сделать…
Инна тем временем забралась с нижней площадки наверх по оставшимся ремням. При виде Новицкого девушка ахнула.
– Как вы себя чувствуете, Ян? – спросила она, ощутив мгновенный укол жалости. Еще недавно она готова была пристукнуть штурмана булыжником, теперь же, увидев, что с ним произошло, испытывала сострадание к смертельно больному.
– Все бы ничего… – Новицкий полез под мышку и принялся ожесточенно чесаться. – Только у меня все тело зудит. И говорить как-то трудно. Кажется, у меня горло опухло…
– Вполне возможно, – кивнул Химель, – железы могли воспалиться. А я ведь вас предупреждал!
Доктор решительно потянулся к кровоточащей ране на голове Новицкого. Штурман нахмурился и сделал еще один шаг назад:
– Убери от меня свои руки, Химель, пока я их не оторвал!
Михаил Соломонович остановился.
– Почему вы не хотите, чтобы я вас осмотрел?
– Ты можешь мне занести какую-нибудь заразу… Сам же сказал, что у меня на голове язва, а у тебя все лапы в пыли…
– Да самая явная зараза – у вас на голове! – взорвался Михаил Соломонович и тут же взял себя в руки, осознав, что имеет дело с больным пациентом и резко себя вести не имеет права. – Может, и не зараза, – поправился он. – Скорее некоторые внутренние изменения. Давайте-ка я проведу обследование, и все станет ясно…
– Это у меня третий глаз растет, – объявил штурман. – И тебя, Химель, я насквозь вижу. Только и думаешь, как бы меня прикончить! Со стервой этой, что меня булыжником по голове ударила, сговорились, да?! Я вам так просто не дамся.
– Вели бы себя нормально – никто бы вас не тронул, – проговорила Инна, – а то корчили из себя неизвестно кого. И сейчас ведете себя как ребенок. Доктор вам вреда не причинит. Тоже придумали – третий глаз! Может, это не глаз вовсе, а рог у вас растет!
– А я холостой, – хмуро ответил Новицкий. – Так что рогам у меня на лбу взяться неоткуда. Вот если бы ты стала моей женой – тогда, конечно, да… Не избежать бы мне рогов.
– Что вы такое говорите, – попробовал вразумить штурмана Михаил Соломонович. – Инна – честная, хорошая девушка. Давайте-ка мы с вами успокоимся и все же осмотрим вашу голову…
– Нет! – выкрикнул Новицкий, и доктор заметил, что язык и небо у него синеватого оттенка. – Я вас насквозь вижу. – Штурман помрачнел. – У-у, подлые душонки! Ты, кстати, чего за спиной там прячешь, Химель? Опять каменюку?!
– Вовсе нет, – смутился доктор.
– А что тогда? – Новицкий оглянулся вокруг. – И куда вы свой ящик дели? Что-то грохотало сильно…
Новицкий подошел к краю обрыва, заглянул вниз и увидел контейнер.
– Развлекаетесь? – усмехнулся он. – Умнее ничего не придумали? Так что у тебя за спиной?
Улыбаясь, Михаил Соломонович протянул штурману золотой слиток.
– Это вам, Новицкий. В залог вашего хорошего поведения, – сказала Инна. – Будете себя хорошо вести, получите больше.
Новицкий взял слиток, повертел его в руках, понюхал.
– Где-то я уже такое видел, – задумчиво произнес он. – В смысле, эта штука мне знакома…
– Ну как же, – вздохнул Михаил Соломонович. – Это же золото, Ян!
Новицкий прищурился.
– Ты меня за идиота не держи, Химель. Без тебя понимаю, что золото. И где же вы его надыбали?
– Где надыбали, там уже нет, – резко ответила Инна.
– Там такого много должно быть. Элементы по одному не используются… – изрек Новицкий.
– Элементы? – переспросил доктор. – Какие еще элементы, Ян? Вы о чем это?
