В их число входили Хикс Эптон, президент Гильдии адвокатов Оклахомы, Флойд Реймс, один из самых известных и влиятельных членов отделения Гильдии в Тулсе, и О.А. Брюйер, по всеобщему признанию, один из самых искушенных стратегов защиты в суде.
Чтобы оплатить услуги столь выдающихся адвокатов, клиент должен был быть очень обеспеченным человеком. Лишь при наличии немалых средств он мог привлечь к сотрудничеству такую блестящую комбинацию лучших юридических мозгов штата.
У Лефти Фаулера вообще не было денег. Но, поскольку адвокаты Оклахомы были искренне заинтересованы в соблюдении справедливости, Лефти Фаулер оказался в положении, которое могли позволить себе лишь самые преуспевающие нефтяные магнаты штата.
Естественно, что поступок трех выдающихся представителей Гильдии адвокатов Оклахомы, предложивших свои услуги заключенному, у которого не было ни цента, нашел широкое отражение в газетах и редакционных комментариях по всему штату.
Благодаря этим комментариям и вопросам, которые задавали нам репортеры из самых разных изданий, некоторые наши заявления по делу Фаулера, касавшиеся столь загадочных обстоятельств дела, что мы и сами были готовы отбросить их, не будь подтверждения в виде данных полиграфа Алекса Грегори, получили теперь достаточное обоснование.
Например, Фаулер рассказывал нам, что сначала он был арестован за то, что был пьян. Получив свой срок, он сидел в тюрьме, и в камере вместе с ним оказался еще один человек.
Последнему удалось как-то протащить в тюрьму фляжку с виски. Он предложил Фаулеру выпить с ним.
Как явствует из заявления, составленного адвокатами и направленного в комитет по помилованиям и условным освобождениям, этот человек, который назвался Вирджилом Хевенсом, сделал Фаулеру предложение.
Впрочем, предоставим слово самому заявлению Фаулера:
«Он (Вирджил Хевенс) предложил Лефти выпить, от чего тот отказался. Затем он сделал Лефти предложение. К нему придет адвокат, который должен вытащить его, Вирджила, из тюрьмы, и он готов заплатить ему за Лефти, если Лефти согласится перегнать его машину в Чикашу. Он еще чувствует себя выпившим и не хочет рисковать, в таком виде садясь за руль. Лефти согласился. Некоторое время спустя в камеру вошел человек, представившийся адвокатом Хевенса. Ему удалось добиться освобождения этой пары. Впоследствии Лефти узнал, что этот человек был из… Оклахомского следственного отдела».
И теперь важно, что в деле полицейского судьи, озаглавленном «Город Ваурика против Вирджила Хевенса» появилась следующая бумага:
«Этот человек был тайным детективом из оклахомского офиса Джейка Симса, который обеспечил пребывание мнимого пьяницы в камере Лефти Фаулера, чтобы добиться его освобождения, после чего должен был состояться второй его арест… силами службы автоинспекции штата».
Зачем все это было нужно? Зачем эти штучки в стиле «плаща и шпаги?» Чего хотели добиться организаторы этой акции?
Фаулер и так сидел в камере. Если власти штата хотели арестовать его за убийство Хелен Биверс, им надо было всего лишь явиться в камеру. Если они хотели доставить его в Дункан, они могли просто взять его и доставить по назначению.
Но посмотрим, что, по словам Фаулера, произошло дальше.
Сокамерник, оказавшийся членом Оклахомского сыскного бюро, изображал из себя пьяницу лишь с целью заставить Лефти сесть за руль машины, которую в заранее условленном месте должна была задержать дорожная полиция штата.
Зачем?
Более того, мы выяснили, что в этом сыскном агентстве служит и детектив, который играл роль адвоката, вытащившего Фаулера из тюрьмы.
Зачем?
Для полицейского достаточно опасно изображать из себя адвоката, какую бы цель он ни преследовал.
Почему этому «адвокату» было необходимо обращаться к Лефти Фаулеру? Почему нужно было освобождать Лефти Фаулера из камеры и впутывать его в подстроенную ситуацию, в результате которой он должен был снова оказаться под арестом?
Были ли все эти номера в стиле «плаща и шпаги» частью «допроса третьей степени», попыткой запугать Лефти Фаулера и дать ему понять, что его жизнь в самом деле в опасности?
Вот что говорится в заявлении Фаулера.
«Лефти и Хевенс сели в машину последнего. Лефти был за рулем, и они направились по дороге 81 к северу в направлении Дункана. В четырех милях к югу от Дункана… машина дорожного патруля сиреной просигналила Лефти остановиться. Хевенс выскочил из машины и крикнул «Беги!». Сейчас можно только предполагать, что случилось бы, если Лефти в самом деле побежал бы. У Фаулера есть своя точка зрения, и он считает, что этот инцидент имел определенное влияние на последующие события».
Патрульный, который производил этот арест, в свою очередь, засвидетельствовал, что машина была остановлена «в связи с расследованием дела об убийстве», хотя, как явствует из заявления Фаулера, в дальнейшем он утверждал, что машина была остановлена «за опасный стиль вождения». В ходе перекрестного допроса патрульный признал, что машина не относилась к числу украденных, что он никогда не выяснял, кому она принадлежит, и что он вообще не проводил расследования в связи с машиной, и что против Фаулера не выдвигалось никаких обвинений, кроме его причастности к убийству.
Теперь мы подходим к самому удивительному пункту этой ситуации. На самом деле машина принадлежала одному из родственников прокурора, на ней был номер другого штата, и она должна была сыграть свою роль в разработанном заговоре, целью которого был второй арест Фаулера.
Зачем это вообще понадобилось? Почему арест был так продуманно организован? Чья это была идея?
Уже приобретенный опыт навел Фаулера на определенные мысли, которые отнюдь не могли успокоить его, когда он оказался лицом к лицу с участниками допроса.
Из заявления Фаулера следует, что один из этих людей в гражданском платье, войдя в камеру, сел лицом к Фаулеру и сказал, что ему дается еще одна возможность сделать признание. Как Фаулер заметил, этот человек «расстегнул пиджак, распахнул его и положил руку на рукоятку револьвера, который был у него под мышкой».
Официальные лица отвергали многие утверждения, которые свидетельствовали в пользу Фаулера, но они не могли отбросить как беспочвенный вздор версию об «украденном автомобиле». Во многие из утверждений Фаулера нам было просто трудно поверить, но невозможно было представить себе более невероятную историю, чем ситуация с этой машиной.
Мы продолжали исследовать ход допроса. Какова была
Репортеры из самых разных газет расспрашивали различных полицейских о сути обвинений, выдвинутых в заявлении Фаулера относительно этого загадочного ареста, добились наконец от них признания, что освобождение Фаулера было организовано для того, чтобы арестовать Фаулера в машине, которая уже была подготовлена для этой цели.
Не подлежит сомнению, что закон не имеет права прибегать к таким играм в кошки-мышки. Он должен обладать чувством достоинства. Закон имеет право использовать все достижения науки для успеха следствия, но не может прибегать к мнимому освобождению подозреваемого с помощью детектива, который исполняет роль адвоката, не может сажать подозреваемого в машину с номером другого штата, чтобы в условленном месте он был остановлен и арестован по сфабрикованному обвинению.
Если полиция штата Оклахома хотела арестовать Фаулера по подозрению в убийстве и доставить его в Дункан, ей нужно было только выписать ордер, пока Фаулер сидел в тюрьме, и сказать:
— Нам очень жаль, Фаулер, но теперь ты считаешься арестованным по подозрению в убийстве Хелен Биверс.
Или же они могли просто сказать:
