кое-что, но при Марусе говорить не хотел.
— Так говори же скорей без Маруси! — закричала я. — А не то ввяжусь и всю малину вам сам знаешь что…
Иван Федорович испугался и начал выдавать чистосердечные признания.
— Вообще-то я где из разговоров, где по случаю разузнал кое-что, — сказал он. — Не дурак же лезть в дерьмо полное. Дело больше политическое, хотя и с меркантильным уклоном. Витькина фирма никого не интересует. Хотя она, конечно, и неслабый генподрядчик. Через нее хотят притопить другую компанию, посолидней, а в процессе затопления той, другой, компании нагадить по-крупному хотят кое-кому из администрации. Точнее, хотят человека из администрации убрать, чтобы своего поставить, а сделать все так, будто компания эта, с которой Витькина фирма сотрудничает, взятки администрации дает. Ну, ополчились они на компанию, дорогу она им где-то перешла. Напрямую туда лезть боятся, так через Витьку какой-то придумали трюк, но я в этом не понимаю. В бумагах не разбираюсь ни шиша. Зато если Витька договор подпишет, неприятностей избежит и бабки приличные получит.
— Все ясно, — сказала я. — Из-за бабок Пупс от моей да Женькиной помощи отказывается. Ладно, фиг с вами, раз вы такие алчные, но лично я бы, Ваня, не советовала тебе на подписание договора ходить.
— Почему? — насторожился Архангельский.
— По кочану, — ответила я, повесила трубку и отправилась читать Саньке сказку.
На следующее утро я позвонила Тамаре и напомнила:
— Сегодня должна прилететь стрела, а завтра картина на очереди.
— Да знаю я, Мама, не трави мою душу. Больше всего я боюсь за свою голову. Второго удара она не перенесет.
Мне стало стыдно, к тому же захотелось Тамарку успокоить, и я приоткрыла часть своего секрета.
— Стрелы может и не быть, — сказала я. — А уж за голову и вовсе не беспокойся — голова у них не в плане. Я все устроила. К, узя уехал.
— Какой Кузя? — удивилась Тамарка.
— Да тот, который дублировал Пупса.
— Мама, ты невозможная! — закричала Тамарка. — Уж не соскучишься с тобой. Вчера мне что говорила?
Что Пупс действительно тронулся умом.
— У-у-у, моя дорогая, — рассмеялась я. — С тех пор столько воды утекло. Но об этом не спрашивай, все равно пока не расскажу.
Тамарка так и послушалась меня — сразу начала спрашивать, но я, ссылаясь надела, быстренько разговор свернула.
«Сегодня хозяйством займусь», — решила я.
И занялась. Несмотря на протесты бабы Раи, я вывалила из шкафа всю одежду на пол и начала ее перебирать. Это такое интересное занятие, рыться в собственных вещах, передать вам не могу. Весь день у меня на это ушел. Даже забыла про Пупса и все неприятности, связанные с ним. Да и какой там Пупс, когда впечатлений и без него хватало. Совершенно неожиданно нашла выпускное платье Маруси. Как оно оказалось у меня, одному богу известно.
«Маруся меня убьет, если об этом узнает, — подумала я, разглядывая платье, больше похожее на чехол для самолета. — Надо будет как-нибудь незаметно подбросить ей этот кошмар, хотя как незаметно подбросить десять метров кримплена — ума не приложу».
Евгений, вернувшись с работы и найдя меня за мирным женским занятием, пришел в благодушное расположение духа. Он так обрадовался, что сразу же пригласил меня.., посмотреть с ним по телевизору футбол.
Я решила быть паинькой, а потому вежливо отказалась и продолжила перебирать вещи.
Спать я ложилась с огромными впечатлениями и всю ночь видела во сне кружевную бабулину блузку, шитую в позапрошлом веке. Очень интересный сон, незабываемый и непередаваемый.
Проснулась я в отличном настроении и, поскольку первая половина шкафа была уже перебрана, я принялась за вторую.
Там было ничуть не хуже. Чего я там только не нашла: шарф Розы, берет Ларисы, зонтик Маруси, сумку Тамарки…
Не шкаф, а склад потерянных вещей. Просто напасть какая-то. Свои шмотки некуда класть, с годами плодятся как кролики, так я еще и чужие храню. О, что это? Перчатка Тоси… Одна.
Дырку Тося проделала мне в голове этой перчаткой.
Как я, помнится, сопротивлялась, но Тося оказалась права: у меня она забыла эту перчатку. А кто виноват?
Баба Рая, конечно.
А это что? О, боже! Кашне Тамарки с бриллиантовой брошкой, которую она искала даже с милицией.
Надо срочно обрадовать ее.
Я тут же позвонила Тамаре и сообщила:
— Нашлась твоя брошь с бриллиантами.
— Мама, только не говори мне, что она у тебя, — возмутилась неблагодарная Тамарка. — Ты уже жизнью своею клялась, что ничего подобного у себя не находила. Брошь была на кашне?
— Увы, да, — согласилась я и, чтобы прервать этот неприятный разговор, спросила:
— Ну, что стрела? Не покушались на тебя?
— Мама, нет, — радостно воскликнула Тамарка. — Ты гений.
— То-то же, — сказала я. — Одна кручусь, спасаю вас всех — и никакой помощи. Ладно, Тома, некогда мне.
— А чем же ты так занята?
— Да надо Тосе еще позвонить — обрадовать и ее.
— Неужели нашлась перчатка? — поразилась Тамарка.
Я тоже поразилась:
— Ну как ты только помнишь все? У меня события в голове перемешиваются в винегрет сразу после их свершения.
— Уж я-то знаю, — с удовлетворением сообщила Тамарка, и на этой радостной ноте мы простились.
Я позвонила Тосе, но трубку поднял Тася, ее муж, и сообщил, что Тося у Ларисы.
— А что она там делает? — без всякого энтузиазма поинтересовалась я.
— Неужели ты не знаешь? — удивился Тася. — На Ларису было совершено нападение.
Глава 43
Когда я вошла в квартиру с перчаткой Тоси и беретом Ларисы в руках, Лариса в полной прострации сидела на диване. Ее волосы почему-то были мокрые.
Халат и тапочки тоже были мокрые. Тося сновала по комнате, беспорядочно переставляя предметы. Рот ее не закрывался ни на секунду, но, несмотря на это, понять я ничего не могла, так речь Тоси была бессвязна.
Лариса же, увидев меня, лишь стонала и закатывала глаза.
— Что произошло? — спросила я. — И почему у тебя все мокрое?
Лариса только открыла рот…
— Кровь отстирывали, — ответила за Ларису Тося. — Даже диван был в крови.
— Тося, помолчи, — рассердилась я. — Не тебя спрашивают. Зачем мне информация из десятых рук, когда очевидец передо мной.
— Я не очевидец, — простонала Лариса. — Я участник. Вышла почту достать и…
Она безнадежно махнула рукой и снова закатила глаза.
— Кто-то хватил ее сзади по голове, — протараторила Тося. — Кровищи было! — И она тоже закатила глаза.
— Раз кто-то, — рассудила я, — значит, Лариса ничего не видела?
— Не видела ничего, — скороговоркой сообщила Тося. — На голове рана, я прижгла рану йодом и
