обрывом Дороги клубились облака, скрывавшие джунгли. День обещал быть жарким. Он повернул к своему движителю и увидел Эйно, посасывающего трубку, склонясь над позолоченным металлическим блоком. На его ладонях, руках и даже лице были пятна смазки.
— Все готово, — сказал он Яну. — Это заняло почти всю ночь, но стоило того. Я вздремну в двигательном отсеке. Не нужно ставить новые тормозные вентили. Прежние уже прочищены. Мы их поставили на место. Работают прекрасно. Фильтры мы тоже заменили. Совершенно грязные были. Хотел бы я отлупить этого Децио. Он никогда ни к одному из них не прикасался.
— Возможно, я тебе в этом помогу. После рейса.
Несколько часов сна, которые удалось выкроить Яну, восстановили его силы. Он с удовольствием полез наверх в кабину. Над холмами взошло солнце и засияло на металле так, что даже сквозь плотно сжатые веки казалось, будто со всех сторон движителя бушует золотое пламя. Почти ослепший Ян пролез в люк и захлопнул за собой крышку. Воздух внутри был сухим и прохладным.
— Температура коробки скоростей, температура покрышек, температура тормозного барабана, температура подшипников.
Говорил не Отакар. Это был другой, милый и знакомый голос. Как же он мог забыть!
В кресле помощника водителя сидела Элжбета, а за ней стоял Отакар и счастливо кивал головой. Совсем рядом с ними сидела приземистая толстая седоволосая женщина, вязавшая со свирепым видом — родная дочь Хрэдил, цепной пес — страж девственниц. Ян улыбнулся про себя, садясь в водительское кресло. Элжбета оглянулась, заметила его и запнулась на полуслове.
— Это просто фантастика! — сказал Отакар. — Она в десять раз восприимчивей и смышленей, чем все те грязнули, которых я пытался обучить нашей работе. Если и остальные девушки похожи на нее, проблема дублеров решена.
— Я в них уверен, — отозвался Ян, но глаза его глядели на Элжбету. Она была так близко, что он почти касался ее. Ее темные глаза глядели в его, не отрываясь.
— Мне нравится эта работа, — она заговорщески подмигнула ему.
— Это делается ради успеха рейса, — так же серьезно ответил он, — Я рад, что мой план удачен. Не так ли, тетушка?
Дочь Хрэдил ответила откровенно злобным взглядом, после чего опять взялась за спицы. Но с ее присутствием приходилось мириться. Все-таки это была сравнительно небольшая плата за то, что Элжбета находилась рядом. На этот раз он обратился к Отакару, хотя и продолжал смотреть на девушку:
— Как, по-твоему, как скоро она сможет заменить тебя в кресле помощника?
— Если сравнить ее с некоторыми тупицами, можно сказать, что она уже готова. Но дай ей еще хотя бы день. Завтра она сможет сидеть в моем кресле. Я, разумеется, поначалу буду рядом. — Мне это нравится. А ты что думаешь, Элжбета?
— Я… Я не уверена. Ответственность…
— Ответственность не на тебе, а не водителе. В этом кресле будем я или Отакар. Мы будем принимать решения и вести поезд, а ты станешь помогать нам, — следить за приборами, выполнять приказы. Пока будешь держаться спокойно, тебе это будет под силу. Справишься? Зубы ее были крепко сжаты. Когда же она заговорила, как она ни была прелестна, в ней промелькнуло что-то от Хрэдил:
— Я справлюсь. Я знаю, что справлюсь.
— Очень хорошо. Тогда этот вопрос улажен.
Когда плавильные пушки закончили работу над новым участком Дороги, Ян лично проверил каждый его фут. Рядом с ним тащился измученный водитель танка. Они прошли вдоль обрыва, всего в метре от его края. Глубоко внизу лежали джунгли. Несмотря на бриз, край был еще теплый, как бок барашка, и скала под ногами хранила тепло. Ян опустился на колени и постучал по камню кувалдой, которую прихватил с собой. Кусок породы откололся, подкатился к краю и полетел вниз. — Не нравится мне эта порода, — сказал Ян. — И вообще, все это мне не нравится.
Водитель кивнул:
— Самому не нравится. Будь у нас больше времени, я бы расширил проход. Что можно сделать с помощью плавки — сделаю. Надеюсь, лава натечет в трещины и скрепит породу.
