коллеги, Кияшов, механики… Не могу я на них напасть. Собратья по цеху!
– Да что ты несешь? Совсем ополоумел, – поморщился Евграф Кондратьевич. – Если так, тебе Делакорнов должен быть ближе брата родного. Он мало того, что механик, так еще и человек и на корабле с тобой на одном служил…
– Так и есть, – нагло заявил Яловега. – Я к нему со всей душой. Только он меня не слишком-то любит. Потому что сволочь неблагодарная. Не ценит доброты. Нет, не буду я с ретлианцами драться.
– Струсил ты просто! – Кияшов смерил Яловегу презрительным взглядом. – Нашел себе собратьев тоже! Может, ты, как и они, болотной жижицей подкрепишься?
– А что, не так уж и плохо, – заметил Яловега. – Вон луксы с Глюка-11 собственное дерьмо жрут! С большим аппетитом, между прочим!
– Кирилл Янушевич, не могли бы вы не упоминать при дамах луксов, – попросил Михаил Соломонович. – У меня нет предубеждения ни перед одной из инопланетных рас, но все же будет лучше, если про луксов мы на время забудем. Вы же знаете, что они еще делают…
– Вы про их сексуальные игрища… Ну ладно, как скажете. – Яловега пожал плечами. – А говорил, что все, что естественно, не может быть отвратительным…
– Не может, – подтвердил доктор Химель, – но это не значит, что мы должны вспоминать при дамах об обрядах спаривания и пожирания себе подобных!
– Вперед! – басовито рыкнула има Галут, которой, видимо, надоела перепалка землян. Она вытянула хвост вдоль тела и ринулась в машинное отделение. Первый ретлианец даже не успел понять, какая неприятность с ним приключилась. Кулак принцессы врезался ему точно под шишку, и он рухнул, беспорядочно разметав по полу лапы. Конечности его конвульсивно содрогались. Има Галут, еще не завершив одного движения, взмахнула упругим хвостом, оплела им шишку другого противника. Ретлианец рванулся к ней, но принцесса усилила хватку. Враг судорожно дернулся и тоже осел на пол, не переставая махать конечностями. Впрочем, движения эти были рефлекторными, слабыми и не могли никому причинить вреда.
– А-а-а!!! – закричал Кияшов. – Спецназ в действии! Я тебе подмогну, моя имочка!
Ворвавшись в машинное отделение, он схватил первый попавшийся в руки предмет – увесистую металлическую лопатку для перемешивания корма – и врезал ею, целясь в шишку ретлианца, который к тому времени успел также вооружиться каким-то инструментом. Кияшов промахнулся. И противник, вместо того чтобы растянуться на полу, пришел в ярость. Началась беспорядочная схватка, во время которой старпом и ретлианец обменивались сильными ударами. В конце концов Евграфу Кондратьевичу удалось дотянуться до шишки, враг закрутился на месте и, съежившись, как медуза, осел, сложив лапы. Кияшов, тяжело дыша, стер пот со лба и застонал. Два-три удара увесистой кистью непонятного назначения оказались весьма болезненными.
– У, гад бесхвостый, совсем руку отсушил, – прокомментировал старпом, массируя плечо.
Четвертый ретлианец отступил в угол, разглядывая ауреалианскую принцессу и приближающихся к нему землян во все четыре глаза. В трех руках его были штуковины, весьма напоминающие разводные гаечные ключи. Понять, что именно он чувствует, было, конечно, невозможно, но, судя по тому, что в бой он бросаться не спешил, внезапно появившиеся из темного коридора враги вызывали у него ужас.
Има Галут замерла в трех метрах от ретлианца, прикидывая, как подступиться к многорукому, приготовившемуся к обороне противнику. Кияшов занял позицию рядом с ней, задумчиво поглядев на лопатку, которая была намного короче каждого из «разводных ключей», зажатых в лапах ретлианца. Делакорнов нерешительно переминался с ноги на ногу. И друзьям помочь надо, и лезть под «разводной ключ» совсем не хочется. Да и не по душе ему было нападать на загнанного в угол ретлианца. Химель и Инна испуганно жались к стенке. Сумароков и Яловега даже входить в помещение машинного отделения не стали, посчитав, что в коридоре будет безопаснее.
– Трусы! В атаку! – подбодрил себя и остальных Кияшов. – Он же всего один остался!
