что-то неприятное сыплется: то ли снег, то ли град, то ли все разом. Оглядевшись, он медленно побрел в сторону метро «Китай-город». Темная неряшливая улочка показалась ему кошмарной. Чтобы немного скрасить одиночество, он провел набалдашником трости по железному забору. Звук ему не понравился.
«Н-да… — подумал младший Доудсен. — Нынче с музыкой что-то не задалось…»
Мысли его вернулись к случившемуся. Он размышлял над странной судьбой русской звезды. Красивая, молодая, знаменитая… Кому понадобилось ее убивать? Странное злодеяние — убить красоту. Все равно что растоптать розовый куст. Размышления его были внезапно прерваны, его грубо толкнули.
— Прошу прощения, — довольно внятно извинился сэр Александр и сжал в руке трость.
Однако он тут же ослабил хватку, узрев, что его обогнала девушка. Правда, он лишь по наитию определил, что фигура в ужасном пуховике принадлежит даме. Дама, казалось, его не заметила и побрела прочь.
Потомок древних Доудсенов приподнял правую бровь.
«Девушка, одиноко бредущая по ночной улице и расталкивающая рослых мужчин направо и налево, либо пьяна, либо феминистка», — подумалось ему.
Ни к тем, ни к другим он слабости не питал, однако на город уже давно спустилась ночь, и, движимый наследственным синдромом Доудсенов оберегать беззащитных дам, он прибавил шагу. Нагнав девицу, он заглянул ей в лицо и тут же понял: она не пьяна и уж точно не феминистка, она ужасно расстроенная и растерянная молодая особа. Причем особа весьма привлекательная.
— У вас что-то случилось? — ровным голосом осведомился джентльмен.
Девушка вздрогнула, посмотрела на него и еще раз вздрогнула.
— Я могу вас проводить, — предложил потомок английских аристократов.
Реакция дамы показалась ему неадекватной. Она вдруг сорвалась с места и со скоростью спортивного автомобиля сиганула в направлении станции метро.
«Н-да… — разочарованно подумал сэр Александр. — Видимо, все-таки феминистка. Что ж… Один раз простительно ошибиться даже профессору…»
Удивительно, но сэр Александр впервые за свое недолгое пребывание в России чувствовал гнетущую тоску.
И тоску не по родному дому, что в Дебшире, и не по друзьям, оставшимся в Лондоне, а по докучливому русскому болтуну. Прошло четыре дня с их последней встречи, так неудачно закончившейся в гримерке убитой певицы, а Серж Бобров никак не давал о себе знать. Разумеется, младший Доудсен не мог не понять чувств своего приятеля. Ведь тот знал убитую, а потому, скорее всего, страшно переживает ее кончину. «Наверное, пьет», — решил потомок аристократического рода и горестно вздохнул.
Сколько бы раз он ни вспоминал о том, что случилось в гримерке, неизменно удивлялся поведению Сержа. Странно все-таки для человека устраивать обыск рядом с телом своей подруги. Как-то не вязалось это с представлением Александра о скорби, да и о порядочности Конечно, он даже с большой натяжкой не решился бы назвать Боброва человеком, воспитанным в лучших традициях. Скорее наоборот. Гувернантка, по всему видно, попалась ему недалекая, да и диплом у нее, более чем вероятно, был поддельным. И все- таки не нужно иметь за плечами хорошего образования, чтобы соблюдать обыкновенные правила приличия, а потому не вести себя рядом с бездыханной женщиной как слон в посудной лавке. Смерть — это не обед на двенадцать персон в дворцовом зале. Смиренное отношение к смерти передается из поколения в поколение.
Как правило, человеку никто не объясняет, как нужно вести себя в присутствии покойника. А вот для Сержа это почему-то осталось загадкой.
«Что же он искал в гримерке?» — этот вопрос мучил Александра уже четвертые сутки. А спросить было не у кого.
