окажутся захваченными диктатором и его приспешниками.
– Как же зовут этого диктатора? – Давыдов удивился, почему до сих пор не услышал его имени.
Госпожа Игами, казалось, на мгновение растерялась, потом быстро произнесла:
– Тоцкий.
– Почти что Троцкий, – усмехнулся Николай. – Лидер другой революции и другой империи. А почему вы задумались?
– Не могла поверить, что кому-то незнакомо его имя. Умом, конечно, я понимаю: откуда вам знать об этом человеке! Но сердце отказывается воспринимать. Когда слышишь эту фамилию десять раз в час, когда его портреты смотрят на вас со стены каждого дома, когда только его и показывают по телевизору… К этому привыкаешь.
– Да, наверное, – согласился Давыдов.
– Мы работаем под прикрытием американского посольства, – продолжила госпожа Игами. – Одеваемся так же, как одеваются государственные чиновники в Москве – чтобы не привлекать внимания.
– Вот оно что… – протянул Николай.
– Именно такая униформа сейчас в моде в столице вашей Родины. Можете себе это представить! – патетически воскликнула госпожа Игами.
– Да уж…
– И еще. В нашей глобуле математик Давыдов активно работает на режим. Создает оружие массового уничтожения. Подпространственные зонды. И торпеды. Поэтому не удивляйтесь, что наши ребята говорили с вами так резко. Для них вы – пособник врага. Хотя на самом деле вы можете выступить спасителем человечества от глобальной диктатуры! Насколько мы знаем, здесь вы проявили себя как настоящий поборник демократии. И сможете сделать многое для людей. Для спасения общечеловеческих ценностей!
Николай с улыбкой посмотрел на девушку. Интересно, она искренне верит в то, что говорит? Фанатичка или обманщица? Работает за деньги или за идею? Впрочем, не исключено, что в их глобуле другие ценности. Власть. Доступ к привилегиям. Продолжение рода. Или возможность быть свободным от каких-то повинностей…
– Почему же я должен верить вам, госпожа Игами? – задал он простой и довольно-таки резонный вопрос. – Как я могу знать, что вы – та, за кого себя выдаете? Может быть, вы агент наших американских спецслужб, устроивших весь этот маскарад. Или как раз пособница того самого режима, о котором с таким пылом и с такой ненавистью рассказали. Это ведь очень часто бывает: человек ненавидит то, чему беззаветно предан. Или даже любит нечто противоестественное, ужасное, понимая его недостатки…
– Не знаю, – раздумчиво произнесла девушка. – Экскурсию в наш мир я провести для вас не смогу. Потому что для этого как раз требуется технология, сведения о которой я могу получить только у вас. Ну, не только у вас, но у специалиста вашего уровня. Почему-то мне казалось, что вы мне поверите. Раскроете, как можно переносить предметы в другую глобулу в реальности. Вы делаете это, я знаю… Но почему-то концентрируетесь на других исследованиях, вместо того чтобы попытаться захватить все миры!
Последняя фраза показалась Давыдову более чем странной.
– Но я не технолог, – попытался объяснить он госпоже Игами.
Сказал – и пожалел. Не хватало еще, чтобы они похитили Галю Изюмскую и выбивали сведения из нее! Впрочем, им ведь нужна теория, а не сведения о том, какие провода подключать к каким приборам. А теорией занимаются Савченко и он. Ну, может быть, Гетманов с Дорошевым.
– А мы не требуем от вас технологий. Я – математик. Объясните мне, как преобразовывать тензоры четвертого порядка в уравнениях подпространственного волнового пакета второй гармоники, и вас тотчас же отпустят!
– Но я этого не знаю! – совершенно искренне заявил Давыдов. – Еще не изучил материалы на эту тему!
– Знаете, господин Давыдов, – печально сказала госпожа Игами. – Знаете, но не хотите нам рассказать. Значит, судьба многих миров вам безразлична. Еще немного – и Страна Восходящего Солнца пошлет свои отряды в соседние миры. Распространит свою диктатуру и там. И Вселенная застонет под пятой Тоцкого!
– Вы, наверное, чересчур демонизируете вашего диктатора.
– Нет, это на самом деле страшный человек! Давыдов вздохнул:
– Я действительно не могу дать вам сведений по интересующему вас вопросу. И это, скажу вам, большая радость для меня. Потому что, если бы я знал то, что вам нужно, передо мной стояла бы серьезная нравственная дилемма – отдать вам важный секрет или стойко сопротивляться… Ведь я все-таки не уверен, представляете ли вы те силы, о которых говорите. Никто не расскажет о себе плохо. Со своей точки зрения вы ведете справедливую борьбу. Так, между прочим, думают все фанатики и террористы. Они просто в этом уверены. Но, может быть, вашего мнения не разделяют другие… Однако мне не приходится принимать серьезное решение. Пока что я ничего не знаю ни о тензорах четвертого порядка, ни о глобулах второй гармоники. Отпустите меня, и я обещаю забыть данный инцидент. Хотя он и доставил мне массу неудобств…
Брезент, который, по мнению Давыдова, закрывал окно, внезапно упал. За ним оказалась скрыта часть комнаты. С несколькими стульями. На одном из них сидел и слушал беседу девушки и математика невозмутимый Джонсон. А разъяренный Шарп, сорвавший брезент, вскочил, бешено вращая глазами.
Этот пройдоха издевается над тобой и над нами! – прокричал он в лицо госпоже Игами. – К чему разводить церемонии, делать вид, что он не работал с нашими коллегами! Прежние договоренности нарушены, значит, и у нас перед ним никаких обязательств! Из него нужно просто выбить сведения!
– Вы сами этого хотели, – грустно сказала госпожа Игами Давыдову.
Николай понял, что настало время решительных действий. Кем бы ни были его тюремщики, какие бы цели ни преследовали, сейчас они намеревались обойтись с ним круто. И нужно было реагировать адекватно.
