Филиппу. Я хотела чистосердечно во всем ему признаться, все ему объяснить. Но так ему рассказать, чтоб не причинить боли. Его отец заявил, что понимает Филиппа лучше, чем я, и что единственным выходом для меня будет исчезнуть. И притом в таких обстоятельствах
– Другими словами, Уайтвеллу совсем не улыбалось прийти в клуб к своим друзьям и услышать от одного из них: «Ваш сын сегодня женился. Поздравляю», а ответить пришлось бы не «спасибо», а: «Нет, выяснилось, что у этой женщины есть живой муж, так что мы разорвали помолвку».
Корла вздрогнула, как от приступа боли.
– Я действую жестоко, потому что хочу, чтобы вы взглянули на дело под моим углом зрения.
– Под каким же?
– Подумайте... Разве Филипп не простил бы вас? Он утверждал бы, что это не ваша вина, настоял бы на том, чтобы вы поехали и добились развода. Ваша свадьба была бы просто отложена.
– Я не думаю, что Филипп когда-нибудь смог бы простить меня, что я скрыла от него свой первый брак.
– А я думаю, смог бы.
– Нет, и я знаю его лучше, чем вы.
– Но отец знает его достаточно хорошо, – сказал я, – и его опасения совпадали с моим предположением.
– Что заставляет вас утверждать это, мистер Лэм?
– Его отец использовал возможность убрать вас со сцены и заставить совершить нечто такое, за что Филипп никогда бы вас не простил. Не понимаете? Если вы когда-нибудь вернетесь к Филиппу и попытаетесь с ним объясниться, вы нравственно погибли. Филипп никогда не смог бы забыть тех страданий, которые ему пришлось испытать, когда вы исчезли при туманных обстоятельствах, а он не знал и не мог узнать, что же в действительности с вами произошло. Он мучился при мысли, что, возможно, вы похищены, подвергаетесь какой-то опасности. Простите, я не хотел быть причиной ваших слез, но я просто хочу, чтобы вы поняли.
– Но мистер Уайтвелл обещал мне, что все расскажет Филиппу.
– Уайтвелл вас одурачил. И это все, что я хотел у вас выяснить.
– Я ничего уже не в состоянии понять...
– Между тем все понятно. Если Уайтвелл в конце концов объяснит все Филиппу, он обязательно вынужден будет сообщить, откуда ему все это известно; значит, вынужден будет признаться Филиппу, что он, отец, принимал участие в обмане, беседовал с вами, что именно он убедил вас не ждать Филиппа и ничего ему не рассказывать. Филипп, вероятно, простил бы вас, и что-нибудь можно было придумать. Артур Уайтвелл сочинил бы какую-то важную деловую сделку в Нью-Йорке, требующую присутствия Филиппа на востоке. Свадьба могла быть отложена до его возвращения, а Уайтвелл объяснил бы своим друзьям, что это просто задержка. А в это время вы бы добились развода с Дженниксом... Филипп никогда не простит своего отца, узнав, как тот вышел из положения. А узнав теперь подлинные факты, никогда не простит и вас – соучастницу Уайтвелла.
– Я ничего не понимаю... Прежде всего... ведь вы работаете на мистера Уайтвелла!
– Он нанял меня.
– Ну?
– Но он нанял меня, чтобы разыскать вас, выяснить, почему вы исчезли и что с вами произошло. Это все, что я должен был сделать, и я это сделал.
Она смотрела на меня так, словно только сейчас пришла в себя от мощного удара: все вокруг прояснилось, но боль усилилась.
– И что же теперь... вам-то теперь как быть, что делать?..
– Лично я ничего не собираюсь делать. Вам придется кое-что предпринять.
– Что... предпринять?
– Побить козырем его туза!
– Не понимаю.
– Вы исчезли, – начал я, – при таких обстоятельствах, что с вами мог случиться внезапный приступ... амнезии...
– Да. И он хотел, чтобы это выглядело именно так.
– Он, конечно, предложил вам написать Хелен Фрамли, чтобы Сидней ни в коем случае не извещал ни о чем Филиппа?
– Да, да.
– Он дал вам бумагу и вручил конверт с маркой.
– Да, да...
– И хоть вы представляли себе, что план вашего исчезновения – результат сотрудничества, в сущности, он был разработан не вами, а Уайтвеллом.
– Пожалуй, да. Он мне сказал, что я должна спасти честь семьи и что будет гораздо лучше и приятней устроить дело так, чтобы Филипп продолжал любить меня, сохраняя в памяти нашу любовь, чем жестоко разочароваться и, возможно, заставить его возненавидеть меня.
– Ну, вот вы и сделали то, что было задумано.
– Что?..
– Потеряли память.
– Я не понимаю.
– Сделайте все, как было задумано... Вы перенесли полную потерю памяти. Вы вышли из офиса, очутились на улице, и все – отключение, отлет неизвестно куда, никакого понятия о том, кто вы, как вас зовут, как случилось, что вы находитесь здесь.
– Что хорошего может из этого выйти? Каким образом это мне поможет?
– Не понимаете? Вы страдаете потерей памяти. Вас подобрали, поместили в госпиталь, а детективное агентство Б. Кул вас
– Прекратите! – закричала Корла. – Прекратите! Я не могу это выносить.
– Почему?
– Вы разрываете мне сердце!
– Вы глупышка, – сказал я. – Отбросьте глупую сентиментальность, докопайтесь до сути дела.
– О, это обман. Это совершенно невозможно! Я не могу так обманывать Филиппа.
– Почему?
– Потому что это было бы... было бы нечестно!
– Нечестную роль вы уже сыграли. Это будет исправлением ошибки. Вам следовало бы посмотреть, как выглядит Филипп, на морщины горя вокруг его рта, на тени под глазами, на запавшие его щеки...
– Пожалуйста, прекратите!
– Нет, пока вы не пообещаете мне воспользоваться моим планом.
– Но я не могу этого сделать.
– Почему?
– Помимо прочего, существует Сидней Дженникс. Филипп и я не сможем пожениться, потому что... я замужняя женщина.
– Нет, вы уже не замужем. Вы – вдова.
– Я... Кто?
– Вдова.
– Но как же письмо от него... то есть от Фрамли? Сидней мертв?
