– Пролома черепа нет, тебе повезло, только трещина. Обширная гематома, я тебе уже сказал, – скорее всего, она и служит причиной твоей потери памяти. Это ненадолго, не бойся: как только гематома рассосется и пройдет шок, память восстановится… Во всяком случае, я на это надеюсь. Далее, следов насилия нет, не считая царапин. Сексуального насилия тоже нет…
– Вы меня… Вы?..
Доктор понял.
– Не я, – заверил он девушку. – Я врач общего профиля, а на предмет возможного изнасилования осматривал тебя наш гинеколог. Она женщина, к слову, если тебя это волнует… Тебе вообще крупно повезло: я тут сорганизовал своих коллег, рану твою обработал дерматолог, рентген сделали в нашем кабинете радиологии: надо было понять, каков характер твоей травмы. Стало ясно, что без больницы не обойтись, травма серьезная… Хотя в больницах не очень-то любят таких, как ты: ни документов, ни денег! И страховки небось нет. Кто платить будет, а?
Она не ответила.
– Ладно, не бойся, тебя все равно примут и сделают все, что надо. Если потом, когда память к тебе вернется, сможешь заплатить, то и хорошо.
– А если нет?
– Ну, значит, получишь блага цивилизации даром.
– Такое бывает?.. – не поверила Лиза.
– В нашей стране – да! – хохотнул Лоран.
– А вы и ваши коллеги… Я ведь вам тоже не могу заплатить…
– Ма белль, считай, что это благотворительный жест.
– Я должна вам «спасибо»?
– Лишним не будет, уверяю тебя. Я организовал тебе обследование, которое стоит немалых денег. Вернее, гражданам Франции оно ничего не стоит, практически все покрывает страховка, но ты-то русская! К тому же без документов!
– Я – русская?!
– А кто же ты еще?
– Русская… Точно, я русская… Я из Москвы!
– Память начала возвращаться? Может, и фамилию вспомнишь?
– Вспомню! Просто у меня голова сильно болит…
Она подняла руку, намереваясь потрогать затылок…
– Стоп! – прикрикнул доктор. – Не прикасайся! Мы рану обработали, теперь там наклейка. Часть волос, извини, пришлось выстричь.
Он посмотрел на нее ожидающе, словно предполагал увидеть реакцию на слова о выстриженных волосах: девушки обычно очень расстраивались после такого известия.
Но его странная пациентка была озабочена вещами поважнее.
– Откуда вы узнали, что я русская?
– У меня мать чешка. Она в детстве учила русский, тогда это было обязательно, – ну, она меня некоторым словам научила… А ты бредила. Я пару слов опознал, только и всего.
– Какие?
– Слова? Ты маму звала… и какого-то Сашеньку…
– Сашеньку?
– Да. Не помнишь, случаем, кто это? Твой муж, приятель? Ты звала его… И голос у тебя был отчаянный и… нежный, что ли. Видимо, любишь ты этого Сашеньку…
…Лорана неожиданно больно уколола в сердце ревность. Хотя, может, не ревность это была, а разочарование… Если есть этот «Сашенька», то разве может быть девушка с далекой звезды подарком ему, Лорану? Что-то напутали тут боги…
Или он сам напутал. Со своими неуместными, детскими, нелепыми ощущениями! И это после всего того, что он пережил?! После Шанталь?!
Нет, его решительно занесло куда-то не туда. Какие, к черту, «далекие звезды»?! Возьми-ка себя в руки, парень! Займись делом, доктор!
…Лиза прижала пальцы к вискам. Что-то крутилось в ее отекшем мозгу, какое-то воспоминание, но ей никак не удавалось его поймать – оно не давалось в руки, словно юркая рыбешка на мелководье. «Са-шень-ка, Са-шень-ка…» Это имя было ей дорого. И это было все, что она знала.
– Но ты не сказала ничего такого, – продолжал Лоран, – чтобы можно было понять, что с тобой приключилось… Кроме того, у тебя русский акцент. На Лазурном Берегу много русских, а я часто езжу на побережье, привык распознавать их произношение.
– И ты меня ненавидишь?
– С какой стати?
– Чехи, поляки, прибалты терпеть не могут русских!
– Я не поляк и не прибалт, ма белль. И даже не чех. Я француз. И политические игры между родиной моей маман и твоей родиной меня мало волнуют. Для меня ты пациентка. Хоть и анонимная, что довольно забавно… К слову, на тех русских, которые приезжают отдыхать на Лазурный Берег, ты не похожа. Одежда на тебе недорогая, обувь тоже. Там таких не водится.
– Как же я здесь оказалась?
– Хороший вопрос. Но на него только ты можешь дать ответ. Кстати, как ты нашла наш медицинский центр? Что было перед этим?
– Я пришла в себя в… в горах. Мне было очень плохо, голова раскалывалась… Я решила пойти по тропинке вниз…
– Сумки при тебе не было?
– Какой сумки?
– Обыкновенной. Какие женщины носят с собой.
– Не было… Или я ее не заметила? Я в тот момент плохо соображала… Меня тошнило…
– В твоем состоянии это естественно. Надо будет подъехать на то место, поискать, – задумчиво произнес Лоран. – Вдруг она где-то там лежит? А в ней твои документы! Мы тогда узнаем, кто ты. И, к слову, может, найдем следы крови на каком-нибудь камне: тогда будет ясно, что ты упала и головой ударилась. Найдешь место, как ты думаешь?
– Не знаю… У меня все плыло перед глазами, – ответила она, с ужасом думая о том, что ей совсем ни к чему вести туда доктора: там хижина, где лежит труп человека, которого она убила! – Потом со мной снова случился обморок, – поторопилась она продолжить, чтобы не задерживаться на опасном вопросе о сумке и осмотре места. – Спустя какое-то время я опять очнулась и продолжила спуск, пока не добралась до этого городка… Мне официант в кафе сказал, что здесь есть медицинский центр, и я пошла по улице… А затем почувствовала, что снова теряю сознание. Я сюда вошла уже из последних сил и увидела через открытую дверь этот топчан… В тот момент у меня была только одна мысль: лечь!
– И ты легла, – подытожил Лоран. – А у меня в тот момент образовалось «окно» – пациент не пришел на прием, – и я ходил перекусить в кафе… Вернулся – и нате вам, сюрприз! Сначала я рассердился и хотел тебя выгнать…
Ну не мог же он сказать незнакомой девушке, что она ему показалась упавшим с неба подарком!
– …но понял, что ты без сознания, – продолжил доктор. – Пришлось мне тобой заняться… О, кажется, «Скорая» подоспела, – навострил он ухо.
И точно, за дверью послышался шум, и не прошло и минуты, как в его кабинете показались двое мужчин с носилками на колесиках.
– Кто тут пострадавшая? – громогласно проговорил один. – Вот эта?
Лоран кивнул, и мужчины подкатили к топчану носилки. Они ловко переложили на них Лизу и повезли ее к выходу.
– Я с тобой, не волнуйся! – проговорил доктор Бомон, следуя за мужчинами.
В машине ее легко переместили на лежак «Скорой» и пристегнули ремнями.
Они ехали довольно долго, покачиваясь на поворотах, которыми изобиловала горная дорога. В какой-то момент в окна полыхнул яркий свет, и машина, свернув в его сторону, вскоре
