– Видишь – соотечественника твоего завербовали. Хороший специалист, – заметил Шарп, кивая на своего подручного.
– А почему он Сорлаг?
– Оперативное прозвище. Не Миколой же его называть? Так ты, Давыдов, не заливаешь, что ты – «подвальный» Давыдов?
– Подтверждаю. Так и есть. Я – Давыдов из другой глобулы. Встречался с вами, госпожой Игами и господином Джонсоном. До сих пор под действием вашего проклятого «правдосказа». Могли бы уже заметить.
– Да, от него не так-то легко избавиться, – усмехнулся Шарп. – Патентованная формула. Правда на всю жизнь. Хотя, как правило, после введения этого лекарства живут недолго…
– Разрушающее действие на организм?
Шарп потянулся, словно бы проекции это было нужно. Впрочем, возможно, в имитационном саркофаге, из которого транслировалась проекция, настоящему Шарпу действительно нужно было разминать кости. А компьютер, формирующий ипсилон-образ, добросовестно прорисовывал все его действия.
Оглядев Давыдова с головы до ног, тихоокеанец объяснил:
– Разрушающее действие «правдосказа» только косвенное. На необитаемом острове он бы тебе не повредил. Среди людей же у «правдиков» зачастую наблюдается антисоциальное поведение. Отсутствие мимикрии. Отсюда следует желание всех окружающих избавиться от противного, колючего субъекта. Но это только в том редком случае, если объект воздействия «правдосказа» остался жив после допроса. А я, например, свидетелей оставлять не люблю… Ты, Николай, к сожалению, всего лишь свидетель. Нам нужен прежний Давыдов. Подскажешь, где его найти и жив ли он на самом деле, – твоя участь будет облегчена.
– Ведь только что признались, что не оставляете свидетелей.
– Ну, устранять их тоже можно по-разному… Я сам тебя зарежу, а Сорлаг останется с носом. Кстати, почему ты не попытался убежать со своими товарищами?
Шарп остро взглянул на Николая, словно поймал его на лжи.
– Полагал, что вы останетесь со мной, а их оставите в покое. Теперь они имеют шанс спастись.
– Ты это серьезно? – усмехнулся Шарп. – Такое вот чистое самопожертвование?
– Я под вашим «правдосказом»…
– Это и настораживает. Может, ты все-таки другой Давыдов? Без «правдосказа», но с хитрыми планами?
– Каким я был, таким я и остался, – бросил Николай. – Вы объясните, что я вам плохого сделал, что вы меня даже здесь достали? Жил бы себе потихоньку, занимался математикой…
Шарп молчал, приминая тяжелым сапогом зеленую травку и бросая косые взгляды на убитых солдат. В небе появились стервятники, которые пока не смели спускаться вниз, но смотрели на валяющиеся на земле трупы с таким же вожделением, что и тихоокеанец, а также его партнер Сорлаг.
– Мы вас не достали, уважаемый Давыдов, – протянул Шарп спустя минуту. – Между прочим, мы вас даже хотели спасти. Не тебя конкретно, а Давыдова. Кто же знал, что это ты? Поэтому мы так старались, защищая Давыдова от диверсии прыгунцов из Северо-Атлантического Альянса. Резвые такие, наглые и навязчивые. Никакого стремления к конструктивному сотрудничеству. Знаешь таких?
– Встречался.
– Даже так? Когда же успел?
– Да после знакомства с вами. На следующий день.
– И о нас ты им рассказал? – нехорошо улыбнулся представитель Тихоокеанской империи.
– Что же мне оставалось делать? Лгать я, вашей милостью, не могу. Да и не вижу смысла скрывать от кого-то нашу встречу. Одного не пойму – вы ведь вроде бы должны быть союзниками… И там, и там – Америка. Правда, вы в союзе с японцами, а те вроде бы расширились в сторону Европы…
– Почему ты решил, что мы должны быть союзниками? – удивился Шарп. – У меня вот Сорлаг союзник. Он, между прочим, чистокровный украинец, выходец из Львова. А некоторых своих соотечественников я бы с удовольствием к стенке ставил и в газовых камерах душил. Может быть, еще и буду душить…
Глаза проекции Шарпа словно бы затуманились, отразив на мгновение бетонные стены камер, в которых клубился газ и корчились жертвы.
– Обширные планы, – заметил Давыдов, сглотнув горький комок. – Только не пойму, зачем прыгунцам понадобилось Давыдова уничтожать? И как вы об этом узнали?
– Сейчас я тебе всю сеть нашу разведывательную выдам, – сипло расхохотался Шарп. – Жди! А пристрелить альянсовцы тебя – то есть не тебя, конечно, а Давыдова настоящего – хотели для того, чтобы ты нам информацию не сдал. Только у прыгунцов руки коротки. Сами они сюда заявиться не могли – Наушки мощнейшим энтропийным полем прикрыты, оно на сотню километров вокруг простирается. В вертолет тоже на ходу не прыгнешь. Вот они руками своих американских партнеров вертолет с курса и сбивали. А потом вас волокли в глубь страны, туда, где энтропийных полей нет. Но, видно, заподозрили неладное. Или кто-то другой им команду на ваш расстрел дал. Еле успели мы. А зря. Оказывается, вас и нужно было шлепнуть. Нечего было энергию тратить.
– Ошибка вышла, – посочувствовал Николай.
Шарп встряхнулся, поднес широкий кривой нож к горлу Давыдова:
– А зачем я тебе все рассказываю? Устал, наверное, в здешних степях болтаться. Жарко…
– Да и поговорить любишь.
