Полицейский захлопал глазами.
– Все случилось слишком быстро, – вмешалась Карлота. – Я растерялась. Забыла про сигнал.
Не замедлил вмешаться и ее дружок.
– Довольно. Если вы намерены безнаказанно позволять этому типу ее оскорблять, вы, представитель власти, тогда я сам лично дойду до вашего шефа, и тогда вам не поздоровится. Это так же верно, как то, что меня зовут Гарден К. Монрой. Не будет преувеличением сказать, что пользуюсь некоторым влиянием в этом городе... а возможно, и во всем штате.
Карлота подарила ему улыбку, полную обещаний.
Полицейский обратился ко мне:
– Я не задерживаю вас за попытку изнасилования, пока еще нет, а забираю за вымогательство. Выходите. Здесь нам больше делать нечего.
Меня провели вниз в полицейскую машину.
Коп доложил по рации:
– Только что накрыл Лэма в мотеле «Эджемаунт». При нем оказалась тысяча меченых долларов. Поторопитесь с ордером на обыск.
– Что еще за ордер на обыск?
Ответа я так и не получил.
На мне все еще были наручники. Полицейский сидел за рулем. Двое других и Карлота висели у нас на хвосте в другой машине.
Страж порядка явно не торопился. Он подолгу торчал возле каждого светофора и тщательно соблюдал все правила уличного движения. Наконец остановил машину возле тротуара и сообщил:
– Хочу купить газету.
Подозвав мальчишку-разносчика, он купил газету и углубился в чтение.
– Тише едешь – дальше будешь, – философски заметил я.
– Заткнитесь.
Через некоторое время он опять вышел на связь:
– Спецмашина номер 16. Есть донесение?
– Только что поступило, – ответил диспетчер. – Вот для вас сообщение. В письменном столе офиса найден обрывок письма.
– Вас понял, сейчас привезу Лэма.
Полицейский дал отбой, и с этого момента наша езда перестала напоминать черепашьи бега.
Когда мы приехали в управление, с меня сняли отпечатки пальцев, оформили должным образом, провели наверх и поместили в камеру.
Десять минут спустя ввалился Селлерс.
– Привет, малыш.
Я промолчал.
– Пытался малость подзаработать на шантаже, ну и ну?
– Что навело тебя на эту мысль?
Он издал смешок и ответил:
– Ладно, раскрою карты. Видишь это письмецо?
Он расправил сложенный листок с наклеенными словами, вырезанными из газет и журналов.
– Вижу.
– А видишь этот оторванный кусок бумаги с напечатанными буквами?
Он вынул из бокового кармана оторванную верхнюю часть листа, показал мне и затем приложил по линии отрыва к письму с наклеенными словами. На верхней части листа красовался титул нашего с Бертой Кул агентства.
Обе части точно сошлись. Слова были наклеены на нашем фирменном бланке.
– Оторванный кусок, – продолжил он, – был найден в твоем письменном столе у вас в офисе. Боже, какая беспечность! Зачем же трудиться в поте лица и вырезать слова из газет, чтобы тебя не нашли по почерку, а потом просто оторвать начало бланка с заголовком и сунуть к себе в ящик.
– Чертовски глупо, не так ли? – спросил я.
– С такими ловкачами, как ты, подобное случается часто. Вы всегда думаете, что хитрее всех, а потом оказывается, что дурее вас никого и нет.
– Да, это такая дурь, что сразу в глаза бросается, – согласился я. – Так ловко сработано, что можно и впрямь принять за большую глупость.
Селлерс прищурил глаза.
– На что ты намекаешь?
– Суди сам. Ты давно уже знаешь меня. Мог ли я оказаться дураком до такой степени?
– Черт возьми, не знаю. Но против фактов не попрешь.
– Вот именно. А ты прешь, и все только потому, что факты тебе подсунули шиворот-навыворот. Вот и принял желаемое за действительное.
– А какова твоя версия?
– У меня ее нет.
– Лучше бы, черт возьми, для тебя, чтобы она была.
– Всему свое время.
– Послушай, Лэм, – сказал Селлерс, – вряд ли тебе стоит так петушиться. Мне хотелось бы жить с тобой в мире, да ты сам постоянно нарываешься на неприятности.
– Зачем толочь воду в ступе, я требую, чтобы меня доставили к ближайшему незанятому судье.
– Но, выслушай, Лэм, это тебе ничего не даст. Ты над чем-то работаешь, и у меня есть подозрение, что возможно... скорее всего, так оно и есть... ты занимаешься убийством Фишера... Ладно, у нас были в прошлом стычки, но кто старое помянет... Что нам мешает теперь стать друзьями, а ведь сейчас я как раз в таком положении, что мог бы... скорее, даже могу выручить тебя.
– Да, пожалуй, мог бы.
– А теперь ответь, зачем тебе понадобилось шантажировать эту фифочку?
– Как я понимаю, вы нашли у меня в кармане тысячу меченых долларов.
– Правильно понимаешь. Теперь расскажи, как они там оказались?
– А как по-твоему? Она подсунула их мне в карман, когда прижималась, обхватив мои бедра руками.
Он рассмеялся:
– В ее изложении это выглядит совсем по-другому.
– Так это не она тебе рассказывает, а я.
– Что ты хочешь, чтобы я вот так вот, не зная всего, – ведь ты отказываешься говорить – взял и тебе поверил.
– Я хочу, чтобы меня доставили в ближайший суд.
– И притом немедленно, – поддразнил он. – Ты забыл это добавить.
– Спасибо, что напомнил.
– Так ты можешь здорово усложнить себе жизнь, малыш.
– А ты хочешь держать меня здесь, чтобы я облегчил твою?
– Мы могли бы при желании облегчить жизнь для нас обоих.
Тут я услышал, как щелкнул замок, затем шарканье шагов по коридору, и моим взорам предстала Берта.
– Что за черт! – воскликнула она.
– Привет, Берта, – нехотя произнес Селлерс.
Берта взглянула на меня:
– Хорош – нечего сказать! Сам дьявол тебя не узнает. Лицо все в крови, да и рубашка – тоже.
– Копы постарались, – отозвался я.
– Ну и сукин же ты сын! – вырвалось у Селлерса.
Берта гневно уставилась на него.
– Случилось так, что он не нашел общий язык с некой леди, – пояснил Селлерс.
– Ты совсем оборзел, Фрэнк, натравил своих шавок с ордером на обыск в наш офис, а те и рады
