Ирина Градова
Лотерея для неудачников
Часто или изредка, своевременно или некстати – все мы задаемся вопросом: кто же такие неудачники? Люди, слепленные из плохо поднявшегося теста? Прокаженные, которых граждане «средней удачливости» обходят стороной, чтобы, не дай бог, не заразиться этой многовековой болезнью? А может быть, они – обыкновенные разгильдяи и лоботрясы и им просто-напросто лень ковать свое счастье, покуда оно горячо? Или же тот, кто разыгрывает лотерею под названием «жизнь», не оставляет этим несчастным никакого шанса выиграть?
Почему то, что одному дается с небрежной легкостью заправского кутилы, другой получает лишь после долгих мытарств и тяжких лишений? Почему его величество случай идеально раскладывается перед одними в пасьянс, а перед другими образует колючую проволоку из мелких и крупных препон? Почему кто-то без труда получает золотую рыбку, а кто-то, сколько ни расставляет сети, не может поймать даже обычного пескарика?
Мой уважаемый читатель наверняка обвинит меня в наивности и подумает, что ответ на эти вопросы легко найти в какой-нибудь умной книге под названием «Психология неудачника, или Как стать победителем», предназначенной для менеджеров среднего звена. Но, да простит меня мой дорогой друг, я не воспользуюсь его советом, поскольку книга сия написана для других, менее прагматичных умов и целей.
И все же, если мой читатель извинит мне обычную многословность и, быть может, неуместное философствование, я расскажу ему историю, случившуюся в одном городе, где жители боятся слова «неудачник» гораздо сильнее, чем дети – страшного Бабая, поскольку взрослые люди бегут от неудачника как от чумы, а то и попросту его не замечают. В конечном итоге неудачник в этом большом и красивом городе обречен на одиночество, хотя что же это я? – на «одиночество вдвоем» – в компании со своей неудачей…
Кто знает, вероятно, эта история поможет ответить на вопрос, кто такие неудачники и так ли страшно считаться одним из этих странных, вызывающих столько вопросов людей? А если и не поможет – что с того? Надеюсь, что и в том и в другом случае мой добрый друг испытает удовольствие, читая о совершенно необыкновенных событиях, происходящих с обыкновенно-необыкновенными людьми, имя которым – неудачники…
Глава 1
Валя, Валентина, Валечка
– Валя… Меня зовут Валя… Это же так просто: Валя, – бормотала полусонная Валечка, разглядывая свое отражение в зеркале.
Зеркало отражало мало утешительного. После вчерашней корпоративной пьянки – мешки с пеликаний зоб под глазами. В самих глазах – красная паутинка от стандартного недосыпа: после корпоратива полночи ушло на разговоры о Ленкином новом парне. Волосы, естественно, свисают, как сосульки с карниза, и, чеши не чеши, приличнее не становятся.
– Черт… – пробормотала Валечка, пытаясь попасть карандашом в веко, то и дело подмигивающее нервным тиком. – А ты говоришь, Валя… Какая же ты Валя, когда ты – даже не Валечка…
Рука дрогнула, карандаш съехал, нарисовав что-то вроде пущенной в землю стрелы. В ванную постучали. Валечке показалось, что стучат ей в голову, прямо в висок, откуда доносится тупая пульсирующая боль.
– Лена?
– А кто ж еще-то? Ты что, в гости к Собчак намылилась? Фиг ли так долго?
У Ленки, ярой фанатки «Дома-2», фамилия Собчак давно уже стала нарицательной. Она использовала ее и к месту и не к месту, и по поводу и без повода, чем иной раз доводила Валечку до бешенства, правда умело скрываемого. Краткий список «собчако-толкового» словаря включал в себя следующее:
«намылиться к Собчак» – долго краситься и прихорашиваться;
«побывать у Собчак» – вернуться домой в хорошем настроении;
«звонить Собчак» – часами трепаться по телефону;
«собчачье чутье», «собчачий нюх» – умение выбрать модную шмотку;
«собчачья жизнь» – здесь, кажется, можно обойтись без толкования…
– Ща-ас, Лен, погоди еще чучуточку. Я уже заканчиваю…
– Давай бегом. Я на работу опаздываю. Начальник – как волк, сожрет и не подавится.
