засмеялся Ванькин, испуганно сжался и замер в ожидании.
– Какой разряд? Ты о чем это? – удивился профессор, ощущая, что сейчас произойдет что-то нехорошее.
– Эта зараза коснулась и меня, – пробормотал атлет, поднял голову и раздраженно продолжил: – Там, в церкви. Ну, когда Потёмкин Жору в себя приводил.
Профессор, вспоминая, кивнул.
– Тогда ведь и меня задело электрическим или чёрт знает каким разрядом. Только во мне здоровья побольше, чем в компьютерном хлюпике, но ощущение – брр! – втягивая голову в плечи, Илья съёжился и передернул плечами. – Представьте, что вам внутрь запустили крысу, которая грызет все, что ей попадает в зубы. Я подумал – пройдёт. И действительно, вроде прошло, – Ванькин замолчал, потягиваясь, громко захрустел суставами.
Медведев уставился на атлета в ожидании продолжения: – Ну и?
– Иногда кто-то говорит прямо в ухо, только изнутри головы – прямо из черепушки, но это редко. Это как побочный эффект, – шепнул смущенный здоровяк, внимательно рассматривая свои руки.
Профессор не решался вздохнуть.
– Побочный? – выдавил он. – А есть и основной? Ванькин вздохнул, отворачиваясь к стене.
– Сейчас начнется!
Тело завибрировало во всех местах одновременно: тряслась голова, дрожали колени, спина ходила ходуном. Воздух вокруг сгустился, дрогнул, поплыл горячими волнами.
Медведев сжался, ощущая, как волосы на голове зашевелились, наэлектризовываясь, встали дыбом. В тот момент, когда он попытался положить руку на плечо Ильи, тот повернулся. Черные зрачки вспыхнули, расширяясь. Зародившаяся в темной глубине искорка растеклась маленьким солнцем, и в протянутую руку выстрелила зеленая ветвь разряда.
– Чёрт! – профессор резко отстранился, но если бы не Илья, удар пришелся бы точно в ладонь.
Ванькин дернул головой и торопливо закрыл глаза. Воздух вокруг него начал искриться, очертания тела расплылись. Казалось, ещё секунда – и потомок Геракла растворится. Однако этого не произошло. Илья открыл глаза, осмысленно посмотрел вокруг, скривился и устало прошептал:
– Дурдом…
– Ты что-то видел?
– Ага, – буркнул Ванькин и тут же умолк, нахмурив брови, словно боролся с чем-то внутри себя.
– Что? – продолжал профессор.
– Потёмкина и Пугачёва. Вернее, Славку я не видел, но точно знаю, что он там был.
Плотину молчания прорвало, и Ванькин, не дожидаясь вопросов, торопясь и сбиваясь, затараторил:
– Там ещё огненый шар был! Висел прямо перед пацанами. Кажется, они с ним разговаривали.
– С шаром? – профессор выпучил глаза.
– Ну, живой он вроде как. Инопланетянин! – Илья нахмурился, пожимая плечами, сжал губы. – Наверное, так чувствуют себя обкуренные наркоманы, – буркнул неуверенно, подумал немного и мотнул головой. – Хотя нет. Наркоманы вроде кайф ловят, а тут словно кто-то ведет тебя, и ты на ходу подглядываешь. Видишь то, чего не должен видеть. Дурдом! Были бы мозги – закипели бы.
Илья очухался, придя в себя, попытался успокоиться привычным ему способом. Нужна была злость, и он неожиданно заорал, задоря просыпающегося внутри зверя:
– Кто это со мной делает? Узнаю – убью!
В прихожей, словно испугавшись крика, свалился с полки тяжелый телефон. Медведев подозрительно взглянул на разгневанного атлета.
– Ты бы, – тихо произнёс он.
– Что – «бы»? – Ванькин заглянул профессору в глаза. «Поосторожнее, Илья», – закончил тот мысленно, разочарованно замечая не исчезающий во взгляде атлета вопрос.
– Осторожнее бы! – засмеялся Медведев, повторяя свою мысль вслух.
– Знать бы, как осторожнее, – поддержал Ванькин, иронично скривив губы, цыкнул. – Эта зараза появляется, когда её совсем не ждешь. Вначале думал, с ума схожу. Потом решил, что Славка ваш со мной шутки шутит, а сейчас на странные зеленые разряды, которыми нас в церкви накрыло, грешу. Именно после них у меня эта катавасия началась. И, судя по всему, не только у меня.
