разнообразия. И к мысли, что другие – это Ад.
…А вот сейчас он стоял в своем кабинете, созерцая незнакомую девушку, словно упавшую с далекой звезды к нему, на его докторский топчан. И даже невольно на потолок посмотрел, нет ли в нем пролома…
Пролома там, разумеется, не было.
Лоран деловито прогнал странные (и совершенно нелепые!) мысли и принялся рассматривать незнакомку. Ее простенькая одежда – летняя юбка с цветочным узором в фиолетово-синей гамме, равно как и майка, светло-синяя, на бретельках, открывавшая верх нежной белой груди, – была грязна. На руках и ногах девушки виднелись множественные царапины.
Сквозь разметавшиеся волосы он вдруг заметил красные мазки крови на бумажной простыне. И мгновенно понял: на затылке рана, и кровь размазалась, когда девушка мотала головой во сне…
Нет, не во сне – в обмороке!
В этот момент Лоран сконцентрировался – он стал врачом, и только врачом. Перед ним теперь была не девушка, вызвавшая у него столь необычные чувства, – перед ним находилась пациентка, нуждавшаяся в его помощи.
И Лоран принялся ей эту помощь оказывать.
…Кажется, наступал вечер: широкое окно было густо-синим. В комнате горел яркий электрический свет. Она лежала на чем-то жестком. Похоже, на топчане… Ах, ну да!..
Она вспомнила, как рухнула на него в пустом кабинете медицинского центра. Приподнявшись на локте, она осмотрелась. Кабинет был по-прежнему пуст. Большой письменный стол буквой «г», на нем компьютер, за ним внушительное хозяйское кресло… Хозяином должен быть врач, – коль залетела она в медицинский центр… Перед столом еще два кресла, помельче: для посетителей. Узкий книжный шкаф с медицинской литературой. Весы, прибор для измерения давления… И ни души.
А кто же тогда включил свет?
Осторожно, стараясь не делать резких движений, она села, свесив ноги. У топчана лесенка в две ступеньки: чтобы пациентам было удобнее слезать.
Голова по-прежнему разламывалась от боли. Хотелось пить. У противоположной стены она увидела раковину с краном, рядом стопка одноразовых пластиковых стаканчиков. Опробовав ногой ступеньку, перенесла на нее тяжесть тела и, держась за топчан, осторожно ступила на пол.
Оказалось, что ноги ее босы. Значит, кто-то снял с нее босоножки… А вот и они, в сторонке, аккуратно поставлены рядышком…
Она добралась до крана и принялась пить.
– Ну, наконец-то!
Она вздрогнула и обернулась.
На пороге стоял молодой мужчина, светловолосый – что не типично для французов, особенно южан. Брюки кремовые, рубашка с короткими рукавами на тон светлее, пуговки у шеи расстегнуты, – вид летний и… Как это называется?
Она подумала и нашла слово: непринужденный.
– Ты[6] пришла в себя, мерси, мон дьё!
Она поняла: «спасибо богу»… Неужто дела ее столь плохи, раз он не особо надеялся, что сознание к ней вернется?
Он подошел к ней поближе и принялся рассматривать ее лицо, словно чему-то удивляясь.
Затем, поймав ее взгляд, немного смутился и заговорил с повышенной бодростью:
– А вот вставать тебе нельзя! Пошли, я помогу тебе лечь. Сейчас за тобой приедет машина, отвезем тебя в больницу.
– Меня?
– А кого? Или я похож на человека, нуждающегося в госпитализации?
Она посмотрела на остряка-доктора. Загорелый, румянец на щеках… Да уж, из них двоих в больнице нуждается явно не он.
Он крепко взял ее под локоть и, приговаривая: «Тихонько, тихонечко, вот так, понемножку…» – отвел ее к топчану, придержал за спину, чтобы она опустилась на топчан мягко.
– Как тебя зовут?
– Меня? – переспросила она.
– Как зовут меня, я в курсе, – улыбнулся он. – Кстати, доктор Лоран Бомон. А тебя как?
– Кажется… Кажется, Лиза…
ЛИЗА. Это имя показалось ему необыкновенно красивым, загадочным, таинственным. Только так могла зваться женщина, прилетевшая к нему в кабинет с далекой звезды…
– Как «Мона»? – глупо пошутил он.
Девушка не поняла, о чем он, и насупилась.
– Почему ты говоришь «кажется»?
– Я… Я просто не уверена.
– Хм… А фамилия у тебя есть?
Она пожала плечами.
– Ты не хочешь мне сказать?
– Нет, почему же… Просто у меня голова так сильно болит, что мысли путаются…
– Вот подарочек, – хмыкнул Лоран. – Так у тебя еще и амнезия?
– Амнезия?
– Ну, раз ты не помнишь, кто такая!
– Меня Лиза зовут!
– Ага, «
…Лоран так и не смог полностью избавиться от того странного ощущения, которое испытал, обнаружив эту девушку у себя в кабинете. Сейчас, когда она очнулась, когда он увидел ее глаза – светлые, с четким контуром ресниц, широко расставленные, – чувство ее «инопланетности» даже усилилось. И ему было неловко за это чувство: как мальчишка, право слово… Даже не лицеист, а так, начальная школа, когда еще немножко веришь в сказки…
Он его старательно гнал от себя. Так старательно, что, похоже, переборщил с иронической интонацией… Но он не знал, как с ней разговаривать. Как нужно разговаривать с девушкой, прилетевшей с далекой звезды? Может, где-нибудь существует руководство по общению с инопланетянками? Да он все равно его проштудировать не успел…
– Ну, извините, – сухо ответила она. – Я сейчас уйду… Не буду вас больше беспокоить.
– И куда же это?
– Я?
– Ты, ты. Куда собираюсь я, мне известно. А вот куда собралась ты?
– Я…
– Тебе один путь, ма белль[7], – в больницу.
– У меня что-то с головой, да?
– Не «что-то», а сильное сотрясение мозга вкупе с приличной гематомой!
– А почему?..
– Так это тебе лучше знать… Кто-то тебя по голове капитально ударил. Или ты сама обо что-то сильно ударилась. Не вспомнишь, случаем?
– Нет…
– Ладно. Я вызвал жандармерию, может, они что разузнают…
– Жандармерию? – с ужасом произнесла она. – Это как полиция?
– Да, а что ты так испугалась? Ты нелегально тут находишься?
– Легально… кажется… Я в гости… кажется… Нет, не помню… А зачем их?!
– Это обязательная процедура. Они уже уехали, не бойся. Констатировали ранение, – мало ли, вдруг оно имеет криминальное происхождение… И запечатлели твой портретик – на случай, если тебя искать кто станет. Надо же установить твою личность, как ты считаешь?
– А голова моя… Насколько это серьезно?
