многотонный древнеегипетский пресс. Оборони, царица небесная…
Крепко стиснув зубы, я снова попытался просунуть то, что осталось от фонаря, сквозь решетку и снова потерпел фиаско.
– Игорь, – пальцы Ольги крепко обхватили толстые прутья возле моего взмокшего лица. – Ты только не бойся за меня. Я вот уже почти совсем не боюсь. Ничего. Ты главное сам выберись. Тебе, между прочим, еще сына поднимать…
– Молчи, женщина! – зашипел я, возобновляя свои безнадежные попытки. – Не каркай мужу под руку иначе…
– Лучше меня послушайте, тешащиеся милые, – попытался привлечь наше внимание Андрей, – Я тут кое-что прикинул, кое с кем пообщался и хочу сообщить вам две новости…
– И обе плохие… – констатировал я, опускаясь на колени вслед за женой: сгибаться в три погибели под опустившимся потолком становилось все тяжелее.
– И обе хорошие, – как ни в чем небывало продолжал экстрасенс Андрюша, – Первая: все три лабиринта имеют выход. Больше того, каждый из нас в итоге попадет в погребальную камеру. Если, конечно, выберет верный маршрут. Новость вторая: нам придется столкнуться не только с хитроумными ловушками, но и с некими сверхестественными силами…
– И это ты называешь хорошей новостью? – хмыкнул я, накрывая руки Ольги своими исцарапанными осколками фонаря ладонями.
– Не перебивай своего гуру! Хорошая новость в том, что мы все трое будем от этого воздействия защищены. В какой-то степени. Ну, я – понятно почему. Ты, Игорь тоже не лаптем щи хлебаешь. А ты, Олечка… Я тут попросил кое-кого приглядеть за тобой. И получил согласие. Причем подозрительно быстро. Ты только к себе повнимательнее прислушивайся и все будет хорошо! Вот, зажигалку мою возьми. Вторую тебе Игорь даст. Главное, не бояться…
– А я и не боюсь…
Ольга произнесла это так, что у меня дух захватило. Как долго смогут отгонять от нее мрак две китайские одноразовые зажигалки? Что-то полыхнуло в моем помраченном мозгу, и я, ухватившись за прутья, как утопающий за соломинку, рванул их в стороны, вкладывая весь кипевший в крови адреналин в одно запредельное усилие. От дикого напряжения потемнело в глазах, но я упрямо тянул упирающиеся стержни, радостно различая сквозь бухающие в ушах удары противный металлический скип. Усталость накатила внезапно. Вот только что казалось, что горы могу своротить, а через миг руки падают бессильными плетьми и холодный пот заливает удивленно раскрывшиеся глаза. Которые видят толстенные прутья, раздвинутые обычными человеческими руками. Моими.
– Ну, ты, джедай, даешь! – радостно вопит экстрасенс Андрюша, наблюдая как я просовываю Ольге фонарь, а заодно и весь свой нехитрый багаж вместе с рюкзаком. – А этот допинг, оказывается, убойная штука! Тебя теперь можно в Гераклы записывать. И еще много в кого. В Человека-Паука, например.
– Лучше бы в Человека-Сову. Чтобы в темноте видеть, – пробормотал я, пытаясь помешать упрямой супруге, вернуть мне многострадальный фонарь. – Прекрати, Ольга! Лучше зажигалку мне передай. Ничего со мной не случится… Видала, какой я теперь супермен?
– Точно-точно, Олечка, – поддержал меня Андрей, и, последовав нашему примеру, опустился на четвереньки. – Ничего с ним не случится. Он теперь сможет видеть почти в полной темноте, так что… – и, оборвав себя на полуслове, неожиданно добавил: – Давайте попрощаемся, что ли… На всякий случай.
Но на это, как всегда, не хватило времени. Падение потолка на наши головы неожиданно ускорилось, и нам с Ольгой пришлось чуть ли не ползком добираться до спасительных коридоров. Я успел только чмокнуть жену чуть ниже глаза и, извиваясь ужом, вполз в правый рукав лабиринта.
«Направо пойдешь – коня потеряешь, – крутилось в голове, пока пальцы крутили колесико зажигалки, – Хорошо, что я не конь. Наверное…» Кремень дал искру, и желтый язычок пламени осветил выпавший на мою долю далеко не светлый путь – метров пять прямого коридора, заканчивающегося развилкой. Я погасил зажигалку и опустился на каменный пол. Не стоит обольщаться. Шансов одолеть лабиринт в темноте, не попавшись ни в одну из хитроумных жреческих ловушек, у меня не больше, чем зажигалок. То есть два. Из миллиона.