– Разряды, говоришь? Мысль неплохая, – профессор достал из кармана телефон. – Сейчас же и проверим твою гипотезу. Кому у нас больше всех досталось от защиты Вирусапиенса?
– Жоре! – быстро подсказал Ванькин. – Очкарик едва ноги не протянул, когда его эта электронно- электрическая гадость достала. Он весь разряд на себя принял, а меня только краем зацепило.
Поколдовав над маленькими выпуклыми кнопками, профессор прижал трубку к уху.
– Уууу, – длинно загудел телефон.
– Алло. Кто говорит? – поинтересовалась трубка голосом профессора и тихо задышала.
– Смольный на проводе, – буркнул Бейрут, не отрывая рук от клавиатуры. – Что случилось, профессор? Жора? Ушел!.. А шут его знает, когда будет.
– Появится – пусть наберет меня, – попросила трубка, неожиданно захрипела и отключилась.
– Фууу! – Бейрут скривился и в этот момент почувствовал, как затылка коснулось едва ощутимое, прохладное дуновение ветерка.
Тревога мгновенно заполнила сознание.
Скрипнула входная дверь, но Бейрута уже не было в комнате. Ощущение опасности согнало его с насиженного места. Стараясь не издавать лишнего шума, он быстро пересёк комнату, оглядываясь на дверь, взобрался на подоконник и, нащупав ногой пожарную лестницу, исчез за окном.
В комнату входил враг. Чувствуя его учащенное дыхание, Бейрут ощутил страх, смешанный с агрессивным стремлением крушить всё, что попадёт под руку.
«Черный ход» не раз выручал хакеров, помогая избежать неприятных встреч. Только никогда еще экстренная эвакуация не проходила так быстро. Бейрут нырнул в окно раздетым. Вцепившись в обжигающе холодный металл, полез вниз. Он не спешил, надеясь, что опасный незнакомец повернется и уйдет, но не тут-то было. Ощущение чужого присутствия то возрастало, то и вовсе исчезало.
– Окно, – прошептал незнакомый голос, словно озвучивая чужие мысли.
Бейрут, не раздумывая, разжал руки – замелькали перед глазами заледенелые поручни, небольшой сугроб ожег холодом. Неловко приземлившись, он больно ударился пятками о землю. Быстро отскочил в сторону, оглянулся по сторонам, пытаясь найти укрытие. «Наверное, вылез в окно!» – мелькнула в голове чужая мысль.
Бейрут запаниковал, бросаясь к стоявшему неподалеку мусорному баку, поднял крышку и прыгнул в вонючее, холодное месиво. Он спешил – еще чуть-чуть и…
В голове слегка прояснилось. Резкий запах пищевых отходов прочистил мозги не хуже нашатыря. «Теперь никто тебя не увидит, расслабься», – успокоил себя Бейрут. Приоткрыв крышку, приник к узкой щели. Вытягивая шею и прижимаясь щекой к холодному металлу, долго возился, стараясь расположить своё худое тело так, чтобы видеть родное окно и не быть при этом обнаруженным. Наконец – удалось. Именно в этот момент стеклянная створка приоткрылась, и в проёме появилась неприятная физиономия с характерными, часто встречающимися чертами, которые в общем можно описать, как «круто, но не умно».
– На чужой бачок не разевай роток, – просочился сквозь узкую щель хриплый, незнакомый голос.
Бейрут вздрогнул, ощущая нестерпимую жажду. Обожжённые спиртовыми растворами голосовые связки кровоточили от тропической засухи, царившей у хозяина в глотке. Хакер взвыл от тупой головной боли. Он не знал, что такое похмелье, но неожиданно понял, что ощущает именно кошмар абстинентного синдрома. Чужая боль обрушилась, как ураган, выворачивая внутренности, разрыхляя печень, разрывая лёгкие.
Бачок содрогнулся от мощного удара. Оглушенный и испуганный, Бейрут вжался в смердящую мусорную кучу. Наверху заскрипело: кто-то возился с запорами на крышке.
– Эээ, уважаемый! Не нужно закрывать! – заорал Бейрут, упираясь в холодное железо голыми плечами. Он пытался вытолкнуть погнутый металлический лист, но только глубже погрузился в вонючую жижу.