Ленка – мерчандайзер фирмы «Хеппи бейби», занимающейся товарами для младенцев, то есть памперсами, присыпками, сосками, бутылочками и прочее и прочее, – терпеть не могла свою работу, поэтому всячески старалась на нее опоздать, при этом, чтобы не чувствовать себя виноватой, регулярно обвиняла в своих опозданиях Валечку. Валечка хорошо это понимала и не жаловалась. Она бы тоже не хотела раскладывать по полкам памперсы, чувствуя спиной жгучие взгляды продавцов и контролеров. Правда, ее работа не шибко интеллектуальней Ленкиной, но все ж таки в офисе. И хотя Валечка – всего- навсего «завскрепкой», все ее любят. А потому ей хочется идти на работу…
– Хочется ведь? – спросила Валечка у отражения.
– Нет, – ответило отражение в своем обычном духе, глядя на Валечку немигающим похмельным взглядом.
– А, чего от тебя ждать, – махнула рукой Валечка и, запихнув в косметичку карандаш, вышла из ванной.
– Ты б лучше не красилась, дитя неразумное… – вздохнула Ленка, увидев подругу, но Валечка уже ничего не слышала. Пролетев по квартире как бешеная, она собрала все самое-самое и уже одной рукой застегивала «молнию» на ботинке, пытаясь при этом придержать второй здоровую черную сумку, предмет постоянных Ленкиных насмешек.
На улице с утра облачно и ветрено – погода обещала быть мерзко-дождливой и подпортить Валечке вечернее свидание. Конечно, можно пойти в кафе, но Славик не очень любит сорить деньгами, а Валечка и так в этом месяце задолжала за комнату в квартире, которую они с Ленкой снимают на двоих.
Ладно, можно и без кафе, тоскливо подумала Валечка, представляя себе, как они со Славиком будут бродить, гонимые дождем и ветром, по аллеям выставочного центра. А потом у Славика испортится настроение, а потом оно испортится и у Валечки, а потом они разъедутся по домам несолоно хлебавши, он – в свою однушку на «Ботаническом саду», она – в съемную двушку на двоих с Ленкой. Романтичненькая перспектива!
Валечка даже подумала отменить свидание, но так и не решилась, потому что никогда не решалась на подобные выкрутасы. Славик наверняка обидится – его мужское эго не простит Валечке такого пренебрежения… Вот если бы он сам отменил встречу, тогда совсем другое дело…
Валечка влетела в офис в половине девятого. Протянув сонному охраннику паспорт, она поднялась на второй этаж, не раздеваясь, уселась в кресло и несколько минут слушала тишину, предваряющую начало рабочего дня. Это всегда помогало ей собраться с силами, а сил у нее сегодня катастрофически мало…
Раздевшись, Валечка окинула взглядом последствия вчерашнего «пати» и поняла, что действовать нужно немедленно и в темпе. Минут через сорок один за другим начнут сползаться коллеги, и тогда уборка станет попросту невозможной.
Вцепившись в мусорное ведро, как в спасательный круг, Валечка сбросила в него пластиковую посуду с остатками еды и скомканные салфетки, обагренные губной помадой. Убрав в шкаф девственно ненадкушенный хлеб, она в раздумье остановилась перед нарезанными апельсинами – вчера ей долго пришлось уговаривать Анну Васильевну оставить хотя бы часть фруктов в нетронутом виде. «Все равно же все не съедят», – объясняла Валечка, но Анна Васильевна слишком упряма, чтобы кого бы то ни было слушать…
Придется выбрасывать, вздохнула Валечка, и апельсины с окаменевшей за ночь цедрой полетели вслед за салфетками и пластиковой посудой. Стряхнув со стола крошки, Валечка приволокла бутылку с чистой водой и, скрючившись, как вопросительный знак, от тяжести, вставила ее в паз для бутыли. Можно было, конечно, дождаться кого-нибудь из мужчин, но те слишком часто забывали о Валечкиных просьбах, а Анну Васильевну просто трясло от вида пустых бутылок, стоящих на кулере.
Разобравшись с водой и остатками вина, Валечка вспомнила о грязных чашках, которые Анна