— Не ты один на это надеешься. Ладно, делай, что можешь. Проведи танки, а я проведу первый поезд. — Он пошел было назад, но обернулся. — Ты зарыл ведущий кабель, как мы задумали?
— Да, и с абсолютной точностью. Если бы он оказался хотя бы на миллиметр правее, ты бы снес верх движителя.
— Хорошо. — Ян подумал и донял, что нужно сделать. Пусть они протестуют, но им придется выполнить его приказ.
— Тебе понадобится инженер, — сказал Эйно. — Обещаю не спать.
— Не понадобится. Движители пойдут очень медленно, так чти несколько минут обойдусь без твоей опеки. Мне не нужны ни штурман, ни офицер связи. Освободите водительский отсек. После того, как проедем, вы вновь приступите к учебе, Элжбета. — Он взял ее под руку и проводил к люку, не обращая внимания на хрипы и воинственно поднятые спицы ее стража. — Не беспокойтесь.
Пассажиры запротестовали, когда их стали высаживать, но вскоре Ян остался в поезде один: если что-нибудь случится, никто, кроме него не пострадает.
— Все вышли, — сказал Отакар через люк. — Я бы мог остаться с тобой.
— Увидимся на той стороне. Покинь поезд, я стартую.
Ян легко коснулся акселератора, и на минимальной скорости движитель пополз вперед. Как только поезд тронулся, Ян включил автоводитель и убрал руки с баранки. Так было менее рискованно. Автоводитель сделает это гораздо лучше, чем Ян. Он подошел к открытому люку и взглянул на край обрыва. Если что и произойдет, то только в этом месте.
Сантиметр за сантиметром движитель полз по новому участку Дороги, все ближе и ближе подъезжая к его концу. Вдруг раздались скрежет и треск, хорошо слышимые сквозь вой двигателя. Ян бросился к приборам, но понял, что ничего тут не поделаешь. Он стоял, вцепившись в край люка, глядя на то, как исчезает в пропасти большой кусок Дороги. К поезду со всех сторон потянулись смертоносные пальцы трещин. И так и не добравшись, остановились.
На месте обвала зияла огромная выбоина. Твердая порода Дороги превратилась в щебень. Но движитель уже миновал опасный участок. Ян мгновенно снова сел за баранку. С бешенной скоростью он включал камеру за камерой, чтобы увидеть идущие следом машины. Движитель-то прошел, однако, машины, которые он тянул были почти в три раза шире.
Нога Яна застыла в доле сантиметра от педали тормоза, пальцы — на рычаге автоводителя, взгляд — на экране. Сдвоенные колеса первой машины подбирались к выбоине. Объехать ее было нельзя. Он уже был готов нажать на тормоз, когда приглядевшись повнимательней заметил, как колеса въехали в выбоину и внешнее колесо нависло над обрывом. Оно медленно провернулось в воздухе, на покрышке играло солнце. Весь вес перегруженной машины лег на внутреннее колесо. Оказавшееся на самом краю обрыва колесо сплюснулось в овал. Затем внешнее колесо опять коснулось Дороги, и машина благополучно миновала выбоину. Загудело радио, и Ян включил его.
— Ты видел? — слабыми голосом спросил Отакар.
— Да. Держись поближе к выбоине и докладывай. Я собираюсь провести оставшиеся машины. Если все так и пойдет — прекрасно. Но если где-нибудь еще обвалится — немедленно сообщи мне.
— Сделаю, будь уверен.
Машины следовали на минимальной скорости одна за другой. Как только поступило сообщение, что прошла последняя, Ян заглушил двигатель, поставил машину на тормоза и глубоко вздохнул. Он чувствовал себя так, будто его избили тяжелым молотком. Чтобы снять напряжение, он побрел назад, к Отакару.
— Больше никаких обвалов, — сообщил помощник водителя.
— Тогда, пожалуй, нам удастся провести остальные поезда.
Люди уже перебирались пешком, стараясь держаться как можно ближе к скале, с ужасом глядя за край обрыва в зияющую пустоту.
— Садись в первый движитель и поезжай. Пока не проведем все поезда, скорость — половинная. Теперь все пойдет хорошо. Я потом догоню на мотоцикле. Вопросы есть?
— Какие могут быть вопросы? Это твое шоу, Ян. Удачи тебе.