За неимением лучшего сэр Доудсен принялся добывать информацию из других источников. Благо случай подвернулся буквально на следующее же утро после убийства. Сидя в своей каморке директора, молодой аристократ имел удовольствие лицезреть воцарение секретарши на свое место. Он не успел удивиться, почему эта молодая особа явилась через час после прихода в офис своего шефа, когда все должно быть наоборот, как девица с порога громко заявила:
— Слыхали, Ирму Бонд укокошили!
— Да ну! — хором удивились два менеджера, идентифицировать которых Александр до сих пор был не в состоянии. Они походили друг на друга, как братья-близнецы.
— Включите телик, недотепы. Во всех новостях сегодня с утра об этом орут. И в газетах тоже.
— Что, передозировка? — деловито поинтересовался Виталий, продолжая давить на телефонные кнопки.
— Не, огнестрел, — пафосно изрекла секретарша.
— Именно это обстоятельство заставило вас опоздать? — любезно спросил сэр Александр, выходя из каморки в общую комнату.
Девушка оглядела его с искренним удивлением, а потом ответила:
— А что же еще? Нет, ну по пути я, разумеется, бабушку через дорогу переводила.
— Простите, а бабушка платит вам за работу?
— Хм… — Секретарша поджала губы и плюхнулась за свой стол.
Она принялась с излишним шумом перекладывать бумаги с места на место, при этом довольно внятно ворча, что только что ей пришлось столкнуться с чисто английской бесчувственностью, и вообще, дел в офисе на полчаса, так зачем отсиживать с девяти до семнадцати?!
— Ну хорошо, если вас так занимает это преступление, — сдался начальник, — расскажите все, что вам о нем известно. Иначе, как я полагаю, работы у вас сегодня не получится.
— Хм… — Секретарша еще раз оглядела его, теперь уже оценивающе, и наконец смилостивилась, рассказала:
— Ее кокнули прямо в гримерке. Даже на общую песню не дали выйти бедняжке. А ведь она специально прилетела из Америки на этот концерт. Там она записывала диск.
И хотя мне ее жалко, как всякого человека, в которого стреляют без предупреждения, я думаю, на то были причины.
— Неужели? — Сэр Доудсен склонил голову набок:
— И какие же, позвольте спросить?
— Да всякие, — отмахнулась девица. — Она якшалась с такими типами…
— Что она делала?
— Якшалась, ну, водила знакомства, чтобы прилично звучало. А проще говоря, любовники у нее были один другого круче. Все как минимум на пере у ФСБ.
— Извините, но мне этих речей не понять.
— Да с крутыми мужиками она таскалась, — милостиво пояснила секретарша. — Все об этом постоянно говорили. То с одним ее видели, то с другим. И все такие мощные «быки»! Лично я думаю, и можете мне поверить, это не только мое мнение, она и на эстраду-то попала только потому, что дала парочке таких вот «быков».
— Что дала? — снова не понял молодой аристократ.
— Господи боже! — закатила глаза секретарша. — Себя дала. И зачем вас всех к нам из Англии присылают?!
— Варвара! — одернул ее Виталий. — Язык-то, чай, не помело!
— Ну, простите, вырвалось.
— Ничего страшного, — успокоил ее сэр Доудсен, изо всех сил пытаясь скрыть невольную усмешку.
— Знаете, ходили слухи, что она с этим, как его… Касальским. Он не «бык», конечно, но очень крупный бизнесмен. А вы же понимаете, все, кто ворочает большими деньгами, обязательно бандиты. Другого не дано. Говорили, что у нее какая-то большая любовь с этим Касальским была. А потом он ее, кажется, бросил. Или она его.
Вот она и укатила в Америку. Горе развеять. А заодно и диск записать. Жить-то нужно на что-то. Хм.
— Интересно… И какова ваша версия убийства?
— Да хрен.., простите, кто ж его знает. — Варвара немного смутилась. — Я думаю, что, если постоянно
