Взошло солнце, озаряя лучами распускающиеся деревья. Белые и стройные березы стояли на берегу реки, кое-где между ними росли дубы. По их ветвям прыгали белки. Пересмешник, раскачиваясь на тонкой ветке на самой верхушке дерева, выводил трели, а из куста внизу верещала голубая сойка.
Мерси не оглядывалась, но знала, что Ленни и Берни едут за ними. Время от времени до нее доносился рассерженный голос младшего из братьев. Наконец, Ленни приказал ему заткнуться, что тот и сделал. Второе сидение в легком фургоне было снято. Там разместилось запасное седло, сумка Даниэля, саквояж Мерси, короб с овсом, закрытая корзина, деревянная коробка с порохом и дробью, а также инструменты.
Ружье Даниэля, порох и мешочки с дробью лежали рядом с ним. Пистолет он держал при себе.
Мерси, удобно устроившись на мягком сидении, была благодарна Даниэлю, настоявшему на том, чтобы она ехала в фургоне. Он же сидел, упершись ногой в край фургона, а рукой – в бедро, держа в другой вожжи. Казалось, что он глубоко погружен в свои мысли. «Наверное, потому, что приближалась усадьба Кроуфорд, где живет Белинда Мартин с сыном и своими родителями», – подумала Мерси.
Она почувствовала себя как-то неудобно, и это не было никоим образом связано с Бакстерами и поездкой в Кентукки. Неужели Даниэль выберет Белинду Мартин себе в жены? Неужто его так покорили ее пухлое, мягкое тело и коровьи глаза? Мерси попыталась представить себе Даниэля, обнимающего вдову, и ее, отвечающую на ласки. Сердце ее бешено забилось от ревности. Она крепко сцепила руки. Мысли путались в голове, требуя ответа: а она, любит ли она Даниэля?
Девушка смотрела на него, не отрывая глаз, но быстро отвернулась, испугавшись, как бы Даниэль не повернулся и не догадался о ее мыслях. Его же занимала только дорога. Мерси чувствовала, как бьется ее сердце. Она немножко поерзала на сидении, стараясь немного отодвинуться от Даниэля. Прикосновение к плечу волновало ее, а в голове проносились мысли: Мерси и Даниэль, Даниэль и Мерси, вместе, ... навсегда. Это видение, едва теплящееся в ее мозгу, вдруг обрело четкость и ясность, когда она увидела его с Белиндой Мартин на танцах у Хамфери. И позже – несущего на своих плечах ее сына.
Это случилось задолго до того, как Бакстеры обвинили ее в связи с Даниэлем. Конечно, она любит его.
Сначала это была любовь младшей сестры к старшему брату. Но сейчас ее сердце было переполнено другой любовью, – той, которой она не ведала раньше. Мерси любила его, как женщина любит мужчину, за которого хочет выйти замуж, родить от него детей и разделить с ним свою жизнь. Боже, как же все случилось? Она должна быть осторожной, очень осторожной. Даниэль ничего не должен подозревать о ее чувствах и догадываться, что любит его больше, чем брата. Невозможно перечеркнуть все прошедшие годы. Он всегда был ее защитником. Мерси была уверена, что Даниэль мог бы пожертвовать своим счастьем ради нее. Но этого было мало! Ей хотелось, чтобы он любил ее так же, как папа любил маму все эти годы, когда жизнь без нее потеряла бы весь смысл. Мерси отважилась еще раз взглянуть на Даниэля. Она уже знала каждую черточку на его лице, ямочку на подбородке, помнила, на какую сторону падали его волосы, знала, что он любит есть, во что предпочитает одеваться, его отношение к политике, правосудию, рабству. Даниэль честен и невероятно силен. Он не задира, но если кто-нибудь задевал его, то получал по заслугам. Казалось, что Даниэль наслаждался дракой.
«Какой он красивый», – думала Мерси. По ее телу пробежала дрожь. Забыв обо всем, она не отрываясь смотрела на профиль Даниэля, как будто увидела в первый раз.
Он медленно повернул голову, их взгляды встретились. Мерси залюбовалась выражением его прекрасных карих глаз.
Она тонула в их темной бархатистой глубине, чувствовала, что ее тело наполняет тепло, ранее ей неведомое.
– О чем ты думаешь, когда смотришь на меня? – нежно спросил он, прерывая ее мысли.
Секунд десять потребовалось Мерси, чтобы перевести дыхание. Ей так хотелось подвинуться поближе к нему, взять за руку и прижать к себе.
– Я думала о том, какие красивые у тебя глаза. Ничего удивительного, что Белинда увлечена тобой.
– Кто тебе это сказал?
– Если это не так, то она дура.
– И что из этого?
Он отвернулся. Мерси уже пожалела, что сказала о Белинде и поклялась, больше этого не повторять. Мысль о Даниэле и вдове не давала ей покоя, сводила с ума.
– Кстати, о Белинде, – сказал Даниэль, – вот и она. Теперь нам придется остановиться, так как нас увидели.
– Да, конечно, – чувство тоски и одиночества захлестнуло Мерси.
Белинда Мартин спустилась с крыльца и вышла на дорогу. Даниэль остановил фургон. Ее маленький сын бежал впереди, на его веснушчатом лице сияла улыбка.
– Мистер Фелпс! – кричал мальчик. – Вы приехали повидаться с мамой? – с надеждой спросил он. – А эти дяди с вами? Мама испекла пирог.
– Привет, Хомер, – Даниэль передал вожжи Мерси и вылез из фургона.
– Он знал, что это ты, – сказала Белинда, закалывая волосы на затылке. – Хотя никогда раньше не видел тебя в этом фургоне. – Она задержала взгляд на Даниэле, а потом перевела на Мерси. – Привет, Мерси!
– Привет, Белинда.
– Я слышала, что школу закрыли рано в этом году, – Женщина перевела взгляд с Мерси на двух мужчин на мулах. Ленни и Берни остановились на небольшом расстоянии от них. Они сидели и молчали, а мулы пощипывали траву у дороги.
– Да, – ответила Мерси. Добавить больше было нечего. Она не сомневалась, что Книбе все рассказали Белинде. «Теперь ей будет что добавить к сплетням», – подумала она, глядя в миловидное лицо вдовы. Белинда отвернулась от Мерси, как будто хотела от нее отделаться. «Она смотрит на Даниэля как на Бога», – подумала Мерси, чувствуя раздражение и пытаясь не обращать внимания на появившуюся невесть откуда боль.
