есть, я на обложке фотографию видела.
«Говорила же редактору: не надо никаких фотографий, — разозлилась я. — Это опасно. Вот, пожалуйста, будто в воду глядела.»
— Писательница?! — зверея завопил обладатель каштановой бороды, делая решительный шаг в мою сторону и требуя: — Отдай, сука, пленку!
Думаю, не стоит описывать что испытывала я в эту секунду, и неизвестно что было бы со мной, когда бы не зазвонил кто-то в дверь. Возможно это даже и «братан» пришел меня выручать. Во всяком случае я не стала гадать, а, воспользовавшись замешательством гомиков, с максимальной скоростью вылетела на балкон, абсолютно бессознательно перелезла через перегородку, потом через вторую, потом через третью…
«Чем дальше от того злополучного балкона буду, тем больше мне это на пользу пойдет,» — решила я, сильно уповая на то, что голыми гомики за мной не побегут, а на одежду уйдет какое-то время. Уж я постараюсь увеличить разрыв.
Не знаю, сколько балконов миновала я, уже напрочь забыв про «братана» и про то, что от него надо скрываться. Я бежала уже только от гомиков, точнее от Каштановой Бороды, потому что Огненная вряд ли была опасна, слишком уж она впечатлительна.
Я бежала, но долго так продолжаться не могло. «Количество балконов ограничено, что будет, когда я добегу до последнего? — горестно думала я. — Но с другой стороны весна еще ранняя и не располагает народ к тому, чтобы оставлять открытыми двери. Не все же такие жаркие, как эти гомики.»
В общем, я решилась на криминал. Когда желание выбраться на волю достигло кульминации, я остановилась на одном из балконов и яростно забарабанила по стеклу. Мне не ответили, не выглянули в окно, из чего я сделала вывод, что в этой квартире никого нет.
В отчаянии я несколько раз саданула ногой по стеклу и пролезла в балконную дверь.
Эта квартира была значительно скромней предыду— щей, чем сразу расположила меня к своим хозяевам.
«Вот как живут честные люди, а не гомики там какие— то,» — с умилением подумала я, попадая из комнаты с двумя потертыми инвалидами-диванами и одним сносным шкафом в пустой коридор, который и привел меня прямо в прихожую.
Все там мне было мило: и старое зеркало над покосившейся тумбочкой, и доисторическая вешалка над ковриком для обуви…
Но больше всего мне понравились замки. Точнее замок, потому что честным людям (как привило) хватает и одного. Замок был абсолютно простой, без всех этих невообразимых наворотов, которые привели меня в ужас у гомиков. Я уже собралась его открыть, как вдруг остолбенела от умной мысли.
«Вот выскочу я сейчас на лестничную площадку, а там „братан“ или (что еще хуже) гомики, — паникуя, подумала я. — Допустим, мне повезет и на лестничной площадке гомиков не окажется, но кто сказал, что встреча с ними не подстерегает меня у подъезда? Там же я могу встретить и „братана“, который, думаю, уже давно спустился с крыши. Он же не Карлсон, чтобы вечно там сидеть. Даже и Карлсон не сидел вечно на крыше. Короче, нет никакой надежды, что успею до своего „Мерседеса“ добежать, если, конечно, его еще не разобрал на части тот чертов „братан“, с которого начались мои напасти. Говорила же Тамарке, что не стоило такую дорогую машину покупать. И вообще никакой покупать не стоило, я неплохо пользовалась и чужими.»
Возникла острая необходимость позвонить Тамарке, но как это сделать, если с приобретением «Мерседеса» приобрела я и глупую привычку оставлять свой сотовый на переднем сидении.
«Удивляюсь, — поразилась я, — как из-за этого мобильника дворовые мальчишки еще не угнали мое авто. Кстати, не уверена, что я его вообще закрыла. Как это на меня похоже!»
