— Кто? Отец Габор?
— Да. Сам он был лютеранином, но никогда никого не желал обращать в лютеранство. Он говорил мне: истинный бог не тот, о котором говорят письмена и картины, истинный бог — не дряхлый раввин с бородой из пеньки, не истеричный старый еврей, грозящий людям из туч. О подлинной сущности бога мы не смеем даже помыслить. Мы можем постичь только его милосердие и любовь. Истинный бог с нами, Эва. Он ни на кого не гневается. Мудрость не знает гнева. Если ты обратишь глаза к небу и скажешь: «Отец мой небесный, я избрала себе Гергея спутником жизни!» — и если я скажу богу то же самое о тебе, тогда, Эва, родимая, мы супруги.
Эва, счастливая, смотрела на Гергея, слушала, как он говорит, тихо покачивая головой. «Видно, на сиротском хлебе душа созревает рано, и юноша быстро становится взрослым», — думала она.
Гергей продолжал:
— Поповские церемонии, Эва, нужны только для людей. Это вопрос приличия. Надо засвидетельствовать, что мы соединились по велению сердца и души, а не случайно, не на время, как животные. Браком, душа моя, мы сочетались с тобой еще в раннем детстве.
Мекчеи въехал на холм, поросший травой, и, остановив коня, обернулся, поджидая их.
— Не мешало бы отдохнуть немного, — сказал он.
— Ладно, — ответил Гергей, — сделаем привал. Вижу — вон там, внизу, речка. Пусть румын напоит коней.
Он соскочил с коня, помог сойти Эве, расстелил плащ на траве, и все прилегли.
Мекчеи развязал котомку, вытащил хлеб и соль. Гергей встал на колени, разрезал хлеб и первой протянул кусок Эве. Но, опустив руку, он положил ломоть и взглянул на девушку.
— Вица, дорогая, прежде чем мы с тобою будем делить хлеб, заключим пред лицом господа нерушимый союз.
Эва тоже опустилась на колени. Она не знала, чего хочет Гергей, но, слыша, как вздрагивает его голос, чувствовала что-то священное и торжественное в его словах и подала юноше руку.
— Мне, что ли, сочетать вас браком? — удивленно спросил Мекчеи.
— Нет, Пишта, нас сочетает тот, кто сотворил наши души. — Гергей снял шапку и взглянул на небо. — Господь, отец наш! Мы в твоем храме. Не в соборе с куполами, созданными руками человека, а под сводом небесной тверди, под роскошными колоннами деревьев, созданных тобой. Твое дыхание доносится к нам из лесу. Твои очи взирают на нас с высоты. Эта девушка с детства — моя нареченная, она милее мне всех девушек на свете. Только ее одну я люблю и буду любить вечно — до гроба и за гробом тоже. Воля людей помешала нам сочетаться браком с благословения людей, так дозволь же, чтобы она стала моей женой с твоего благословения! Девушка, перед лицом господа объявляю тебя своей женой!
Эва прошептала со слезами на глазах:
— А я объявляю тебя мужем своим! — И склонила голову на плечо Гергея.
Гергей поднял руку.
— Клянусь, что никогда тебя не покину! Ни в какой беде, ни в какой нужде. До самой смерти твоей, до самой смерти моей. Да поможет мне бог!
— Аминь! — торжественно возгласил Мекчеи.
Эва тоже подняла руку.
— Клянусь в том же, в чем ты поклялся. До самой моей смерти. До самой твоей смерти. Да поможет мне бог!
— Аминь! — снова проговорил Мекчеи.
И юная чета обнялась. Они поцеловали друг друга с таким благоговением, словно ощущали над собой благословляющую десницу божию.
Мекчеи примостился опять возле хлеба и покачал головой.
— На многих свадьбах я бывал, но такого венчания еще не видел. Пусть меня заживо склюют вороны, если я неправду сказал: по-моему, союз этот более свят и крепок, чем тот, который вы, сударыня, заключили бы перед девятью попами в городе Дялу.
Они улыбнулись и, сев на траву, принялись за трапезу.
К вечеру прибыли в Хунядскую крепость. Янчи ждал их с ужином (он каждый день поджидал их то с обедом, то с ужином).
За столом сидел и священник крепости — болезненный старик с обвислыми усами, мирно старевший в тиши замка вместе с липами. Молча, с улыбкой слушал он рассказ о побеге юной четы.
— Я пригласил его преподобие для того, чтобы обвенчать вас, — сказал Янчи Терек.
— Мы уже обвенчались! — весело воскликнул Гергей, махнув рукой.
— Как так?
— Мы совершили таинство брака пред лицом господним.
— Когда? Где?
— Сегодня в лесу.
— В лесу?
— Да. Так же, как Адам и Ева. Разве они не сочетались законным браком?
Священник глядел на них с ужасом.
— Per amorem!
— Что такое? — возмутился Мекчеи. — Если господь желает благословить брак, он может обойтись и без попа.
Священник покачал головой.
— Может. Да только свидетельства о браке вам не выдаст.
Гергей передернул плечами.
— А мы и без свидетельства будем знать, что женаты.
— Правильно, — кивнул священник. — Но вот внуки ваши этого не будут знать.
Эва покраснела.
Гергей почесал себе за ухом.
Священник рассмеялся.
— А все же неплохо, что поп под рукой оказался.
— Ваше преподобие, а вы обвенчаете нас?
— Конечно.
— Без разрешения родителей?
— Придется. В Священном писании не сказано, что для бракосочетания нужно разрешение родителей… А вы не родственники?
— Только душою сроднились. Правда, Вица?.. Так что ж, дорогая, обвенчаемся ради свидетельства, ладно?
— Но только сейчас же, — торопил Янчи. — Каплун еще не зажарился, так что все равно придется подождать немного.
— Можно и сейчас, — согласился священник.
Они перешли в часовню, и в несколько минут старик священник обвенчал их и занес имена новобрачных в церковную книгу. Свидетелями подписались Янчи Терек и Мекчеи.
— Метрическую выпись о браке я пошлю родителям, — сказал священник, когда они вновь сели за стол. — Помиритесь с ними.
— Постараемся помириться как можно скорее, — ответила Эва, — но сразу никак нельзя. Нужно переждать месяц-другой. Мой супруг и повелитель, где мы проведем эти два месяца?
— Ты, милая моя жена, побудешь здесь, в Хуняде, а я…
— Мы можем ей все сказать, — вмешался Янчи Терек. — Ведь вы теперь едины и впредь не будете иметь тайн друг от друга. Пусть и наш священник узнает. По крайней мере, если с нами беда случится, он через два месяца известит мою матушку.
— Так узнай же, ненаглядная юная моя супруга, — сказал Гергей, — что мы решили направиться в Константинополь и остановила нас только весть о том, что тебя выдают замуж. Мы втроем дали нерушимую священную клятву освободить нашего отца, милостивого господина Балинта.
— Если удастся, — добавил Янчи Терек.
