стараться: перевернули там у нас все вверх тормашками.
– Так уж и все? – возразил Селлерс. – Мы обшарили только письменный стол Дональда, вытряхнули ящики и нашли то, что требовалось доказать.
Вынув из кармана две части бланка, он сложил их и показал Берте.
Берта с минуту разглядывала обрывки, а затем обратила свой взор на меня. Глаза ее были жесткими и сверкали.
– Более того, – продолжал Селлерс, – у него нашли тысячу помеченных баксов.
– Кто расцарапал твою физиономию, – поинтересовалась у меня Берта.
– Карлота Шелтон.
– На твоем месте я бы не стал называть ее имя, – заметил мне Селлерс.
– Это еще почему?
– Возможно, она не захочет возбуждать против тебя дело. Постарается избежать огласки.
– Скажите ей, что в таком случае это сделаю я.
Теперь на меня уставился и Селлерс.
– Какого дьявола она тебя так отделала, – не унималась Берта.
– Он сорвал с нее платье.
Берта расхохоталась.
– Что же в этом смешного? – недоуменно спросил Селлерс.
– Ты никогда не пробовал наброситься на длинноногую спортсменку, – спросила Берта, – которая занимается теннисом, плаванием, водными лыжами и верховой ездой?
– Что-то не припомню.
– Тогда при случае попытайся! Нечего тут рассиживаться, Дональд, пошли на выход. Ты мне и так уже, черт подери, влетел в копеечку.
– Что все это значит? – опешил Селлерс.
– Пять тысяч долларов залога, – бросила Берта.
– Кто же раскошелился?
– Кто же, кроме меня?
– Дьявольщина! – взвыл Селлерс. – Ты что, рехнулась?
– Теперь выслушай меня, Фрэнк Селлерс. Всякий раз, когда ты станешь врываться в мой офис с ордером на обыск, то заруби на носу, что даром тебе это не пройдет – ответные действия последуют незамедлительно. Я ни перед чем не остановлюсь. А пока вот тебе квитанция о внесении залога. Открой-ка эту дверь и выпусти нас отсюда!
Селлерс прошел к двери и рявкнул:
– Эй, Тарнки!
– Иду, – раздалось в ответ, в коридоре послышались шаги, щелканье замка. Затем дверь камеры распахнулась, и я обрел свободу.
– Боже, – сказала мне Берта, – ну и видок у тебя!
– Догадываюсь. Кстати, нам еще пригодится эта рубашка как доказательство зверского обращения полицейских с задержанными.
– Думаю, что сумма залога – чертовски мала, – в сердцах заметил Селлерс.
У Берты вырвалось непечатное словцо, явно не из лексикона леди.
Селлерс провел нас туда, где мне вернули мои вещи.
– У меня здесь внизу одна из наших машин, – сказала Берта.
– Помни, Дональд, ты бы мог попасть в серьезную передрягу на том, с чем тебя застукали, – предупредил Селлерс.
– А что, разве он в нее еще не попал? – спросила Берта.
– Это еще цветочки. Главное, чтобы ничего не просочилось в газеты.
– Когда можно ожидать слушание моего дела? – спросил я.
– Между нами, девочками, не думаю, что эта ягодка собирается подавать в суд.
– Пошли, – предложил я Берте.
Мы вышли из тюряги под пристальным взглядом Селлерса.
Берта села за руль.
– Чего ты добивался, черт подери? – спросила она.
– Спроси, что полегче!
– Мог бы ты себя видеть! Тебе нужно заскочить в свою квартиру и обработать лицо каким-нибудь антисептиком. Боже, надо же так впиться ногтями!
– Все было подстроено заранее.
– Открыл Америку! Но что побудило ее пойти на провокацию?
– То, чем я занимался.
– И чем же ты занимался, скажи на милость?
– Проверял отпечатки пальцев.
– Какие отпечатки?
– Которые обнаружил в номере мотеля.
– Кому же они принадлежат?
– Пока обнаружил отпечатки четырех или пяти человек.
– Значит, Карлетон Аллен был там не один с этой девицей?
– Карлетон Аллен находился там, но кроме него были и другие.
– Как ты об этом узнал?
– Проник в кабинет Аллена и поработал над его письменным столом. Вот как у меня оказались его отпечатки, и я смог убедиться, что он и Шейрон Баркер действительно находились в номере. Теперь, пожалуй, перейду к тому, что меня беспокоит.
– К чему же?
– В номере оказались отпечатки и Ронли Фишера.
– Черт! – воскликнула Берта, и у нее отвисла челюсть.
– Можно предположить, конечно, что Ронли Фишер, Шейрон Баркер и Карлетон Аллен назначили там встречу.
– Так, наверно, и было на самом деле.
– Не обязательно. Понимаешь, по отпечаткам не определишь время, когда их оставили. Ронли Фишер мог провести там первую половину вечера с девушкой, а затем уехать. В этом случае мотель мог заменить постельное белье и вновь сдать номер.
– Разве так бывает?
– В твоем-то возрасте – и задавать такие вопросы!
– Я хотела сказать, в таких шикарных мотелях, как «Постоялый дворик».
– Во всех мотелях это практикуется. Зачем пустовать номеру, если постояльцы выписались.
– Но если так, тогда выходит, что Ронли Фишер оказался там со своей милашкой.
– Кто-то с ним был, и его наверняка видели, когда он выписывался, укладывал вещи в машину и уезжал.
– Кто же, например?
– Ночной дежурный из службы охраны мотеля.
– И ты с ним говорил?
– Нет.
– Почему же?
– Это сделали за меня полицейские. Они вывернули его наизнанку.
– Тогда ему пришлось выложить копам все, как на духу.
– Если бы?
– Зачем ему скрывать?
– Репутация мотеля – это не фунт изюму!
– Думаешь, ради этого он наврал полиции?
– Такое бывало, и не раз.
