Мы позавтракали. Потом пошли к океану. Плавали.
Валялись на солнце. Наняли моторную лодку, покатались по заливу, выскочили в открытое море. Вернувшись на берег, отправились в дальнюю прогулку вдоль по пляжу. Пошли к огромным, наметенным ветром из теплого белого песка дюнам. Дюны соблазняли прогретыми солнечными склонами и затененными ровными площадками на дне впадин. В одной из них мы укрылись от ветра. Растянулись на песке. Лоис положила голову мне на грудь, обняла меня и тут же заснула, тихо и доверчиво, как ребенок. Скоро и меня сморил сон.
Проснулся я от того, что она изменила позу.
Открыв глаза, я увидел, что она наклонилась над моим лицом. Казалось, она тщательно изучает его. Но в то же время на ее губах блуждала легкая нежная улыбка. А на глазах навернулись слезы.
— Что случилось? — удивленно спросил я.
— Ничего особенного, — прошептала она. — Если не считать того, что я…
— Но ты же плачешь?
— Угу.
— Почему?
— Я очень счастлива. Я счастлива, что нашла тебя. Но мне грустно, что я не нашла тебя раньше. И — очень тревожусь…
— О чем?
— До тех пор, пока никто не знает, какие показания я могу дать по делу об этом убийстве, пока я имею возможность под присягой сообщить, что ты не выходил из кабины номер тринадцать, а только коснулся спиной занавески, уступая мне дорогу, — до тех пор никто не осмелится предъявить тебе обвинение в убийстве. Потому что они будут бояться, как бы мои показания не ударили по ним самим. Но если бы… Ну, скажем, если бы они узнали, что меня не существует как свидетеля… Тогда у них были бы развязаны руки.
Ты не знаешь, как работает полиция. Как они промывают мозги свидетелям. Как находят «удобных» свидетелей. И таких, кто во что бы то ни стало хочет быть «удобным» для полиции. Тогда дело могло бы повернуться для тебя скверно.
— Все равно они не смогли бы доказать мою вину, — постарался я ее успокоить. — Слишком много неувязок и поводов для сомнений. Конечно, они могут сфабриковать дело, которое позволит арестовать меня. Но это самое большое, что они могут сделать.
— Не обманывай себя, Дональд! Если бы у тебя не было такого свидетеля, как я… — Она улыбнулась мне нежно и лукаво. — Я страховой полис твоей жизни.
Помни об этом.
Я кивнул, подтверждая, что она является моей страховкой. Она поцеловала меня в губы долгим, неотрывным поцелуем. Потом чуть-чуть отвела голову и пристально посмотрела мне в глаза.
— Поэтому береги меня. Заботься обо мне получше, — шаловливо сказала она.
Только когда солнце начало клониться к закату, мы вернулись в город и пошли обедать. В ресторане она спросила:
— Ты остаешься?
По существу, ее слова были больше похожи на приглашение, чем на вопрос. Я отрицательно покачал головой. По ее лицу пробежало быстрое облако разочарования. Я поспешил объяснить ей причины, делающие мой отъезд необходимым:
— Я ведь приехал сюда только по делу. Теперь никто не сможет обвинить нас в том, что мы скрываемся от правосудия. Если даже никто не заметил моего приезда к тебе, я возьму с собой регистрационную карточку твоего мотеля и счет за номер, которые будут служить доказательством того, что я приезжал сюда открыто, приезжал, чтобы собрать сведения у важного свидетеля.
— Кроме того, — добавила она, — это объясняет мое исчезновение из города. Просто ты принял меры к тому, чтобы с важным свидетелем ничего не случилось и он мог беспрепятственно дать показания на суде.
— Ну конечно! — засмеялся я.
— Так, может быть, ты уедешь завтра утром? — тут же предложила она.
— Вряд ли это было бы правильным. Мне лучше уехать, пока там не успели поднять большой шум.
— Ладно, — сказала она с тяжелым вздохом. Но тут же весело улыбнулась: — Тебе лучше знать, как следует поступать.
Мы попрощались. Ее прощальный поцелуй был нежным и долгим.
Меня поймали почти сразу же после того, как я пересек границу. Первый же дорожный полицейский патруль остановил мою машину.
— Нам приказано задержать машину с вашим номером, — сказал полицейский офицер. — Предъявите ваши права!
Он взял мои водительские права, приказал мне ждать и направился к телефонной будке. Вернулся он только минут через десять.
— Куда вы едете, мистер Лэм? — спросил он.
— Домой. В Лос-Анджелес.
— Откуда?
— Из Мексики.
— Откуда именно?
— Из Энсенады.
— С какой целью вы туда ездили?
— Опрашивал свидетеля по уголовному делу.
— Какому делу?
— Делу, расследованием которого я в настоящее время занимаюсь.
— Вам следовало бы более откровенно отвечать на вопросы полиции, — строго сказал офицер. — Это избавило бы вас от лишних неприятностей.
— Это принесло бы мне лишние неприятности, — не согласился я с ним. — Я плачу свидетелям за информацию вовсе не для того, чтобы разглашать ее.
— Вы — частный детектив?
— Вы видели мои документы.
— Когда вы пересекли границу Мексики?
— Сегодня рано утром.
— В какое время?
— На рассвете.
— Мы искали вас по всем дорогам. Вы собирались сбежать?
— Если бы я хотел сбежать, я бы не стал возвращаться. Вы можете упомянуть о моем ответе на ваш вопрос в своем рапорте.
Он о чем-то задумался. Потом принял решение:
— Ол-райт, Лэм. Вы можете ехать. Против вас нет конкретных обвинений. Мы просто проверяем личность.
Вот и все.
Я поехал дальше. Однако примерно через час появился полицейский на мотоцикле, который просигналил мне приказ остановить машину у обочины. Я снова показал мои водительские права. Этот офицер принадлежал к дорожной полиции штата Калифорния.
Он был лучше осведомлен о том, как надо поступать со мной.
— Мы задержали вас по приказу окружного суда, Лэм, — сразу объяснил он. — Вас необходимо допросить в связи с расследованием дела об убийстве.
— Я арестован? — спросил я. — И мне придется бросить свою машину здесь, на дороге?
— Нет, я вас не собираюсь арестовывать, — вежливо ответил офицер. — Я мог бы отвезти вас в коляске мотоцикла в город. Но не думаю, что это необходимо.
Поезжайте на своей машине. Я буду следовать за вами.
При этом я по рации буду сообщать в Лос-Анджелес, что эскортирую вас в город.