– Да вот такие, – загадочно ответил штурман, постукивая грязным ногтем по сверкающему слитку. – Ладно, сейчас разберемся, что к чему… Я подкреплюсь только немного… А то жрать хочется – сил нет.
– Не делайте глупостей, – попросил доктор, но Новицкий в ответ только хмыкнул и вновь отправился к птицам. Химель повернулся к Инне.
– Болезнь съедает его изнутри! Гипертрофированный аппетит, неадекватное поведение…
– А вы когда-нибудь пробовали столько выпить без закуски? – поинтересовалась Инна. – Поведешь себя неадекватно…
– Может, его организм требует энергии для внутренней перестройки? – задумчиво заметил Химель.
– Может, и требует, – согласилась Инна. – Не нравится мне все это, Михаил Соломонович. И есть я тоже хочу. На Луне я, когда голодала, хоть сок пила, витамины… А тут слабеем час от часа. А эта скотина становится все сильнее. Вы заметили, у него даже мышцы стали крупней?
– Нет, не заметил, – покачал головой Химель, – по-моему, такие же.
– У меня это профессиональное, – заявила Инна, – я всегда на фигуру смотрю. Даже у мужчин…
– Особенно у мужчин, – уточнил доктор, понял, что сморозил бестактность, и покраснел…
– Опять неудачно пошутили, Михаил Соломонович, – заметила Инна. – Между прочим, девушка, по мнению психологов, в первую очередь оценивает других женщин. А уж тем более модель. Мне фигуры интересны с той точки зрения, как их можно применить – то есть показать – на подиуме… Впрочем, я ведь уже не модель.
– Да, конечно, я понимаю… – Химель кивнул.
Новицкий напился птичьего молока, бесцеремонно растолкав дремлющих сфицерапсов, и вернулся к краю площадки, сыто рыгая.
– Кажется, я вспомнил! – сообщил он. – Вы что-то мололи насчет пещеры. Так это вы там слитки нашли, так, что ли?
– Там, – ответила Инна. – Что, хочешь слезть, посмотреть?
– Может, и слезу, – ответил Новицкий, мигом став подозрительным. – Веревки-то у вас есть? Хотя, с другой стороны, зачем мне ваши веревки? Еще подрежете, чтобы я упал.
– Ян, прекратите, ради бога, – попросил Михаил Соломонович. – Мы бы никогда не…
– Да знаю я ваше никогда! – отмахнулся от него штурман, подошел к краю обрыва, оглянулся и вдруг прыгнул вниз.
Инна вскрикнула, Химель испуганно замер:
– Он что…
– Хо-хо! – раздался вопль Новицкого снизу. – Так вот что вы тут от меня прячете!
Михаил Соломонович сглотнул и закончил фразу:
– …жив?
– Наверное. – Инна поспешила к краю обрыва.
– Спрыгнул вниз – и живой, – пробормотал Химель, он никак не мог поверить в произошедшее. – Инночка, вы уверены, что хотите спуститься? Находиться с ним на такой маленькой площадке… Он ведь может и в пропасть столкнуть…
– Да он и отсюда столкнуть может, – возразила Инна. – Кстати, вы заметили, сфицерапсы словно заснули. Никак не реагируют на наши движения.
– Да, действительно, очень странно. Возможно, просто у них такие биологические часы, и сейчас как раз время дремоты… Должны же они когда-то отдыхать.
– Им Новицкий всю кровь выпил, – буркнул Химель. – Это он говорит только, что молоко. Где видано, чтобы птицы, а тем более ящеры молоко давали? И где их птенцы? Новицкий стал вампиром. А в заблуждение относительно собственного статуса его ввело то, что у них кровь белого цвета.
– Какие ужасы вы говорите, Михаил Соломонович, – вздохнула Инна.
– Просто реально смотрю на вещи…
– Пожалуй, я все-таки слезу вниз, – решилась Инна. – Обидно даже – мы решетку оторвали, а я и зайти в пещеру не успела. Там Новицкий сейчас хозяйничает.
– Хорошо, тогда я с вами… Неизвестно, что ему взбредет на ум.