Страшно ругая себя, отправилась на поиски телефона, и я его нашла. Телефон стоял на полу в маленькой комнате, годящейся разве что на роль кладовки, но зачем кладовке окно — убей не пойму.
Пришлось решение этой загадки отложить до более спокойных времен. Я набрала номер Тамаркиного сотового и к удивлению и радости узнала, что он не занят — случай уникальный.
— Мама, ты невозможная! — закричала Тамарка, как только сообразила, что это я. — Нашла время когда звонить. У меня планерка.
Моя Тамарка директор крупной компании, деньги лопатой гребет, развращает чиновников: взятки, думаю, им налево и направо раздает, ворует у государства, — не уверена, но предполагаю — а эти свои утренние сборища, где обсуждается как, что и у кого получше слямзить, она старорежимно называет планеркой. Такой консерватизм умиляет меня, порой, до слез.
Умиляться, конечно, приятно, но не тогда же, когда сидишь в чужой квартире, опасаясь быть схваченной сразу тремя негодяями. Поэтому умиляться я воздержалась и закричала, стараясь быть убедительной:
— Тома, бросай к черту свою планерку и пчелкой лети сюда!
— Куда — сюда? — вскипая, спросила Тамарка.
Я знаю, почему она так на меня вскипает: ей недостает духу бросить трубку, поскольку держат узы десятилетий дружбы, а ведь я ей совсем неполезна. Более того, зачастую просто вредна. Порой я горжусь, что без меня не может жить аж целая Тамарка. А без нее не может жить страна. Во всяком случае сама Тамарка свято в это верит.
— Тома, я в беде! — тщательно изображая истерику и рыдания, закричала я.
Что поделаешь, если мое хладнокровие порой подводит меня?
— В какой беде? — насторожилась Тамарка.
— Еще не в курсе, но в большой.
— Так и голову мне не морочь. Позвонишь, когда в курс войдешь.
Зная ее решительность и малую вероятность дозвониться вновь, я хладнокровие свое потеряла и закричала уже вполне натурально:
— Тома, за мной гонится «братан», а теперь уже и гомик, даже два гомика, а я отсюда выйти не могу без твоей помощи.
— Откуда — отсюда?
— Из чужой квартиры соседнего дома.
— Короче: чего ты хочешь? — сразу перешла к делу Тамарка.
— Я же сказала: хочу чтобы ты приехала со своими верзилами-телохранителями и забрала меня из чужой квартиры.
Тамарка на секунду задумалась и согласилась:
— Ладно, я за тобой пришлю своих ребят, и не вздумай мне сейчас рассказывать, что с тобой произошло: это часа на три, а у меня в кабинете толпа.
— Тома, ты просто от верной гибели меня спасаешь! — с чувством воскликнула я.
Видимо Тамарка и в самом деле была занята, потому что даже дифирамбы слушать не стала, а торопливо рявкнула:
— Номер квартиры!
Я возмутилась:
— В своем ли ты уме? Откуда я знаю номер этой квартиры, если я выйти из нее не могу?
— Но как-то же ты в нее вошла, — резонно заметила Тамарка.
— Через балкон. Разбила стекло в балконной двери и вошла, — пояснила я и тут же решила оправдаться за свое недостойное поведение: — Вынуждена была так поступить, за мной гнались гомики.
— Мама, ты невозможная! — взвилась Тамарка. — Какого черта ты удирала от гомиков? Тебе и мужчины уже неопасны!
Я не смогла смолчать:
— Намекаешь на возраст? Так ты старше меня на целых пять месяцев.
— Намекаю на внешность, — отрезала Тамарка. — И отвяжись, Мама, умоляю.
— Как это — отвяжись? Я на краю гибели!
— Мама, ты невозможная! Сколько тебя знаю, ты постоянно на этом краю, так что мне и не жить теперь? Как установишь номер квартиры, так и звони. И пока. И желаю удачно порезвиться с гомиками, а у