– Один? – поинтересовался из-за угла Коля. Его, видимо, сильно волновали события в машинном отделении, но преодолеть свою трусость и показаться он не мог.
– Ага. Один. Как загнанная в угол крыса, – раздался скептический голос Яловеги. – Вишь ведь – сами справиться не могут, нас зовут. Потому как загнанные в угол крысы самые опасные! Не, нас под удар не поставишь.
Бледная физиономия Сумарокова показалась из-за поворота. По лицу юноши разливалась мертвенная бледность. И причиной появления Коли была, наверное, не храбрость, а то, что оставаться в коридоре с полусумасшедшим Яловегой тоже было нерадостно. Лучше уж вместе со всеми!
– А, вон тот тоже шевелится! – проскулил Коля.
– Он не будет представлять опасности в ближайшее время, – сообщила има Галут, не выпуская из поля зрения главного врага. – У него поражены центры восприятия.
Между тем ретлианец в углу как-то странно и сухо защелкал. До сих пор эти существа общались исключительно с помощью цветовой игры шишки и размахивания лапами, поэтому пощелкивание показалось всем исключительно подозрительным.
– Вот ведь сволочь! Это же он своих на помощь зовет! – сообразил Кияшов. – Бей его, ребята! А то сейчас кодла восьмилапых налетит, мокрого места от нас не оставит!
Сумароков пронзительно завизжал, извлек из раскрытого ящика увесистый стальной подшипник и метнул его в ретлианца. Точно под шишку! Руки оборонявшегося ослабли, ключи со звоном попадали на пол, а следом за ними рухнул и сам ретлианец.
Кияшов воззрился на Сумарокова с нескрываемым удивлением.
– Надо же, Николай, и ты на что-то сгодился… Вот чего не ожидал, так не ожидал! Я, пожалуй, и не попал бы с такого расстояния. Хотя смотри-ка, тут целый ящик этих подшипников… Это мы в горячке не заметили. Можно было просто забить его ими… Закидать, как мамонта!
– Или как неверную жену, – вздохнул Химель. – Какая все-таки жестокость царила в прежние времена на Земле… Да и сейчас в общем-то ненамного лучше, если хорошенько подумать. А Коля и правда показал себя с лучшей стороны. Избавил нас от зрелища забиваемого подшипниками ретлианца.
– Да я что… Я ничего, – смутился Сумароков. – Он же помощь позвать мог… А камни я с детства кидаю ловко. Помню, Лехе Петухову прямо в глаз засветил. Правда, он потом меня все равно каким-то приемом хитрым заломал… Да и вообще – вы что, забыли, я же чемпион «Семаргла» по дартсу!
Делакорнов усмехнулся:
– Мы как-то не следили за турнирной таблицей, Коля.
– Точно, – подтвердил Кияшов замогильным голосом. – А все, кто с тобой в дартс играли, сейчас уже в сырой земле лежат. Набери-ка этих подшипников побольше – может, пригодятся.
– Вы думаете, пригодятся? – потускнел Сумароков.
– Ты что, не видел, сколько ретлианцев на палубе было? Разве что их десант аурелианский слегка покосит… А если не покосит, придется нам самим выбираться.
– Мы должны помочь десанту! – заявила има Галут. – И остановить машины в этом отделении! Интересно, за что они отвечают?
– То есть? – не понял Кияшов. – Машины – они и есть машины. Электричество вырабатывают, наверное… На двигатель это вроде не похоже?
– На военных базах ретлианцев имеется несколько машинных отделений, – пояснила принцесса. – Для повышения надежности. Одно отделение дает энергию для вентиляции, другое питает лучевое оружие, третье отвечает за ходовые установки… Это вот – совсем маленькое. Наверное, не очень важное. Хотя на войне все может понадобиться. Без вентиляции не повоюешь – команда в трюмах будет задыхаться, начнет выбираться на поверхность, мешать солдатам… Да и без оружия солдатам тоже плохо придется. Я отключаю машины!
– Эй, а мы сами тут не задохнемся? – проревел Яловега. Никто не заметил, когда он успел к ним присоединиться. В руках механик уже крутил штуковину, похожую на разводной ключ.
– У, ренегат! – буркнул Кияшов. – Молчи уж лучше. А то Сумароков тебя подшипником пришибет почище того ретлианца. Под шишку тебе какую-нибудь засветит. И все!
– Какая еще шишка? – буркнул Яловега. – Я что вам, Новицкий? Нет у меня никаких шишек. Так и запишите.
