Бен повернулся к ней.
– Что именно?
– Мы, взрослые, собираемся пить мартини. Если вы предпочитаете коку, я уверена: Элла оставила одну-две бутылки в кладовке.
Бен помолчал, переваривая слова Фрэнсис, потом обезоруживающе улыбнулся.
– Пусть будет мартини. Мне пора оказаться во взрослой компании.
– Неплохая мысль, – сказала Фрэнсис. – Извините, мне надо выйти. Розмари, шевелись, приготовь нам всем мартини.
Когда Фрэнсис вышла из комнаты, Розмари подняла глаза на Бена. Он наклонился поцеловать ее, не сводя взгляда с ее губ; его рука скользнула на ее затылок.
– Не надо.
Голос Розмари звучал резко. Она отвернулась от Бена.
– Разве ты меня еще не простила?
Глядя прямо на него, Розмари спросила:
– За что? Хотелось бы услышать, как ты это называешь.
– За то, что я накричал на тебя.
Розмари начала смеяться, но, увидя его нахмуренные брови, перестала и отвернулась к окну, чтобы он не видел, как ее всю трясет.
Бен продолжал:
– Можешь думать что хочешь, но между мной и Бетси ничего тогда не было.
Розмари, прислонившись к окну, следила, как Бен-кот охотится за неизвестно что клевавшей на еще безлистных кустах лазоревкой, припадая к земле между тюльпанами. Бен-мужчина подошел к Розмари сзади, и она оказалась в ловушке. Он обнял ее, и она, не в силах двинуться с места, в испуге закрыла глаза и замерла.
Он шептал ей в волосы:
– Бетси принесла мне ленч, Рози, только и всего. Ты не захотела выслушать меня.
Ощущая дыхание Бена, жар его тела, Розмари с ужасом поняла, что продолжает хотеть его. В комнату вошла Фрэнсис, и Бен с улыбкой обернулся к ней.
– Мы не успели сделать мартини. Может быть, мне заняться? – Нет, благодарю. Вам не хватает ни опыта, ни класса, чтобы приготовить настоящий мартини. И сомневаюсь, чтобы вы когда-нибудь сумели это сделать.
Бен нахмурился, потом, после паузы, откинул назад голову и разразился хохотом.
– Что это вы заставляете меня чувствовать себя врагом рода человеческого? Кто-нибудь собирается выслушать мою версию этой истории?
– Только Розмари. Погодите, пока я уйду. Меня от небылиц тошнит. Я уже наслушалась их предостаточно.
Фрэнсис подала Розмари стакан и подтолкнула ее к стулу рядом с кухонным столом.
Бен улыбнулся.
– Кто пишет вам тексты?
– Господь Бог, – ответила она, залпом выпила мартини и наклонилась поцеловать подругу в щеку. – Ну что ж, радость моя, поеду спьяну домой. Вылью весь яд на бедняжку Майкла, то-то он возбудится. Я потом тебе позвоню. – Она протянула руку Бену. – До свидания. Постарайтесь, чтобы было похоже на правду. После сорока вранье ощущаешь за милю.
И Фрэнсис исчезла. Слышно было, как взревел мотор.
«Не уходи, не уходи, – повторяла про себя Розмари, – не оставляй меня с ним. Ему ничего не стоит справиться со мной и со всем моим здравомыслием». Какое-то время они молчали. Розмари допила свой стакан и налила себе еще из кувшина, который Фрэнсис поставила в холодильник. Возвращаясь к столу, она спросила:
– Прости, тебе налить еще?
– Я сам справлюсь.
– Понятно, – ответила она и снова села в ожидании того момента, когда разыгрывающаяся между ними сцена подойдет к неизбежному концу.
Бен сказал:
– Рози, Рози, прошу – поверь мне. Никого больше нет. У нас с Бетси это было один раз, и то только потому, что ты не прилетела в пятницу, как я просил тебя. Я тогда разозлился. Помнишь? – Он стоял у открытого холодильника. Ощутив дуновение ледяного воздуха, Розмари вздрогнула. Он хлопнул дверцей, стремительно подошел к Розмари, опустился перед ней на колени и обвил ее руками. Она не вырывалась. – Я не представлял себе, что такой пустяк может тебя расстроить, – шептал он. – Бетси ведь пустяк. Я уже говорил тебе.
– Бен, – произнесла она и посмотрела на него. – Бен, мне это не нужно. Мне нужен ты, но больше ничего.
– Ничего больше и нет. Уверяю тебя.
– Где твой багаж? – спросила Розмари. – Ты заезжал к Джил?
– Я приехал прямо сюда. Чемоданы наверху.
Розмари смотрела на него, желание лишало ее сил и мыслей, ей как никогда хотелось поверить ему, она не могла шевельнуться, зная, что жаждет ощутить его руки, жар его тела, ответить поцелуями на его поцелуи, принять его в глубины своего естества.
– Ты собираешься остаться?
– Ты не прогонишь меня, дорогая? – Он провел пальцем по ее губам.
– О Боже мой, Бен… – Слезы лились по ее лицу. – Пойдем в постель. Мне было так плохо без тебя.
16
Май выдался по-летнему теплый, даже душный. Жара обрушилось неожиданно, заставляя людей уезжать за город или к морю – океан еще дышал холодом, не изжив память о зиме.
Бен, поехав однажды в Хэкни, вернулся на стареньком «метро», на сиденье которого лежал чемодан с одеждой. Розмари не задавала вопросов. Он поставил свой автомобиль рядом с гаражом, на подъездной дорожке. Кот тут же устроился под машиной, довольный, что появилось еще одно укрытие от солнца. В доме началась своеобразная обычная жизнь.
Пат и Дженни было сообщено, что у Розмари живет гость. «Прямо в ее спальне», – фыркнула однажды утром Пат, когда Дженни пришла за своим кофе. Дженни не произнесла по этому поводу ни слова. Ее работодательница стала заметно более рассеянной в моменты их совместных занятий, не всегда была готова к приходу Дженни, предоставляя той принимать решения, тогда как прежде они делали это вместе. Несколько раз Розмари рано уезжала в город, чтобы встретиться с Беном, у которого с утра были пробы или озвучивание, а потом звонила, извинялась и приглашала секретаршу на ленч.
Весь май Розмари было почти нечего делать, и она целиком сосредоточилась на Бене. Шли переговоры о постоянной работе на радио, на одном из коммерческих каналов, телевизионное шоу было отложено, а точная дата записи еще неизвестна.
Бен пробовался для фильмов, съемки которых должны были проходить за границей, в Европе или Америке, и в самый последний момент множество телевизионных постановок отменялось.
Но Розмари это не огорчало. Жизнь с Беном казалась ей воплощением прекрасной грезы. Он возвращался каждую ночь. Они часто обедали в ресторанах («По твоей золотой карточке, могу поручиться», – мрачно откомментировала Фрэнсис) либо, когда оставались дома, светлыми, теплыми вечерами сидели на террасе рядом с оранжереей, попивая белое вино. Несколько раз, когда Бен был свободен и хотел, чтобы Розмари осталась дома, она отменяла назначенные встречи. Майкл ничего не говорил по этому поводу никому, кроме Фрэнсис, которая, встретившись с подругой, пыталась доказать ей, что она губит свою жизнь и карьеру.
– Какая карьера? – возразила Розмари. – Быть известной еще не означает сделать карьеру. Это просто работа.
Они сидели как-то вечером в саду и ели ленч, впервые за долгое время вдвоем. Бен уехал повидаться с сыном. Майкл проводил время с семьей, потому что было воскресенье.
