а кошек ты сможешь покупать за полцены.
— Отличные условия. Если так, то я согласен. Когда все закончится… у нас будет бассейн с желобом для спуска в воду и десятиметровой вышкой для прыжков.
— Вот это да, здорово! — Ее веки опускаются, голова клонится к подушке. — Когда все закончится, мы летом вместе куда-нибудь поедем…
— Можем поехать и зимой, если захочешь. Подыщем для тебя хорошую школу, подружишься с ребятами, все у тебя будет нормально.
— …и у вас с мамой наладятся отношения…
Рой замолкает. Для него игра уже закончена.
Он лишь слушает, что говорит Анджела. Ему понятно, чего ей хочется. Но этому не бывать.
— …и тогда… мы сможем… жить одной семьей.
Анджела спит у него на руках. По крайней мере, мечтает в полусне. Рой не хочет возвращать ее к действительности. Пока не хочет. Он осторожно отстраняется от нее, поддерживая голову дочери. Осторожно опускает ее на подушку. Желает ей спокойной ночи.
Они встречаются в темном углу в двух кварталах от театра. Анджела, Рой и Фрэнки подкатывают на машине; Саиф приходит пешком. При нем большая спортивная сумка, которую Рой дал ему специально для переноски денег. Сумка свисает с плеча Саифа, оттягивая его вниз своим весом. Рой надеется, что Саиф исполняет роль, изначально ему предназначенную. А исход дела именно от этого и зависит.
— Так это ваша дочь? — спрашивает Саиф, протягивая руку.
— Да, это Анджела.
Саиф склоняет голову в почтительном поклоне:
— Ваш отец очень бесстрашный человек. Очень хороший человек.
— Я знаю.
— Бросает… бросает все. Ради вас. Вы об этом знаете, да?
— Да, знаю. — Анджела смотрит на Роя. Надо ли ей поддерживать этот разговор?
Рой тянется рукой к сумке, висящей на плече Саифа.
— Деньги принес?
— Все здесь. Еле донес. — Он ставит спортивную сумку на землю и расстегивает молнию. В сумке пачки стодолларовых купюр, завернутые в целлофан. Целое состояние. — Триста тысяч долларов. Хорошая приманка, да?
— А за каким бесом Саран их так завернул? — спрашивает Фрэнки.
— Я не мог найти оберточную бумагу. Понимаешь? А идти в банк просить у них фирменную ленту для стодолларовых купюр не рискнул.
— Все нормально, — говорит Рой. — Пошли.
Саиф застегивает молнию и забрасывает сумку на плечо. Они выходят на улицу и плотной группой идут по тротуару.
— Что-то мне как-то тревожно, — вздыхает Саиф. — Начинать с такого.
— В этом деле тревога только мешает, — говорит Рой. — Относись к предстоящему, как к любой другой работе.
— Да, конечно, но…
— Никаких
Не доходя одного квартала до театра, они оказываются около небольшого здания офисного типа. Фрэнки достает из кармана ключ и начинает возиться с замком.
— Ты приготовил все, что нужно? — спрашивает Рой.
— Все уже там, — отвечает Фрэнки. — Я переоденусь здесь, быстро пройду туда и буду ждать в ванной комнате.
— Отлично. Только проверь все еще раз, чтобы ты пальнул тогда, когда будет надо.
— Можешь не волноваться, мне не впервой. — Фрэнки отпирает дверь и входит внутрь. Протягивает руку, кладет ладонь на плечо Рою. — Ну вот, партнер. Последнее танго.
— Последнее танго, — эхом повторяет Рой. — Будь осторожней, малыш.
Дверь закрыта; Фрэнки внутри здания. Саиф, Рой и Анджела идут дальше. Саиф наклоняется к Рою, прижимая спортивную сумку к бедру.
— Вопрос, — говорит он. — А как мы возьмем назад сумку, когда… этот лох скроется?
— А мы и не будем ее брать, — отвечает Рой. — Незачем. — Опять он не договаривает до конца. — Дело в следующем: если все пойдет так, как надо, ему будет не до сумки. Фрэнки нарисуется, когда товар будет на полу и… послушай, просто предоставь мне делать то, о чем мы там говорили, идет? Предоставь мне распоряжаться делом, и все пройдет, как надо.
Саиф утвердительно кивает:
— А этот лох… он клюнет на это?
— Он охотно клюнет на это, — обещает Рой. — Он дилер, работающий в городе. Я давно присмотрел его и завоевал его доверие. Он ничего не заподозрит, и мы благополучно вернемся домой. Как я и говорил раньше, мы не занимаемся продажей наркотиков — это наше правило. Итак, ты забираешь товар, сбываешь его там, где захочешь, и делишь навар. Но ты должен все делать, как надо.
Анджела не может не вмешаться:
— То, что говорит Рой, коронный номер в классическом стиле.
— Ты права, моя радость. Старая школа.
— Да, все кажется просто, — заключает Саиф.
— Это никогда не просто, — поправляет его Рой. — Просто такова общая схема. Все тщательно подготовлено, и ничего непредвиденного не должно случиться. Но если вдруг что-нибудь и случится…
— Что, например?
— Не знаю, в этом-то и все дело. Может случиться что угодно. Если дело сорвется, как можно быстрей линяй оттуда. Я не смогу тебя защитить. — Он обнимает Анджелу, прижимает ее к себе. — Там, внутри, она — моя главная забота, а не ты. Если окажется, что дело плохо, я прежде всего защищаю ее.
— Так и должно быть, — говорит Саиф.
Они поворачивают за угол. На улице в этот час ни души. Прямо перед ними возникает здание, где в прежние времена располагался кинотеатр «Адельфи».
— Теперь, по нашим сведениям, этот парень легко заглотит приманку, поэтому дело должно выгореть. Внутри здания мы, как договорились, будем называть друг друга другими именами. А после того, как все закончится, самое лучшее для нас — это слинять на некоторое время из города.
— Может, нам прошвырнуться на Фиджи, — предлагает Анджела. — Я видела в одном журнале. Голубая вода, высокие горы.
— Почему бы и нет, моя милая. Фиджи — это здорово.
Стены кинотеатра «Адельфи» расписаны в стиле граффити. Ярко-оранжевые каракули; чьи-то имена, выведенные по серому бетону желтой вязью. Окна забиты досками, на входной двери огромный висячий замок. Рой и его спутники проходят мимо главного входа и сворачивают в боковую аллею. Рядом с боковым входом окно. На досках, которыми оно заколочено, выведена красная буква «9». Рой встает на цыпочки и с силой тянет доски. Они отходят; за ними, в стене, виднеются заглубления, в которых прежде крепились петли.
— Пошли. По одному.
Саиф залезает внутрь, прежде забросив спортивную сумку. Следующей лезет Анджела. Рой подсаживает ее до края проема. Она, стоя в окне, подмигивает ему; Рой подмигивает ей и залезает следом. Пол заброшенного здания покрыт толстым слоем мусора. Пластиковые мешки, упаковки от еды. Шприцы, пивные бутылки, использованные презервативы. Экран этого, некогда помпезно убранного, кинотеатра располосован и разодран в клочья, которые сейчас свисают с каркаса. Сиденья сорваны со стульев, и их поролоновые подушки разбросаны по всему полу.
— Они, наверное, отменили ночной сеанс, а недовольные зрители учинили этот разгром, — говорит Анджела.
