тоном: – Вы съедите что-нибудь?
– Хотел бы попытаться. Только не знаю, получится ли. – Он переводил испуганный взгляд с одного лица на другое.
– Вы готовы говорить? – деловым тоном спросил Вискерс. Миссис Лэнсфорд накладывала в тарелку еду для Уолкера, а Вашмен произнес:
– Дайте же этому человеку сначала поесть, Вискерс.
– У нас мало времени, патрульный. – Вискерс глотнул кофе и обратился к пилоту: – Для суда, возможно, окажется немаловажным, если я смогу сообщить, что вы пришли к нам добровольно и дали исчерпывающие показания агенту ФБР. Но вы можете отказаться делать какие-либо заявления, пока не будет приглашен адвокат, и вы...
– Дальше можете не продолжать. Я знаю свои права.
– Вам уже приходилось иметь дело с правосудием?
Уолкер помрачнел:
– Какая чушь. Я же смотрю телевизор.
Миссис Лэнсфорд встала, чтобы дать пилоту еду, и с вызовом посмотрела на Вискерса.
Уолкер ел медленно, с сосредоточенностью монаха, углубившегося в свой требник. Вашмен подумал: это из-за того, что с каждым проглоченным куском в нем утверждалось сознание, что он жив.
– Вы располагаете информацией, в которой мы крайне нуждаемся, Уолкер, – не унимался Вискерс. – Там, в горах, остались еще четверо – как они вооружены? Каковы их планы?
– Я не знаю... не уверен. Видите ли, у меня все перепуталось в голове.
– Это не ответ.
– Знаете, как бывает: просыпаешься и понимаешь, что видел плохой сон, но не можешь вспомнить никаких подробностей.
Объяснение прозвучало не слишком убедительно, но Вашмен готов был поверить – не всегда отчетливо помнишь то, что пережил в панике.
– Я просто не в состоянии думать, – добавил Уолкер. – Вот почему, а не потому, что я пытаюсь что- либо утаить. – Он больше не выглядел подавленным или сердитым. На лице его появилось выражение фальшивой искренности, как у человека, загнанного в угол.
– Лэнсфорд заявила, что преступники забрали часть ружей, – продолжал допрос Вискерс. – Они что, все вооружены ружьями?
– Может быть. Вполне вероятно. Я не знаю.
Глаза миссис Лэнсфорд вспыхнули.
– Неужели нельзя оставить его в покое?
– Не тратьте попусту свою жалость на этого человека, миссис Лэнсфорд.
– Он спас мне жизнь.
– Если бы не он и не его дружки, вашу жизнь и не надо было бы спасать.
Вискерс всегда проводил черту и помещал людей по одну или другую ее сторону. Вашмен увидел, какое впечатление это произвело на Уолкера: пилот замкнулся в себе, как улитка в раковине.
Вискерс внешне производил впечатление человека компетентного и разумного, но на самом деле был неуклюжим и бестактным педантом. Высокомерие заменяло ему понимание. Не трудно было догадаться, за какого типа ошибку его сослали в захолустье, удивительно, как это бюро вообще его терпит.
– Я осмотрел ваши карманы, – заявил Вискерс. – Вы были у них пилотом.
– Ага.
– В лицензии стоит другая фамилия.
– Факт.
– Запирательство сейчас только утяжелит вашу участь, приятель.
– А что облегчит?
– Мои показания, – вмешалась миссис Лэнсфорд. – Я намерена свидетельствовать в его пользу.
– Вы говорите, не подумав, – возразил Вискерс. – Вспомните об офицере полиции, убитом в вашем доме. О банковском охраннике, которого они застрелили.
– Это сделал не он.
– С точки зрения закона, он виновен в этом. – Вискерс поднялся. – Как я вижу, вы не намерены с нами сотрудничать. Это найдет отражение в моем рапорте. А сейчас предлагаю сесть в седла и трогаться!
Вашмен собрал одеяла, в которых спал, обошел костер и накинул их на плечи Уолкера. Пилот взглядом поблагодарил его и пробормотал:
– Майор и Бараклоу! Надо смотреть в оба. Вы же индеец, так?
– При чем тут это? Ну да.
– Тогда, возможно, вы знаете толк в ловушках, западнях и засадах. Но уверяю вас – Харгит смыслит в таких вещах куда больше. И Бараклоу тоже. Они индейцы похлеще вас. Смотрите в оба.
Вискерс, не упустивший не слова, презрительно фыркнул:
– Не слушайте его, патрульный. Это просто свихнувшиеся вояки.
Уолкер взглянул на него:
– Продолжайте в том же духе – и мне не придется тревожиться, что вы укажете в своем отчете: мертвые не пишут рапортов.
– Бросьте, просто они вас напугали, а у страха глаза велики. Но они бегут и напуганы не меньше вас.
– Не стоит на это рассчитывать, – возразил Уолкер.
– Он прав, – подтвердила миссис Лэнсфорд. Она обращалась к Вашмену, уже поняв, что фэбээровцу ничего не объяснишь. Вискерс легко пропускал мимо ушей то, чего не хотел слушать.
Вискерс уже вытаскивал седло из укрытия.
– В путь, патрульный! Ваш напарник может остаться здесь караулить пленника и присматривать за миссис Лэнсфорд.
– Они и сами о себе позаботятся, – отозвался Вашмен. – А Бак Стивенс нам понадобится.
– Вы что, хотите позволить преступнику сбежать, едва мы окажемся за пределами слышимости? Вы же прекрасно понимаете, что миссис Лэнсфорд и пальцем не пошевелит, чтобы его остановить. Черт возьми, да она, пожалуй, и сама сбежит с ним.
Лицо миссис Лэнсфорд покраснело – она даже не нашлась что сказать. Уолкер сухо предложил:
– Вы можете приковать меня наручниками к дереву.
– Я уже думал об этом, – признался Вискерс. – Но есть вероятность, что мы не сможем сюда вернуться.
– Если вас убьют?
– Да.
Вискерс строго придерживался правил, вдолбленных ему в голову. И сейчас он думал не об Уолкере, а о собственной репутации. Уж больно неприглядно будет выглядеть сообщение о его гибели, если в нем будет указано, что он оставил без присмотра пленника, прикованного к дереву, и тот погиб во время бурана.
Вашмен отрицательно покачал головой:
– Патрульный Стивенс находится в моем подчинении, а не в вашем. Он пойдет со мной. Вы вольны оставаться или следовать с нами. Вам решать.
– Мне не по душе, что вы предпочитаете мне Стивенса, патрульный. Объяснитесь.
– Пожалуйста. Я уверен, что Бак не натворит глупостей. Он вырос в холмах Аризоны и бродил по горам с десяти лет. Когда отец давал ему два патрона, предполагалось, что мальчик должен принести домой двух кроликов, и он это исполнял.
Вашмен поймал ухмылку стажера, хотя тот и прикрыл рот рукой. Он не сказал ни слова, но, когда Вискерс заговорил, в глазах Бака ясно читалось: 'О боже!'
– Мне довелось поохотиться на своем веку, – произнес Вискерс. – Мы уже беседовали на эту тему.
– Насчет охоты в Нью-Джерси? – уточнил Вашмен, стараясь скрыть издевку. – Вы, в бюро, слывете большими доками по части раскрытия преступлений, но под силу ли вам странствовать в горах в такую
