14
Мы долетели без приключений. Приземлились, однако, не там, где я ожидал: не на крыше правого крыла Жилища Власти, где была оборудована площадка для легких аграпланов и вертушек. И даже не на площади, на которую выходил Главный подъезд. Я не обиделся: через этот вход принимали лишь высоких гостей, я же сейчас был неизвестно кем. Но все же, оказавшись на земле, я удивился: уж слишком далеко мы пpиземлились, на пятачке среди развалин то ли Первого, то ли Второго городского пояса. Удивительно, как удалось пилоту втиснуть машину меж хребтами изломанных бетонных плит. Хотя – вспомнилось – они же горцы, Ястрины пареньки, так что ничего странного. Мог бы сесть и поближе…
Эту мысль я высказал капитану. Он глянул на меня достаточно хмуро:
– Мы, конечно, пробились бы. Но приказано не подвергать вас риску.
– Жилище Власти, что же, захвачено? Кем?
– Властелином, – буркнул он. – Ладно, пошли.
Некоторое время я жалел о том, что не занимался альпинизмом; потом привык, отделавшись парой синяков. Правда, оба солдата подстраховывали меня. Мы одолели «хребет», спустились по противоположному его склону (когда-то здесь проходила улица) и вошли под каким-то чудом уцелевшую арку, что вела раньше, видимо, во двор, теперь же представляла собою тупик, до половины заваленный битым кирпичом. Арка была очень старой, судя по виду кирпичей; потому, наверное, и устояла.
Я подумал было, что здесь мы будем дожидаться чего-то. Но капитан не собирался задерживаться. Почти на границе завала оказался канализационный люк, присыпанный кирпичной крошкой. Я не заметил его сразу, потому что глаза не успели привыкнуть к темноте. Капитан скомандовал по-своему. Один из его солдат остался у входа, изготовив свой автомат к бою, второй стал поднимать крышку люка, сметя с нее мусор.
Потом мы спустились по скобтрапу. Солдат, прикрывавший нас, влез последним и надвинул крышку на место. Колодец был неглубоким. Внизу оказалось сухо. Капитан зажег фонарик. Он шел первым, я – третьим, на всякий случай считая шаги. Ход постепенно расширялся, потолок уходил ввысь. Мы прошли, по моей прикидке, около двух километров, когда капитан сделал знак остановиться и стал шарить лучом фонарика по стенам.
– Наши доски, – пробормотал он. – Куда, к дьяволу, девались доски?
Я тоже стал оглядываться. У меня и раньше были подозрения, что ассариты видят в темноте хуже, чем мы, земляне.
– Вон они, впереди. Они нужны?
И я сделал шаг вперед. Он схватил меня за рукав:
– Стойте на месте.
И отдал приказание. Солдат отложил автомат, лег и стал подползать к доскам по-пластунски, прижимаясь к самой стене. Я не без удивления наблюдал. Потом солдат остановился, вытянул руки перед собой, что-то на своем наречии проговорил. Капитан ответил. Направил свет туда, где солдат уже делал что-то пальцами вытянутых рук. Он копался около пяти минут. Потом стал отползать, уже более уверенно, чем полз туда. Когда он поднялся на колени, я увидел в его руках два детонатора и тонкую проволоку – кусок около метра в длину.
Капитан, похоже, выругался – но скорее с удовлетворением. Передав ему принесенное, солдат снова пополз; на этот раз он ухватился за одну из досок и не без труда потянул на себя, вновь отползая. Я опять дернулся было, чтобы помочь, – и во второй раз был остановлен:
– Я сказал вам – не рисковать!
Доски вытащили по одной. Они были метра по три длиной и сантиметров двадцати в ширину, толщиной же дюйма полтора. «Хорошие доски для занятого постройкой дачи», – подумал я. Солдаты, теперь уже вдвоем, стали укладывать доски в виде настила на полу, и потом по одной толкать их вперед так, что конец доски оставался примерно в шаге перед нами. Досок было четыре, настил получился широким и удобным – если только не спотыкаться о пакеты взрывчатки, прочно прибинтованные к каждой доске. Непонятно только было – к чему тут настил и для чего взрывчатка на нем.
Еще команда – и первый солдат, подобрав оружие, двинулся по настилу и перешел на ту сторону. Сделал еще шаг и остановился. Пошел капитан. Потом – я. Доски были как доски. Наконец и последний участник экспедиции оказался рядом с нами. Но на этом дело не закончилось. Настил разобрали, доски по- старому сложили у стены, отсовывая их назад. Потом первый тарменар вернул детонаторы на место и зацепил конец проволоки за едва видимый крючок в полу, у самой стены.
– Можем идти, – сказал капитан.
– К чему была эта церемония? – не утерпел я.
Он усмехнулся:
– Тут – старая ловушка. Еще два шага – и человек проваливается в шахту, можно даже сказать – прямиком к Духам Гоpы. Пройти можно только по мостику.
– Дальше тоже будут такие сюрпризы?
– Такие – нет. Другие – возможно. Но и к другим мы готовы.
Он скомандовал, солдаты вытащили из сумок глушители и навинтили их. Из ножен были извлечены длинные кинжалы. Даже смотреть на них было страшновато.
– Идемте.
Мы двинулись в прежнем порядке.
Чем дальше мы шли, тем извилистее становился ход. Еще через километр вышли на перекресток. Свернули направо. Минут через десять остановились. Фонарик погас. Трое шепотом заговорили между собой, мне пришлось помалкивать. Я не обижался; мне хотелось лишь поскорее добраться до места, где можно будет по-человечески отдохнуть. Потом нас осталось трое: один солдат – тот, что шел последним, – растаял в темноте, за изгибом хода. Мы ждали. Было тихо. Потом послышался едва уловимый свист. Повторился. Капитан зажег фонарик. Мы двинулись дальше. Ушедший вперед тарменар поджидал нас шагах в двадцати. Капитан предупредил меня:
– Осторожно, не споткнитесь.
Но я успел уже разглядеть два тела, аккуратно уложенные к стене. Капитан провел по ним лучом. То не были тарменары Властелина.
– У них слишком мало людей, чтобы держать все проходы, – негромко сказал мне капитан. – Теперь, думаю, дойдем без задержек.
– Хотелось бы, – сказал я ему в затылок и умерил шаг, чтобы не оттоптать ему каблуки. – Но зачем вы их так – наповал?
– Это не мы, – сказал он, не оборачиваясь.
– Кто же?
Он ответил не сразу:
– Может, тут проходили Незримые. Бывает – некоторые умирают от страха. Сердце не выдерживает.
Я сделал вид, что объяснение меня удовлетворило.
15
Оставшиеся четверо дремали у догоревшего костра. Все было выпито, девицы ускользнули, опасаясь, наверное, солдатского пристрастия. Тарменары несли службу, охватив кострище и всех возле него редкой цепью. Было тихо и скучно.
– Чего ждем? – спросил у старшего Уве-Йорген, не очень рассчитывая на ответ.
– Машин.
– Где же они?
Тарменар немного подумал:
– Где-нибудь. Приедут.
И, еще поразмыслив, добавил:
– Лес густой.
И в самом деле, машинам пробираться сюда, выкручиваясь между деревьями, наверняка было сложно.
– Могли бы и сами дойти до просеки хотя бы. Вот как вы – сюда.
