пока – можно на полчаса расслабиться: все силы могут еще понадобиться.
Туннельная связь… Значит, активно работает Застава. Понимая, что мы это заметим. Пренебрежение осторожностью? Нет, осторожность им просто не нужна, – следовательно, все, что нужно было, они уже сделали и сейчас раскрывают себя даже с вызовом: да, это мы, мы здесь, и вам с этим ничего не поделать, проще всего – сразу признать свое поражение! – вот смысл, пусть не главный, такой демонстрации. Застава свидетельствует: нам не нужно прослушивать ваши разговоры, вся нужная информация у нас есть, – а вот у вас ее нет, и мы не хотим, чтобы вы ее получали…
И ведь это наверняка везде так, – думал Георгий дальше. – На всех планетах. Вряд ли они знают, что туннельной связью может пользоваться только один человек: я. На остальных планетах – добрые нормальные разведчики Ассарта, они неплохо снаряжены, но лишь в рамках трехмерного пространства. Хотя – откуда уверенность, что туннели перекрыты везде? Может быть, это как раз персональный салют в мою честь. Да и какая разница?
Есть разница, есть. Если на других планетах туннелями можно пользоваться, то имеет смысл, при невозможности попасть на Ассарт, лететь куда угодно, и оттуда искать связь. Не с Ассартом – он-то уж точно забит. Нет. Напрямую – с Фермой. Ферма должна знать все, не Ассарт. Что же, это, пожалуй, вариант…
Вариант – в случае, если меня не выпустят с планеты.
Остановись на мгновение. Подумай. А если выпустят? Разве для них не проще – позволить тебе стартовать с планеты – и тут же учинить нечто. Аварию. Катастрофу. Распылить. Это очень красивое решение. Тебя не стало – не стало информации, не стало связи, одним отвлекающим фактором оказалось меньше…
Но если Застава с самого начала знала, что разведчики высланы и что, допустим, именно я лечу именно сюда, – почему они дали долететь? Уничтожить меня было проще еще по пути сюда, когда у меня вообще никакой информации еще не было. Так было бы надежней. Значит – не знали. Узнали с запозданием.
Это, собственно, мне ничего не дает. Но все же приятно. Значит, они перехватывают не все. Раньше, во всяком случае, не перехватывали. Все было бы совсем хорошо, если бы я сейчас обладал полной свободой передвижения. Но у меня запас энергии – только добраться по лучу до корабля. Собственно, если я благополучно доберусь, то все в порядке. На корабле смогу зарядиться заново. Но вот в случае, если на борт мне не попасть, тогда я буду целиком зависеть от местных возможностей. Конечно, при случае и ноги могут спасти. Бывает, можно ускользнуть и вплавь. Но если они поймут, что особых средств передвижения у меня нет, то им останется только локализовать меня и устроить систематический поиск. Тогда мне придется туго.
Впрочем, стоит ли исходить из самого плохого?
Стоит, стоит. Всегда будь готов к худшему, а с лучшим уж как-нибудь справишься. Ну вот и все. Теперь – полчаса отдыха…»
Он смог, наконец, расслабиться. Ускользнуть мыслью из стягивающейся петли. На сухую землю у подножия горы. Под тень олив. Туда, где не умолкая славят жизнь цикады…
Он очнулся, когда было без четверти семь. Вслушался прежде, чем открыть глаза. Было тихо. Внизу, у подъезда и на дорожках, уже зажглись матовые фонари. Он встал, внимательно всмотрелся – не прибавилось ли машин на стоянке. Их стало на две больше, но этo может ничего и не означать – прибыло еще два постояльца. Или больше. Да, или больше… А собственно, какая разница?
С балкона он вошел в спальню. Зажег малый свет на тумбочке. «Вице-председатель устал, он отдыхает. Он будет отдыхать до самого ужина, то есть часов до восьми… Да, к девяти все уже станет ясно. Окончательно. Но в девять он будет далеко. Или —… Или».
Георгий встрепенулся, заставил себя отогнать мрачные мысли. «Ничего, все будет в порядке. Такое ли бывало в жизни?»
Он поднял трубку телефона, заказал ужин в номер. К восьми. А пока – кофе. Ему не очень хотелось, но после заседания было вполне естественно. Мальчик принес почти мгновенно. Тут умели обслуживать, хотя у Георгия каждый такой случай, когда ему что-то подавали, вызывал какое-то внутреннее неудобство. Мальчик помедлил у двери. Улыбнулся. Спросил: – Может быть… компанию?