Я еще сколько-то просидел, привыкая к новому статусу загнанной в каменный мешок крысы, и ощупью двинулся вперед. Благо, коридор был достаточно узкий, и я мог касаться руками шершавых стен. Когда же он раздвоился, мне пришлось еще раз щелкнуть зажигалкой, осветив ровным пламенем два совершенно одинаковых прохода. В голове тут же всплыли какие-то обрывки из читанного в далеком детстве приключенческого романа. Вроде бы там упоминалось, что, попадая в лабиринт, нужно каждый раз поворачивать в одну сторону. И тогда есть надежда благополучно из него выбраться.
Глубоко вздохнув, я погасил пламя и двинулся в правый коридор, костеря, на чем свет стоит, настырный ветер, существующий исключительно в моем помраченном допингом воображении. Мало того, что стал он теперь гораздо сильнее, так еще и направление поменял! Прямо в лицо дует, аж жмуриться приходится. Другое дело, что мне вообще глаз можно не открывать – все равно ни зги не видно.
Так я шел, освещая себе дорогу редкими всполохами огонька, прикрученного до минимума в целях пресловутой экономии, пока не уперся лбом в обнаружившийся за очередным поворотом тупик. «Закрыто», – подумал Штирлиц, а вслед за ним и я, осветив глухую стену. Оставалось утешаться только тем, что ловушки на этом тупиковом пути не предусмотрены генеральным планом. Эх, дальше бы такое везение!
Обратный путь отличался только тем, что огня я вообще не зажигал. Да еще призрачный ветер теперь снова холодил спину. Вот и развилка. Ощупью сворачиваю в левый проход. И снова темнота, редкие огненные вспышки, быстрое сканирование окрестностей. Повороты, повороты… И глухая стена впереди. Я нервно рассмеялся, гоня прочь видение подыхающей в каменном мешке крысы, и для очистки совести щелкнул зажигалкой. Как оказалось не зря. Каменная плита, преградившая мне путь, не достигала пола, нависая над ним в сорока сантиметрах. И если я рискну двинуться дальше, то придется ползти, ежесекундно опасаясь, что каменная махина припечатает меня, как тапок таракана. Впрочем, особого выбора мне не полагалось, и я, осветив ближайший участок тоннеля, нырнул под плиту.
Обдирая локти о шероховатый камень, я прополз несколько метров, прежде чем решил еще раз провести рекогносцировку. Но в ответ на мои щелчки зажигалка только сыпала искрами. Газ закончился. Рука скользнула в карман, куда я успел сунуть переданную Ольгой вторую зажигалку, и дернулась, нащупав незнакомое нечто. Надо же! А я и не заметил, что Карим позаботился обо мне и выделил на дорожку еще одну порцию допинга вкупе со шприцем. Но сейчас меня интересует совсем другое. «Совсем другое» без труда обнаружилось во втором кармане, и я нетерпеливо крутанул железное колесико. Кремень заискрил, но и только. Все еще не веря в такую подлянку со стороны Фортуны, я терзал и терзал невинную зажигалку, пока не смирился. Все. Аллес. Последние два шанса, устроив прощальный фейерверк, приказали долго жить. Точнее умереть. Теперь можно никуда не ползти… И все-таки я пополз. Ощущать спиной нависшую над тобой многотонную махину не слишком приятное занятие. Должен же быть выход из этой щели!
Темнота давила на плечи не хуже тяжелой плиты, а каждое движение сопровождалось моим тяжелым дыханием, насмешливым присвистом ветра, и шорохом трущейся о камень одежды. Похоже, обострившийся слух пытался компенсировать потерю зрения. В какой-то момент, к привычным уже звукам добавился тихий многоголосый шепот, от которого по спине пробежала холодная волна. Странно. В чужих словах не чувствовалось угрозы, и все же… Я лихорадочно завертел головой, пытаясь уловить источник звука, пока не сообразил, что шепот звучит исключительно в моей голове. Оборони, царица небесная…Только глюков мне не хватало для полноты счастья. В надежде заглушить надоедливый речитатив я быстрее заработал локтями и со всего маху боднул лбом возникшее препятствие. Отпрянув от неожиданности, я осторожно протянул вперед руку и вздрогнул когда сообразил, на что именно наткнулись мои пальцы. Это был ботинок. Тяжелый кожаный ботинок с рубчатой подошвой. Потом продолжавшие обследование руки ухватили плотную ткань комбинезона. Н-да… Похоже, что один из секьюрити Карима, посланный за сокровищами, обрел здесь вечный покой. Я продвинулся чуть дальше, зашарил в кромешной тьме и едва не заорал от радости, наткнувшись на знакомый предмет. Нервно сжимая подобранный у стены фонарь, руки до упора вжали кнопку выключателя, и вспыхнувший яркий свет возвестил о том, что аккумуляторы все еще пребывают в рабочем состоянии. Дурак! Господи, какой же я дурак! Почему? Потому что дуракам – счастье.
Но когда я внимательно взглянул на лежащий под носом труп, то понял, что со счастьем явно
