Я снова сделал вид, что меня одолевают сомнения.
— Нет, не думаю, — наконец вымолвил я.
— Вы нашли новые факты и новые улики? — спросила она.
— Вроде того, — сказал я задумчиво. И добавил: — Вообще-то, пожалуй, я мог бы поговорить об этом и с вами.
— О, это было бы замечательно, мистер Лэм! — воскликнула она. — Я очень скучаю. Сижу здесь все вечера одна-одинешенька. Вы знаете, что мой муж каждый день и все вечера на работе. Он приезжает домой только к утру. Я всегда одна… Ну, вы знаете песню «Птичка в золотой клетке».
— Очень красивая птичка, — сказал я.
Она с притворной скромностью опустила глаза.
— Спасибо, — сказала она и подтянула край юбки еще на несколько дюймов выше, чтобы мне были лучше видны ее гладкие, обтянутые нейлоновыми чулками округлые колени.
— При поисках убийцы, — начал я, — огромное значение всегда имеют сведения о его жертве. Необходимо знать друзей убитого, его врагов, тех людей, у кого могли быть мотивы для убийства.
— Я слышала об этом, — поддержала она.
— Ну а вот в случае с убийством Стармэна Калверта никто не может отыскать мотивов, которые…
— А разве вы не думали о шантаже? Может быть, его убили потому, что он был шантажистом? — перебила она меня.
— Ну конечно, такая версия принимается во внимание. Возможно, здесь и следует искать мотив преступления. Подобные ситуации несомненно часто кончаются преступлением, убийством. Но я собирался сказать о другом. До сих пор никто не может найти жену Калверта…
— Ах, вот оно что! Бедная женщина! — сказала жена Баффина.
— Да, все это, конечно, было бы очень трагично, если бы не было так подозрительно.
— Подозрительно?
— Можно представить, что его жена на самом деле не была его женой, — сказал я. — Может быть, это была женщина, с которой он жил тайно. Она выдавала себя за его жену. Она почти всегда носила большие темные очки. Соседи видели ее очень редко. Известно только, что она красивая блондинка примерно вашего возраста и вашего телосложения.
— Но в газетах писали, что она работала агентом по снабжению товарами универсальных магазинов. Может быть, ее редко видели потому, что она очень часто была в командировках.
— Все сотрудники универсальных магазинов утверждают, что эта женщина у них никогда не работала.
— Но это говорят в здешних магазинах. Возможно, она работала для универмагов Чикаго или Сан- Франциско.
— В Сан-Франциско она тоже не работала. И не думаю, что ее следы можно найти в Чикаго. Это очень трудно — жить здесь, а работать в Чикаго.
— Ну почему же? Она могла бывать и здесь и там.
Вы сами говорите, что у нас в городе она чаще отсутствовала, чем появлялась. Не забывайте, что мы живем в эпоху высоких скоростей, в эпоху авиации.
— Да, — сказал я. — Такие соображения, пожалуй, имеют смысл.
Несколько секунд она молчала, что-то обдумывая.
Потом решила продолжить разговор:
— Ну и теперь вы получили новые сведения, о которых хотите поговорить с моим мужем?
— Да.
— Сведения об этой женщине?
— Да.
Я видел, как она напряглась, тревожно ожидая, что я скажу дальше. Но я молчал.
— Что же это за сведения, Дональд? — спросила она, понизив голос до полушепота, каким пользуются при секретных и доверительных разговорах.
— Эта женщина, — сказал я медленно, — на самом деле не была женой Калверта. Но вела себя как его жена. У нее была кредитная карточка на имя миссис Стармэн Калверт. Я разыскал место, где она заправляла бензином свою машину и использовала для оплаты эту кредитную карточку. Служащий заправочной станции видел ее без темных очков. Он очень хорошо и подробно описал мне ее внешность. И говорит, что может в любой момент опознать ее.
— Как интересно, — сказала миссис Баффин. — А где же находится эта заправочная станция?
Тут я снова стал сдержанным и осторожным.
— Именно это я и собираюсь открыть вашему мужу, — ответил я.
На минуту она задумалась. Потом спросила:
— Значит, у вас есть описание ее внешности?
— Такое подробное, будто я имею в руках ее фотографию.
— Бедная женщина, — с искренним чувством воскликнула она. — Только вообразите себе, в какое она попала положение! Боже мой! А что, если она респектабельная и уважаемая замужняя дама, которая живет со своим мужем, и он ничего не знает о ее другой жизни? Теперь погибнет ее репутация. Рухнет вся ее жизнь.
— В принципе не исключается и такая ситуация, — задумчиво согласился я.
— Вот что я вам скажу, Дональд, — решительно заявила она. — Вы должны забыть о своем намерении рассказать все это Николасу! Когда он вернется домой, я найду удобный случай, чтобы самой рассказать ему об этом. Я скажу ему, что вы получили новые данные, которые, по вашему мнению, позволяют разыскать миссис Стармэн Калверт. Я скажу ему также о том, что эти данные позволяют предположить, что речь, возможно, идет о замужней женщине, которая жила двойной жизнью.
— В делах такого рода я не имею права скрывать от мистера Баффина новые данные, — сказал я с сомнением в голосе.
— Вы от него ничего и не скрываете, — успокоила она меня. — Вы сообщили новые сведения мне, его жене. Мистер Баффин очень занят своим бизнесом. Его голова забита тысячами дел. Он не хочет, чтобы его по пустякам отвлекали от работы. Я сама все расскажу ему, когда он будет отдыхать от своих дел в домашней обстановке.
— Благодарю вас, — сказал я и встал.
— Ну теперь, когда вы исполнили свой долг, — улыбнулась она, — и покончили со служебными обязанностями, как насчет того, чтобы немножко выпить?
Я сделал вид, что меня очень соблазняет ее предложение. Но потом все-таки победило чувство долга.
— Я все еще не уверен, что могу себе это позволить, миссис Баффин. Но огромное спасибо за предложение.
Она кокетливо надула губы.
— А я так надеялась, что вы согласитесь, — жалобно сказала она. — Это так грустно — сидеть здесь все время одной. Я не люблю вязать и шить. Терпеть не могу кошек. Поэтому я совсем, совсем одинока.
— Я понимаю вас, — сказал я участливо. — Но все-таки меня удивляет… Ну ладно… Не имеет значения…
Я в смущении отвел глаза. Тогда она встала с места и подошла ко мне почти вплотную.
— Уже очень давно никто не приглашает меня пообедать вдвоем. Никто не пододвигает мне стул, оказывая мне уважение как женщине. Иногда, когда я сижу здесь вечер за вечером, уткнувшись в телевизор, мне кажется, что я схожу с ума, становлюсь безумной, совершенно безумной. Если я не принаряжусь при этом — я начинаю чувствовать себя жалкой и несчастной. А если наряжаюсь, то зачем? Все равно сижу одна в гостиной и рассматриваю свое отражение в зеркале… Дональд, когда я закинула ногу на ногу, вы, наверно, подумали, что я веду себя чересчур вольно?
— Вовсе нет.
— Но зеркало показало мне, что моя поза была весьма вызывающей.
— Зеркало обычно судит о человеке хуже, чем он есть на самом деле, — вежливо сказал я.