Георгий глянул укоризненно, ничего не ответил. Мальчишка испарился. Что же, теперь можно снять грим…
Он сделал это. Потом переоделся в свое, на ходу отпивая из стоявшей на столике чашки. Снова надел комбинезон. Взял чемоданчик. Вышел на балкон, оставив свет в гостиной гореть. Встал в самом углу. Прислушался. Все было спокойно. Взлетел. Лег на курс – к торговому космопорту. Не вдоль дороги, а по прямой – по лучу своего корабля. Пока корабль испускает непрерывный луч – можно считать, что на нем все в порядке: никто посторонний не проник на борт. Экипажа на корабле нет: один человек и куча устройств. Как только появится чужой – луч из непрерывного станет пунктирным, длина каждого штриха будет зависеть от количества визитеров. Сейчас луч шел, не прерываясь. Хороший признак.
Георгий летел на высоте примерно двух стадиев (оставаясь в одиночестве, он предпочитал пользоваться мерами, привычными с детства). Поверхность планеты казалась бархатной, иногда серебром взблескивали водоемы, и снова тянулась пушистая чернота, тут и там украшенная огоньками. Потом впереди возникло все усиливающееся зарево. Космопорт. Опуститься надо будет, не долетая до его границы, чтобы к кораблю приблизиться нормально, у всех на глазах. Да еще зайти предупредить, что вот-вот привезут товар, чтобы подогнали погрузчик, не мешкая.
Он опустился благополучно. Пользуясь последними клочками темноты (в тени от окаймлявшей территорию порта ограды), снял комбинезон, водворил на место, достал пакетик с капитанским мундиром. Мундир тоже занимал места не больше, чем комбинезон, но, если ненадолго поставить его на зарядку, он примет вид добротного, плотного форменного одеяния. Хватит ли еще на зарядку? Хватило. А лететь еще можно? Индикатор показал: ну, метров на триста пятьдесят – если не тратить на набор высоты. Значит, где-то около двух стадиев. Хорошо бы, конечно, побольше…
Он закрыл чемоданчик. Вышел на дорогу как раз напротив автобусной остановки. Машины подъезжали часто. Вошел в высокий, легкий предпорт, приблизился к справочной конторке, спросил, не доставлен ли еще груз на одиннадцатую площадку, борт «Алис». Конторщица поиграла на клавиатуре. «Да, прибыл». Была половина восьмого: ни один нормальный человек не станет отправлять груз, зная, что придется потерять полчаса на ожидание, – это Георгий успел уже понять здесь, на Киторе, здесь стоимость каждой рабочей минуты была рассчитана и учтена. «Контейнеры, не так ли?» – «Не указано… Но две машины пропущены к одиннадцатой». – «Давно?» – «Двадцать минут». «Тогда мне надо поспешить. Спасибо…»
Двадцать да тридцать: без малого час. Две машины. Вместо восьми с грузом. Все было ясно. Однако для вящей уверенности Георгий на миг опять включил пеленгатор. Корабль продолжал излучать – длинными импульсами. «Люди внутри. Вот так-то. Засада на борту. Значит, не будет ни энергии для подзарядки, ни старта… А что будет? На миг возникла сумасшедшая мысль: спокойно взойти на борт и, не дожидаясь приглашения, открыть огонь – и стартовать без разрешения, без оповещения – вырваться с планеты. – Он лишь усмехнулся. – Лихо было задумано, только нереально. И стрелять не из чего. И космическая стража, конечно, уже на военном положении – разнесут вдребезги, не успеешь высунуть нос за пределы атмосферы. Может быть, на этом и построен их расчет… Нет, никаких безумств. Ситуация не для храбрых – для хитрых».
«Что же сейчас? Возвращаться в гостиницу? Глупее ничего не придумаешь. Ты не зря обосновался там столь капитально, что об этом уже знают все, кому нужно. Сейчас тебя будут ждать здесь. До восьми часов, и еще минут десять. Потом свяжутся с теми, кто наверняка уже пасется в отеле. Начнут ждать там. Это – еще часа полтора. Значит, у меня два часа времени для какого-то маневра, – думал он, постепенно отклоняясь от взятого было направления к кораблю – отклоняясь туда, где была стоянка транспорта работников порта: стрекозы, карусели, прыгуны. Укрыться было негде: отлично освещенное забетонированное пространство, размеченное на стартово-финишные площадки. – Два часа, – думал он. – Два часа…» Потом понял, что двух часов у него нет. Минут десять, от силы. Потому что уловил начавшееся в противоположном конце порта движение казалось бы ничем не связанных между собою людей – ничем, кроме направления, скорости, кроме замысла. Прочесывание. Уже? Бессмертные боги, да конечно же: что им стоило связаться с предпортом и получить информацию, что он прибыл? А может быть, им и не пришлось, они предупредили заранее. «Так что мне было отведено времени – лишь добраться до корабля. Я
