— Вы имеете в виду амнезию? — взглянул на него Селби.
Так говорят врачи. Он не может ничего вспомнить, что было до катастрофы. Он даже не помнит своего имени.
— Это очень интересно, мистер Хендрикс, — сказал Селби, — и я знаю, что вы не пришли бы сюда, не считая все это очень важным. Но будет все же лучше, если вы сначала объясните, что вас ко мне привело.
— Поскольку это связано с Ритой, я не собирался вмешиваться в ее дела. — Голос его дрогнул. — Но она моя дочь, мой единственный ребенок…
Селби ждал продолжения.
— Деньги, которые у нее есть, это деньги игрока. Она сказала, что получила их от страховой компании, но я знаю, что это не так. Она хорошая девочка. Теперь она остепенилась, купила себе большой дом на Оранж-Хейтс, надеясь, что мать и я будем жить с ее свекром и с ней…
— Пока я не пойму, к чему вы клоните, мистер Артрим, — вставил Селби.
— Я думаю, что старик чокнулся.
— Кто?
— Фрэнк Артрим, ее свекор.
— Амнезия — обычное следствие шока. Поврежденные клетки уже не влияют на умственные способности человека.
— Это не так, — сказал Хендрикс. — Видите ли, после катастрофы он не знал, кто он. Рита поведала ему о случившемся. Джеймс, муж Риты, собирался встретиться с игроками в местном клубе. Дорога шла вдоль берега реки. Он был сильно пьян и не мог вести машину, поэтому за руль пришлось сесть отцу. Когда в назначенное время они не появились в клубе, оттуда позвонили домой, чтобы узнать, в чем дело. Рита испугалась и поехала их искать. Она ехала медленно и смотрела по сторонам. Вдруг она почувствовала запах горелой резины и увидела машину, которая свалилась с обрыва. Ее муж был в ней, а свекор лежал чуть в стороне. Она попросила пассажиров проезжающей мимо машины помочь. У врача Фрэнк Артрим пришел в себя, и Рита рассказала ему, что он управлял автомобилем и убил своего сына. Она терпеливо объясняла ему, кто он такой и кто был его сын. С тех пор он ее возненавидел.
— В чем, по-вашему, заключается его ненависть?
— Я думаю, он намеревается даже убить ее. Селби удивленно взглянул на отца Риты Артрим.
— Он же калека.
— Да, знаю, — отозвался Хендрикс. — Но мне кажется, он постепенно сходит с ума.
— Он как-то в состоянии передвигаться?
— Нет, но руки и тело у него сильные. Я не понимаю одного: он может шевелить ногами, но не может удерживать равновесие. Кажется, это называется координацией.
— Что тревожит вас? — спросил Селби. — Ваша дочь что-нибудь вам говорила?
— В прошлое воскресенье Рита приходила к нам, — продолжал рассказ Хендрикс, — не ко мне, к матери. Она всегда приходит ее проведать. Мы с ней почти не разговариваем.
— Хорошо, — быстро сказал Селби, пытаясь показать Хендриксу, что он торопится.
— У нее на шее был синяк. Кто-то пытался задушить ее.
— Вы знаете, кто?
— Кто же, кроме Артрима?
— Это она сказала?
— Нет. Она клянется, что никаких синяков вообще не было. Но это не так. Она носит платье с высоким воротом. И когда в тот день ворот распахнулся спереди, жена увидела синяки.
— Почему вы решили, что это Артрим?
— Я знаю, она боится его. Он — единственный человек, который мог это сделать, он мог напугать ее и заставить хранить молчание.
— Вы только об этом хотели мне рассказать? — торопливо спросил Селби.
— Я только хотел, чтобы вы заинтересовались этим, и чувствую, что Рита знает, что надо делать. Она моя плоть и кровь, и я не могу спокойно сидеть и смотреть, как ее медленно убивают.
— По соседству с вами уже произошло одно убийство, — сообщил Селби. — Я занят его расследованием. И рад, что вы рассказали мне об этом, мистер Хендрикс, я обязательно встречусь с Фрэнком Артримом.
Хендрикс поднялся.
— Я хочу, чтобы вы присмотрели за ним, — сказал он и добавил извиняющимся тоном: — За последние двадцать четыре часа я не сомкнул глаз. Ее мать тоже беспокоится… Все женщины одинаковы. Если бы не я, Элизабет — это моя жена — жила бы на Оранж-Хейтс с Ритой. Она говорит, что, хотя деньги и нажиты ее мужем на игре, они все равно пущены в оборот и возвращать их уже поздно. И вообще, было бы глупо отдавать деньги страховой компании или отказываться от их получения.
— Логично, — согласился Селби.
— Но я не собираюсь жить на деньги игрока, — упрямо заявил Абнер Хендрикс.
Он пожал Селби руку.
— Вам виднее, что надо делать, — вздохнул он. — Знаете, Рита — наше единственное дитя, и мы очень обеспокоены.
Резко повернувшись, Хендрикс вышел из кабинета. Селби некоторое время еще слышал его шаги.
Полчаса прокурор курил и думал. Потом он выбил трубку и вышел в коридор.
Но не прошел он и двадцати шагов, как от стены отделилась темная фигура и шагнула ему навстречу.
— Мистер Селби… — Голос был женский, очень низкий, скорее похожий на шепот. Перед Селби стояла стройная молодая женщина с испуганным лицом.
— Что вы здесь делаете? — спросил он.
— Жду вас, — ответила она. — Я знала, что вы в своем кабинете.
— Почему же не вошли?
— Потому что хотела поговорить наедине. Никто не должен ничего знать.
— Кто вы?
Внимательно осмотрев пустынный коридор, она сказала:
— Элен Сакс. Селби нахмурился.
— Я слышал это имя раньше. Конечно, здесь не место для разговоров. Пойдемте!
Он провел ее в кабинет, запер дверь и собирался было включить свет.
— Если можно, не надо зажигать, — попросила она.
— Хорошо, — согласился Селби. — Я видел ваше имя в отчете шерифа Брэндона. Вы работали сиделкой у миссис Артрим?
— Да.
— Зачем вы хотели видеть меня?
— Даже не знаю, с чего начать. Селби улыбнулся.
— Лучше начать с начала, мисс Сакс.
— Вы знаете, что я раньше работала сиделкой, хотя у меня нет диплома. Я никогда не имела возможности зарегистрироваться в качестве сиделки.
Селби кивнул.
— У меня есть причина предполагать… я думаю… Мистер Селби, я полагаю, если человек получил доказательства какого-либо преступления, он должен сообщить об этом властям?
— Полагаю, да.
— Ну а мне трудно сделать это. Видите ли, у меня нет полной уверенности, я ничем не могу подтвердить то, что скажу, но…
Она нерешительно посмотрела на Селби.
— Вы скажете мне все, что знаете, мисс Сакс, а потом мы обсудим детали.
Элен Сакс облегченно вздохнула.
— Это она убила его, — резко сказала она.
— Кого вы имеете в виду? — спросил Селби.
