кто откровенно предупреждал, что если разгневанные граждане доберутся до братьев Брайт, те будут линчеваны.
Графство Сискийу представляло собой гористое плоскогорье, населенное людьми, привыкшими проводить практически все время на открытом воздухе и знакомыми с вольной жизнью. Любой обитатель графства мог не без оснований считать себя достаточно опытным следопытом. Они неплохо разбирались в закладке шурфов, и дай любому из них ружье калибра 30-30, с которым он уйдет в горы, то еще до захода солнца он вернется, таща косулю на плечах.
За некоторое время до истории с братьями Брайт в графстве состоялась еще одна перестрелка. Разыскивали двоих человек по обвинению в убийстве полицейского при исполнении им служебных обязанностей. Один подозреваемый был задержан. Скорее всего, он был виновен. Но ни у кого не было ни времени, ни желания разобраться в этом. Горожане просто вздернули его. Так был создан прецедент.
Джон Брайт и его младший брат Кок были ковбоями в Аризоне. Перебравшись в Орегон, они двинулись в графство Сискийу. Им нравилось жить на приволье. Их не очень заботил заработок. Им нравились простирающиеся перед ними просторы и «жизнь на лоне природы». До этого у них были «неприятности» в Аризоне, в силу которых им пришлось отсидеть год в тюрьме штата. Они были обвинены в краже нескольких одеял из магазина. Братья Брайт утверждали, что тут просто недоразумение, ибо они решили, что им дали разрешение взять эти одеяла. Я никогда не вникал в это первое дело. Вполне возможно, что излагаемые ими факты соответствовали истине и судья мог дать им условное наказание, но жюри сочло их виновными. Так или иначе, они были обвинены в краже и отбыли свой срок, после чего получили репутацию «уголовников».
Чувствуя лежащее на них клеймо, они решили сняться с места и искать себе новые возможности для существования.
То были времена депрессии, когда работу было найти не легче, чем зубы у курицы, а деньги и того труднее. Тем не менее братья Брайт быстро освоили нехитрое плотничье ремесло, а в искусстве поисков золота достигли такого совершенства, что им удалось обнаружить драгоценный металл в местах, которые уже вдоль и поперек были исхожены другими старателями.
В сущности, братья Брайт обеспечивали себя и своих родителей, уходя в горы с грузом жизненно необходимых вещей на плечах и возвращаясь с золотым песком, которого хватало на покупку еды.
Все продукты они оставляли своим «старикам».
У Б. Ф. Деккера было ранчо у подножия большой горы, где брала свое начало тропа, которая вела наверх к маленькому участку, что братья снимали для своих родителей. Он рассказывал мне, что во времена депрессии, когда люди с трудом раздобывали себе на пропитание, братья Брайт с точностью часового механизма появлялись у начала тропы в сопровождении лошадей, груженных провиантом, и, поднимаясь наверх, набивали кладовые своих родителей.
Затем братья снова уходили в горы, не беря с собой ничего из продуктов, так как верили в свою способность прокормиться на месте, и опять намывали достаточно золота, которое давало им возможность покупать продукты.
Конечно, какие-то необходимые припасы они несли с собой — немного муки, соли, сахара, кофе и чая. Но большей частью они жили тем, что предоставляла им природа.
Такая жизнь во времена экономической депрессии, когда люди, которые хотели и могли работать, ходили кругами, не зная, удастся ли им завтра поесть, приводила к разочарованию в «благах цивилизации». Человеку хотелось вырваться на свободу, когда он мог бы полагаться только на самого себя, и он становился нетерпим к любым формам контроля над собой.
Неподалеку от Б. Ф. Деккера и чуть ниже его жил некий Бейкер, совершенно неграмотная личность, преисполненный предрассудков, которые появляются при таком одиноком существовании в горах.
Бейкер пользовался небольшим горным участком, который обошелся ему в сущие гроши или вообще ничего не стоил, потому что владелец был не в состоянии следить за арендаторами. Когда Брайты явились из Орегона, они заинтересовались возможностями приобретения участка для своих родителей. Расспросы, естественно, привели их к Бейкеру, который тут же сообщил им, что арендует этот участок и не собирается отказываться от него.
Тем не менее, Брайты выяснили, что Бейкер ни о чем не договаривался с хозяином участка, вошли с последним в контакт, договорились об аренде и перевезли своих отца и мать в небольшую горную хижину.
Так началась междоусобица с Бейкером, которая продолжалась до дня его смерти.
Брайты настаивали, что они старались быть «хорошими соседями», и есть свидетельства в пользу этого факта. Но как бы там ни было, трения между соседями неизбежно должны были возрастать. Бейкер, например, свидетельствовал, что один из Брайтов стал непристойно выражаться в присутствии его жены, после чего Бейкер взял дубинку и ударил его по коленке. Брайты же, например, утверждали, что нападение Бейкера было неспровоцированным и все же ему не было оказано никакого сопротивления, а Кок Брайт, которого удар заставил опуститься на землю, встал и сказал:
— Бейкер, ты старый человек, а я.со стариками не дерусь, — повернулся и ушел.
Этот рассказ подтверждался незаинтересованным свидетелем, который видел эту стычку.
Если уж Брайтов ждали стычки с соседом, они бы с большей охотой предпочли иметь дело с более молодым человеком. Чтобы можно было, как они мне говорили, «в субботу утром подраться на кулаках, а в понедельник встретиться, пожать друг другу руки и не испытывать никаких злых чувств».
У Бейкера был приятель по фамилии Сиборн, который служил то ли в военном, то ли в торговом флоте, и время от времени он наезжал к Бейкеру, чтобы поохотиться на оленей. Бейкер, естественно, почтительно относился к другу, стараясь предстать перед ним в лучшем свете.
29 августа 1936 года братья Брайт собирались в очередной поход в горы. Добравшись до конца тропы, они остановились передохнуть во владениях Деккера. У них был карабин модели 30-30 и автоматический пистолет 32-го калибра. С собой у них были и самодельные спальные мешки, состоящие из легкого одеяла и куска брезента, в которые они заворачивались и которые предохраняли их и от сырости земли и от дождевой влаги сверху. Ночь была теплая, а братья были люди неприхотливые. О надувных матрацах они не имели представления. Они просто разложили на земле спальные мешки, скинули сапоги, свернулись под одеялами и стали засыпать. Они оставались в синих рубашках и комбинезонах и мысль о том, что, отходя ко
