– Уклоняетесь в сторону, госпожа Игами, – укорил девушку Джонсон. – Не время испытывать свои чары. И не место.
– Они действуют не в полном объеме, – фыркнула красавица в кимоно. – Проекция, что вы хотите. Ни вкуса, ни запаха…
– Пора с ним кончать, – лаконично объявил Шарп. – Бритый, сверни ему шею.
– Пока, Давыдов, – усмехнулась госпожа Игами. – Хотя, скорее всего, в разных глобулах разные преисподние. Вряд ли мы свидимся скоро. Разве что при разрушении миров.
– Может быть, не стоит меня убивать? – совершенно искренне попросил Давыдов. – Да, на вашем месте я поступил бы именно так, но ведь это не значит, что такая линия поведения лучшая. Вы ведь можете оказаться глупее и оставить мне жизнь. А я бы действительно не стал преследовать вас лично – что мне за дело до каких-то подонков? Я пресек бы только ваши преступные замыслы.
– Действуй, Бритый, – приказал Шарп, отворачиваясь от Давыдова. – Тебе что, два раза нужно повторять? Но Бритый почему-то не отвечал.
Проследив за направлением взгляда громилы-бандита, Давыдов заметил в углу фигуру в сером балахоне. Особого мнения относительно нового действующего лица у него не сложилось. Случайный посетитель или один из похитителей? Их гость? Какая разница?
Однако разглядывать новое действующее лицо было интересно. Под балахоном у него угадывалось какое-то оборудование: выпирающие грани коробочек, утолщения в самых неожиданных местах. И все тот же меч за спиной. В руке незнакомец держал странное устройство, похожее на гибрид дрели и пулемета с дисковым магазином. Устройство это смотрело прямо в лоб Бритому.
– На подмогу вам подошел? – не удержался от вопроса Николай.
Он не слишком рассчитывал на ответ, и ожидания его не обманули. Никто даже не повернулся на его голос. Шарп едва уловимым движением доставал из заплечных ножен длинный прямой меч. Джонсон преуспел больше – короткий меч уже сверкал в его руке.
Но воспользоваться им американец не успел. Незнакомец перевел свое оружие с Бритого на Джонсона, нажал спусковой крючок, и тяжелая метательная звездочка впилась в горло расторопного самурая, почти начисто перерубив тому шею. Как ни странно, Джонсон не упал сразу – только зашатался, выронил меч и начал хватать руками воздух.
Давыдов рванулся в своем кресле. Суматохой нужно было воспользоваться – того и гляди, Шарп отрубит голову ему. Кто, однако, этот новый воин?
Между тем неизвестный крутил ручку своей «дрели». Не иначе перезаряжал ее.
С коротким утробным возгласом на него бросился Шарп. Похоже, расправу над Давыдовым он отложил до более удобного случая. Воин выстрелил еще раз, но не совсем точно. Он попал в руку с мечом, и Шарп с наполовину перерубленной конечностью разразился громкой бранью.
Незнакомец же отбросил «дрель» в сторону и сорвал с пояса свой меч. Клинок был без ножен, в кожаном кольце, которое от резкого движения оказалось разрезано острым лезвием.
С воплем, способным напугать любого, боец кинулся на Бритого. Бандит выхватил нож, но скорости ему явно не хватало. Незнакомец обрушил меч ему на голову, рассек ее на две части и, словно этого было мало, косым движением отрубил руку с ножом.
Только сейчас Давыдов понял, что его насторожило – враги не истекали кровью, а только морщились и шипели. Как какие-нибудь зомби с холодной кровью и остановившимися сердцами.
В два прыжка незнакомец оказался у кресла Давыдова и взмахнул мечом. В обычной ситуации математик, может, и принял бы смерть молча. Но «правдосказ» сделал его сентиментальным, и он воскликнул:
– Прощайте, дорогие мои люди!
К кому относилось высказывание, понять было сложно. Те, кто собрались в секретной комнате, к друзьям Николая и дорогим для него людям явно не принадлежали.
Однако Давыдов поспешил умирать. Неуловимое движение меча всего лишь срезало веревки, удерживающие правую руку математика.
Совершив этот довольно-таки бесполезный поступок, незнакомец отпрыгнул в свой угол.
Тем временем Бритый рухнул на пол и не подавал признаков жизни, Джонсон тихо хрипел на полу, порываясь встать. Только у него не очень получалось. А госпожа Игами и раненый Шарп, перехвативший меч в левую руку, намеревались продолжать бой.
Давыдов, стараясь не привлекать к себе особого внимания, свободной правой рукой начал отвязывать левую руку. В конце концов, сколько можно сидеть, как курица на заклание.
Спустя пару минут, разминая верхние конечности, Давыдов огляделся. Экспозиция поменялась. Бритый разлагался буквально на глазах… Нет, череп его не оголился, и мясо не сползало с костей клочками. Но вместо бугристой от мышц фигуры на полу валялась куча жалкого тряпья и бесформенное, оплывшее тело. Постоянно уменьшающееся в размерах.
Госпожа Игами, широко размахивая мечом, загоняла наделавшего столько шума бойца в угол. Достать его клинком она пока не могла, но было видно, что ее удары гораздо сильнее, чем контрвыпады незнакомца. Девушка, похоже, не знала усталости. С фланга, со стороны кресла Давыдова, незнакомца обходил Шарп.
Но боец вовремя оценил, что может в любой момент оказаться в ловушке. Перекувыркнувшись и проскользнув под мечом госпожи Игами, он вылетел на середину комнаты, к самому креслу Давыдова.
Пока госпожа Игами разворачивалась, Шарп уже был готов нанести удар. Незнакомец отразил бы его, если бы не Джонсон. Американец с перерубленным горлом, которому давно полагалось быть покойником, вытянул руку и схватил ранившего его бойца за ногу. Тот споткнулся и открылся для удара Шарпа.
Главарь бандитов не преминул воспользоваться счастливым случаем, мгновение – и он проткнул бы неизвестного бойца насквозь, но тут…
