– Достаточно один раз перейти дорогу этому психу, и он готов убить человека, – с презрением ответил Эдвард. – Всем хорошо известно, что он ненавидит все, что связано с Куил Стейшн.
– Пять сотен – большие деньги.
– Ты поставил Хаммонда в очень неловкое положение перед его людьми в тот день на мельнице. Ты же послал его в другую сторону от Леви. Да сам факт, что ты член семьи Куилов, уже вызывает у него ненависть.
Фарр почти не слушал их.
– Ты знаешь, где сейчас Перри?
Эдвард Эштон повернулся к Фаруэю Куилу. Он много раз слышал об этом человеке. По лицу Куила невозможно было определить, сколько ему лет, а его волосы едва тронула седина, и то лишь на висках.
– Последнее, что я слышал – он собирался ехать к Креншоу. Сюда я приехал, чтобы сообщить Даниэлю, если он все еще жив, что молодой цветной парень по имени Джордж сейчас находится у Креншоу. Его привезли туда и поместили в келью на третьем этаже дома.
– Ты что-нибудь знаешь об этом месте? – спросил Фарр.
– Я знаю все об этом месте, мистер Куил. Дворец Креншоу называется Хикори Хилл. Он влиятельный методист и делает большие пожертвования храму. Этот человек – подонок и прикрывает все свои грязные делишки благодаря церкви. Он богат и имеет большой политический вес в юго-западной части штата.
– Я новичок в политике, но тем не менее слышал о нем, – сухо произнес Фарр.
– У него одна нога, – продолжал Эдвард. – Говорят, на него напали мужчины-рабы и отрубили ему ногу, когда он сек рабынь. Он злой и жестокий. Когда вы приедете туда, негры будут улыбаться и кланяться вам. И вы подумаете, что все они получают за свою работу плату. Он всего лишь куча дерьма, простите за выражение. Люди так запуганы, что ничего вам не скажут.
– Ты точно знаешь, что Джордж там?
– Он там. Это красивый, светлокожий парень, с волосами на индейский манер. Он там, если только его не перевезли куда-нибудь за последние два дня.
– Ты поедешь с нами к Креншоу?
– Да. Но если можно, я не буду показываться без необходимости. Я собираю полезную информацию о краже негров для Леви Коффина. Если Креншоу, Перри или кто-нибудь из их людей узнают, что это я расстроил некоторые их планы, моя жизнь будет висеть на волоске.
– Если ты приведешь нас туда, мы постараемся, чтобы об этом никто не узнал. Будет полезно, если дашь нам план местности.
– Пожалуйста, мистер Куил.
– Чем быстрее мы отправимся, тем лучше, Майк?
– Я с тобой! Гевин тоже.
– Даниэль, если Майк с Гевином уедут, это значит, что женщины остаются одни. Элеонора и Тенеси поживут пока здесь, до того времени, как мы вернемся.
– Если возникнут какие-то осложнения, Тенни хорошо умеет обращаться с ружьем, – с ноткой гордости произнес Майк.
– Либби тоже недолго будет раздумывать, прежде чем схватить пистолет, – добавил Фарр. – Даниэль будет говорить им, что делать, и все будет в порядке. Не то, чтобы я ожидаю здесь каких-нибудь осложнений, но надо быть готовым ко всему.
– Если мы отправимся утром, когда мы доберемся до Креншоу?
– Завтра, близко к ночи. По дороге у нас есть пункты, где мы сможем поменять лошадей.
– Я слышал, что пути переправки негров на север расширяются. Мы будем рады, если ты переночуешь у нас, мистер Эштон. Ужин скоро будет готов.
– Если мы отъезжаем рано утром, – сказал Майк, надевая шляпу, – я поеду предупрежу Гевина. Он сможет привезти Элеонору рано утром. Во сколько, Фарр?
– Здесь достаточно комнат, пусть приезжают сегодня вечером. Мы сможем отправиться за час до рассвета.
После того, как все ушли из комнаты, Даниэль лежал на своей кровати и проклинал Хаммонда Перри. Впервые в жизни он чувствовал себя бесполезным, и впервые в жизни у него появилось желание убить человека.
ГЛАВА 19
Какой-то шорох разбудил Мерси. Она приподняла голову с подушки и посмотрела на Даниэля.
– Я разбудил тебя, дорогая? – тихо спросил он. – Я хотел дотянуться до воды.
– Я принесу. – Мерси осторожно слезла с кровати, обошла ее и потянулась к столу за стаканом с водой, который приготовила с вечера. Она поднесла соломинку к губам Даниэля и он пил, пока не выпил всю воду. – Хочешь еще?
– Нет, хватит. Иди ложись.
Мерси легла рядом на расстоянии фута от Даниэля.
– Очень хочу обнять тебя, – произнес он.
– Я тоже, но нам придется подождать. Хорошо, что твои раны заживают и у тебя нет лихорадки.
