– А если ты расскажешь правду, какой-нибудь шустрый юрист запутает тебя вопросами и заставит судей поверить, что ты убийца.
– Они не смогут этого сделать. Ведь у меня не было причин ее убивать.
– Я знаю, – ответил я. – Они не смогут обвинить тебя в убийстве, но настоящий убийца успеет скрыться. Садись. Я хочу с тобой поговорить.
– Где ты был? – спросила Мариан. – Я очень скучала, а миссис Кул была просто напугана. Ты же знаешь, она во многом зависит от тебя. Мне кажется, что без тебя она ничего не сможет сделать.
– Как идет следствие, Мариан? Они показывали тебе какие-нибудь фотографии?
– Нет. Они пытались найти ее приятелей. Мистер Эллис, помощник окружного прокурора, сказал мне, что завтра он официально откроет дело.
– Это хорошо. Так где ты увидела этого человека? Он шел по коридору навстречу тебе?
– Нет. Он как раз закрывал за собой дверь.
– Ты имеешь в виду дверь одной из комнат, расположенных в конце коридора?
– Нет. Комнаты 309, в которой нашли тело. Теперь я в этом уверена.
– Ты уже дала прокурору письменные показания?
– Они все подготовили, и сегодня днем я должна их подписать.
– Подойди сюда, Мариан. Мне нужно с тобой поговорить.
Девушка села на подлокотник кресла.
– Ты хочешь мне помочь? – Я взял ее за руку.
– Я все для тебя сделаю!
– Но это будет нелегко.
– Если тебе это нужно, я справлюсь, – ответила Мариан.
– Тебе придется быть чертовски умной, чтобы настоять на этом. Нужно кое-что добавить к твоим показаниям.
– Что именно?
– Когда увидишь заместителя прокурора, скажи ему, что ты вспомнила еще об одном.
– О чем?
– Когда ты подъехала к дому в первый раз и запирала машину, то увидела выходившего из дверей человека. Он был ростом шесть футов, широкоплечий, с широкими черными бровями и узко посаженными серыми глазами. У него очень широкие скулы, поэтому особенно выделяются узко посаженные глаза. Лицо довольно глупое. На правой щеке родинка, раздвоенный подбородок и очень большие руки. Он шел очень быстро.
– Но, Дональд, я не могу сказать это сейчас, после...
– Вполне можешь, – перебил я. – Ты это вспомнила. Ты старалась постепенно восстановить в памяти всю картину. Тогда ты обратила внимание на этого человека потому, что он ужасно торопился, почти бежал, и было странно, что такой массивный человек так быстро идет. А потом потрясение, которое ты испытала, увидев Эвелин Харрис, заставило тебя забыть об этом. Только теперь ты смогла восстановить всю последовательность событий.
– Да, помощник прокурора говорил мне об этом.
– Ну конечно, – сказал я. – Он видел многих свидетелей, переживших подобный шок, и знает, как это бывает.
– Я не хочу этого делать, – запротестовала Мариан. – Это нечестно. В окружной прокуратуре все так хорошо ко мне относятся, а мне придется изменить свои показания, когда я буду выступать в суде. Ты же не захочешь, чтобы я дала под присягой ложные показания?
– Как ты не понимаешь, Мариан! Если ты им это скажешь, я смогу выиграть время. Они не хотят оформлять письменные показания, пока ты не вспомнишь все. Если ты вспомнишь что-нибудь после того, как подпишешь показания, опытный юрист сможет тебя на этом подловить. Он спросит, давала ли ты письменные показания и о чем ты тогда сообщила, а потом потребует, чтобы протокол представили суду. Именно поэтому окружная прокуратура не хочет оформлять твои показания, пока не убедится, что ты уже все обдумала.
– Значит, они включат это заявление в мои показания и мне придется это все подписать?
– Нет, – ответил я. – Мне нужно выиграть время, пока они будут заново готовить твои показания. Если ты подпишешь заявление сегодня днем, то к вечеру они откроют дело. Но если ты сегодня сообщишь дополнительные сведения, им придется переделывать твои показания, и они отложат оформление на завтра.
Мариан колебалась.
– Забудь об этом, если это так тебя беспокоит. – Я громко вздохнул. – Я попал в переделку и думал, что ты поможешь мне выкарабкаться. Просто я не ожидал, что это произведет на тебя такое впечатление. Ладно, придумаю что-нибудь другое.
Я встал и пошел к двери. Через мгновение сзади послышались легкие быстрые шаги, и руки Мариан обвили мою шею.
– Нет-нет, не уходи. Не нужно так. Конечно, я тебе помогу. Ты же знаешь, что я сделаю для тебя все.
– Боюсь, что ты с этим не справишься. Тебя на чем-нибудь подловят.
– Чепуха, – сказала она. – Я сделаю все так легко и естественно, что никто ничего не заподозрит. Я нравлюсь мистеру Эллису. По-моему, даже
– А он тебе нравится?
– Он милый.
– Если ты сможешь это сделать, Мариан, ты меня очень выручишь.
– Когда я должна идти?
– Прямо сейчас, – ответил я. – Одевайся, бери такси и поезжай в прокуратуру. Скажи мистеру Эллису, что ты еще кое-что вспомнила, и расскажи об этом человеке. Скажешь, что подумала, что это стоит включить в твои показания.
– Тогда я пошла. Ты идешь со мной?
– Нет. Мне лучше держаться в тени. Ты тоже им обо мне не говори.
Мариан подошла к зеркалу, быстро причесалась, мазнула губы помадой и слегка припудрила щеки.
– Я уже выхожу, – сказала она. – Ты подождешь, пока я вернусь?
– Да.
– Там на столике лежат журналы...
– Не беспокойся о журналах, – ответил я. – Я хочу спать.
– А что у тебя с носом, Дональд? Из него течет кровь!
Я достал из кармана чистый платок.
– Ему крепко досталось, и теперь каждый час-полтора из него сочится кровь.
– Он распух, покраснел и, похоже, болит.
– Да, он красный и распухший, – ответил я. – И действительно болит.
– Тебе, наверное, нелегко приходится, – рассмеялась Мариан. – В прошлый раз тебе подбили глаз, теперь нос распух.
Она надела шляпку, похожую на перевернутый цветочный горшок, сдвинула ее набок и натянула пальто.
– А как насчет такси? – спросил я. – У тебя есть телефон?
– Есть, но я могу поймать машину на бульваре.
– Лучше позвони. Пока ты выйдешь, машина уже подъедет к дому.
Она вызвала по телефону такси, а я пододвинул к себе стул, положил на него ноги и удобно развалился в большом мягком кресле.
– Теперь давай уточним, – сказал я, – что ты сейчас будешь делать.
– Ну, я скажу им все точно так, как ты меня учил.
– А не получится, что ты собьешься на середине рассказа, смутишься, а когда они начнут задавать вопросы, расскажешь, что кое-кто просил тебя это сказать, а потом заплачешь и назовешь им мое имя?
– Нет, конечно нет!
