что хуже некуда.
Я почувствовала, что в другом конце комнаты стоит Ангел, и посмотрела на него сквозь полуприкрытые ресницы. Он поглядывал исподлобья куда-то в пространство справа от меня, туда, где был Рейес. Я осознала, что он тоже здесь, в темноте, молча сидит рядом. Не прикасаясь ко мне, ничего не требуя. Жар с него как ветром сдуло, точно песок с дюны.
Ангел не рискнет подойти ближе. Только не при Рейесе. Парень его боится. Я начинала понимать, что Рейес — не обычный человек. Он пугал даже призраков. Я зарылась лицом в одеяло.
— Ты мог бы мне рассказать, — упрекнула я Ангела. Сквозь плотную ткань голос звучал приглушенно.
— Я знал, что ты расстроишься.
— И поэтому два дня носу не показывал.
Я буквально почувствовала, как он пожал плечами.
— Я догадался, что ты уверена, будто она улетела. И что никто и никогда ее не найдет.
— На полу спальни в луже собственной крови?
— Да, об этом я как-то не подумал.
— Я желала ей счастья, — пояснила я. — Я все спланировала. Она хотела открыть отель, снова подружиться с тетей и жить счастливее, чем прежде.
— Она стала счастливее, чем прежде. Просто не так, как ты думала. Если бы ты знала, как здесь все на самом деле, ты бы так не переживала.
Я вздохнула. Почему-то слова Ангела меня не успокоили.
— Что случилось?
— Она все сделала правильно, как ты ее учила, — сказал он. — Оставила ужин на медленном огне на плите. Косметичку с кошельком — на тумбочке у кровати. Туфли и плащ — в прихожей. Муж никогда бы не заподозрил, что она сбежала. Он бы думал, что с ней что-то случилось.
— Тогда почему все пошло не так? В чем же дело?
— Детское одеяльце.
Я резко подняла голову. Ангел отколупывал краску со стенки буфета, изо всех сил стараясь не смотреть на Рейеса.
— Она вернулась за одеяльцем для ребенка, — объяснил он.
— Но у нее же нет ребенка, — удивилась я.
— Был бы, если бы этот подонок не засадил ей кулаком в живот.
Я снова спрятала голову в одеяло, стараясь сдержать жгучие слезы.
— Рози сама его связала. Желтое, потому что не знала, кто будет — мальчик или девочка. Она потеряла ребенка в тот вечер, когда, собравшись с духом, сообщила мужу, что беременна.
Я крепко зажмурилась, и по моим щекам побежали самые беспомощные слезы в моей жизни. Одеяло впитывало их, и я всем сердцем желала, чтобы оно впитало и меня. Проглотило целиком, а потом выплюнуло горькие кости. Зачем я вообще живу на земле? Чтобы позорить себя и свою семью? Чтобы причинять боль людям, с которыми даже не знакома?
— Но ведь Зик Хершел был за решеткой, — промямлила я, не в силах смириться со случившимся.
— Не успел он очутиться в камере, как за него внесли залог; поручитель — его двоюродный брат.
Я это знала, но не могла предвидеть, что Рози вернется.
— Хершел застал ее, когда она уходила из дома во второй раз. Он по ее глазам догадался, что она задумала. — Ангел закусил нижнюю губу, потом продолжил: — После того как этот подонок… сделал то, что сделал, он нашел у нее в кармане твою визитку и обо всем догадался.
Повисло долгое молчание. Я в отчаянии размышляла над тем, зачем живу. У меня возникло отчетливое ощущение, что в качестве ангела смерти я что-то делаю не так. Может, проблема в этом. Может, тут вообще ничего нельзя сделать. Может, я должна жить, не пытаясь помочь людям справиться с трудностями — ни живым, ни мертвым.
— Ты же знаешь, что тут нет твоей вины, — спустя некоторое время произнес Ангел.
— Да, — устало вздохнула я, и меня охватило уныние. — Разумеется. Рози, конечно, сама виновата. Так и запишем.
— Я не это имел в виду. Я понимаю, каково тебе. Ты взвалила все себе на плечи, как тот парень, который держал мир, а не надо было. У тебя сил меньше.
— А для чего, по-твоему, я здесь? — спросила я. У Ангела. Тринадцатилетнего мертвого гангстера.
— Наверно, потому что так должно было быть.
— Да, конечно, как-то об этом не задумывалась.
— А ты как считаешь, зачем живешь?
— Чтобы сеять среди людей ужас и запустение, — ответила я. — Неужели не понятно?
— Если хочешь знать… — Слабая улыбка приподняла уголки его губ.
Рейес пошевелился, и Ангел испуганно оглянулся на него.
— Для чего, по-твоему, он здесь? — спросила я Ангела, кивнув на Рейеса.
Ангел задумался, а потом сказал:
— Чтобы сеять среди людей ужас и запустение.
Он не добавил «неужели не понятно», и я окончательно уверилась в том, что парень не шутит.
Я бросила взгляд на Рейеса. Он пристально смотрел на Ангела, словно хотел его от чего-то предостеречь.
— Я пошел, — проговорил Ангел. — Мама с утра собралась в парикмахерскую. Хочу посмотреть, как ее будут стричь.
Он придумывал отмазки и послабее, но такое случалось редко.
— В следующий раз не будешь от меня ничего скрывать?
Он игриво подмигнул мне:
— Посмотрим.
И ушел.
— По-твоему, для чего я здесь? — спросила я Рейеса, когда он сел возле меня. Рейес не ответил. Как и следовало ожидать. — Ты спас мне жизнь. Еще раз. Ты собираешься вообще выходить из комы? Не знаю, надолго ли у меня получится отменить решение штата.
Тут я наконец осознала, что он возле меня, и мое сердце забилось быстрее. Теперь, когда мы остались одни, оно взмыло ввысь, не обращая внимания на притаившиеся поблизости звезды. Исходившая от Рейеса сила была осязаема, она обволакивала, наэлектризовывала атмосферу, возбуждала. Он не двигался, но я чувствовала его всем телом.
Стараясь сохранять хладнокровие — хотя бы его остатки, я спросила:
— А кто ты, Рейес Фэрроу?
Не говоря ни слова, он протянул руку, ухватился за одеяло, сорвал его с меня, согревая мою кожу своим теплом. Я потянулась к нему, провела пальцами по шелковистым контурам и изгибам, образовывавшим его татуировку. Она была одновременно авангардной и примитивной — сочетание переплетающихся решеток, на концах которых были острия, как на лезвии его меча, и плавных изгибов, что обвивали его бицепс и убегали под рукав рубашки. Татуировка была одной большой картиной: она покрывала его лопатки, плечи и обе руки. Она что-то значила. Что-то большое. Что-то… важное.
Вдруг я растерялась. Почувствовала себя словно Алиса в Стране чудес; я ковыляла вдоль изгибов, опасаясь, что не найду выход. Это была карта входа. Я видела ее в прошлой жизни, и с ней не связывались приятные воспоминания. Скорее, это было предостережение. Знак.
Тут меня осенило. Заедавшие, запутанные, точно лабиринт, механизмы замка наконец поддались, дверь открылась, а за ней оказалась непроглядная тьма.
Это был ключ от врат ада.
Вздрогнув от потрясения, я пришла в себя. Задыхаясь, словно утопающий, я вынырнула на поверхность и жадно хватала ртом воздух. Я обернулась к Рейесу, в ужасе посмотрела на него и медленно, очень медленно, отстранилась.
Но он все понял. Я догадалась, кто он, и Рейес это понял. Его глаза блеснули, и он схватил меня,
