– Может, это потому, что у тебя самого оно отсутствует? – Кэтрин прошла на кухню и вернулась, держа ребенка на руках. – Это Кимберли, или просто Ким.
Марк приблизился, заглянул девочке в глаза и, взяв ее за руку, нарочито серьезным тоном произнес:
– Кимберли, меня зовут Марк. Я не очень-то нравлюсь твоей маме, хоть и принес ей красивые картинки.
В глазах Кэтрин отразилось недоумение.
– Но в последнее время мы не обращались к тебе по поводу фотографий, разве что… О нет! Неужели снова эта Трейси?..
– Нет, нет, нет. – Марк покачал головой. – Ваша новенькая здесь ни при чем. Неужели ты забыла? Когда мы были в Дербишире, я пообещал дать тебе некоторые снимки Уайдейл-холла.
– Почему же? Я не забыла. Только я думала, что ты сказал это из вежливости.
– Я никогда не бываю вежливым.
– Мне не хочется об этом говорить, но здесь я с тобой согласна. Достаточно вспомнить, каким грубияном ты себя показал, когда я взяла тебя с собой в Уайдейл. – Крепче обхватив ребенка, Кэтрин добавила: – Пойдем лучше в комнату. Стоит подержать эту кроху на руках несколько минут, и мне начинает казаться, что она весит добрую тонну.
С этими словами она прошла в уютную, со вкусом обставленную гостиную.
– А у тебя здесь очень мило, – сказал Марк; он снял рюкзак и бросил его на пол.
– Может, разденешься? – предложила Кэтрин не столько потому, что хотела, чтобы он задержался, сколько потому, что видеть не могла его кричащую клетчатую куртку.
– Пожалуй. У тебя здесь довольно тепло.
– Приходится поддерживать постоянную температуру для малышки.
– Очаровательная девочка.
– Я того же мнения.
– Сколько ей?
– Только что исполнилось два годика.
– А где же папочка?
А он не стесняется в выражениях, про себя отметила Кэтрин.
– Папочки нет. Он умер.
– Мне очень жаль. Кэтрин мрачно усмехнулась.
– Мне тоже.
Она села и посадила девочку себе на колени. Марк опустился на колени, открыл рюкзак и извлек оттуда пачку фотографий восемь на десять.
– Можешь использовать для своей статьи про Уайдейл-холл, – сказал он, протягивая ей снимки. – И позволю себе упредить твой вопрос, это бесплатно. Считай это дружеским жестом с моей стороны. Заметь, это большая честь, потому что я редко позволяю себе дружеские жесты.
Кэтрин положила снимки на кушетку рядом с собой, затем осторожно поставила девочку на пол. Та стояла, засунув большой палец в рот, и внимательно наблюдала за Марком.
Кэтрин принялась рассматривать фотографии. Снимки были первоклассные – гораздо лучше тех, которые она привезла с собой из Дербишира.
– Великолепно! – Кэтрин весело рассмеялась. – Мне особенно нравится вот эта, где развалины, и вот эти с зимним садом. Мистер Уэлдон показывал мне его на второй день. Должно быть, когда-то это был очаровательный уголок.
– Да, – согласился Марк. – Но сегодня, чтобы вернуть дому былое великолепие, в него нужно вбухать уйму денег.
– Все же я должна заплатить тебе за…
– Об этом не может быть и речи, – отрезал он. – Фотографии твои.
– Но…
– Кэтрин, мне не нужны деньги.
– Но, Марк, ты еще совсем молодой человек. Тебе надо зарабатывать на жизнь, как и всем нам. Когда мы пользовались твоей фототекой, я представляла тебя совсем другим – солидным пожилым мужчиной. – Она засмеялась. – Когда я встретила тебя в Дербишире, я была просто ошарашена.
– Может, тебе написать обо мне для твоего журнала? – предложил он.
– Эй, не искушай меня. А ведь было бы неплохо рассказать нашим читателям, как ты за столь короткое время умудрился сделать себе имя.
Марк помрачнел.
– Для этого хватило бы двух предложений. Первое, я должен был помогать матери, и второе, я бросил школу в шестнадцать лет, не получив аттестата, но с огромным желанием заниматься фотографией, и у меня был учитель, который заметил во мне талант.
