нем была, например, пресловутая «Секция Н» во главе с профессором Августом Хиртом и доктором Хаагеном из Страсбурга, которые проводили свои работы на узниках лагеря в Натцвейлере. Самой ужасной была «Секция R» в Дахау, в которой наиболее жестокие эксперименты проводились доктором Рашером[9] и его очень хорошенькой и элегантной женой Нини Рашер, урожденной Диль. По заданию ВВС они проводили эксперименты по изысканию способов оживления людей, долго находившихся в условиях весьма низких температур, а также по изучению явлений, связанных с пребыванием человека в условиях очень низкого давления.
Майор медицинской службы Лео Александер, известный бостонский врач, всесторонне изучил сохранившийся полностью комплект дел, относящихся к этим экспериментам. Миссия Алсос имела возможность ознакомиться с его докладами.
Помимо бесчеловечной жестокости, деятельность Рашеров в Дахау отличалась самыми абсурдными поползновениями на научную объективность, что придавало ей вид пародии на научный метод. Так, одна серия экспериментов заключалась в погружении жертв на несколько часов в ледяную воду. Их держали там почти до момента наступления смерти (только самые выносливые удовлетворяли этому «почти»; большинство не выдерживало). Затем пробовали различные способы оживления почти мертвых людей.
Полученные результаты сравнивались, чтобы определить наилучший способ.
Один из методов заключался в том, что замороженного таким способом мужчину помещали в кровать вместе с молодой женщиной. Затем с типично тевтонской обстоятельностью они пробовали помещать жертву в кровать с двумя женщинами. Если бы время позволяло, они, несомненно, провели бы эксперименты с тремя, четырьмя и больше женщинами и в результате вывели бы соответствующую кривую. В течение всего эксперимента температура тела жертвы автоматически записывалась с помощью термопары, помещенной в прямую кишку. Майор Александер нашел даже графики, показывающие изменения температуры в процессе замерзания или оживления. Графики были снабжены пометками «отогревание одной женщиной», «отогревание двумя женщинами» и «отогревание женщинами после совокупления».
Хотя всеми секциями военных исследований «Аненэрбе» непосредственно ведал Зиверс, тем не менее Гиммлер, по-видимому, проявлял к их деятельности личный интерес. Большая часть писем и докладов Рашеров была адресована ему. В одном из таких писем Рашер просит, чтобы его перевели в концентрационный лагерь Аушвиц, потому что там значительно холоднее и он мог бы охлаждать свои жертвы, просто оставляя их голыми на открытом воздухе. Дахау же слишком мал, его эксперименты вызывают волнения среди заключенных, так как «пациенты, замерзая, кричат».
Когда мы допрашивали Зиверса, он сначала отрицал свою осведомленность об экспериментах над людьми; отрицал до тех пор, пока мы не представили убедительных доказательств его лжи. Но даже тогда он уклонялся от этой темы и предпочитал разговаривать о доисторической славе тевтонов. Он, однако, сказал нам о том, что его близкие друзья, супруги Рашер, сами закончили свою карьеру в качестве заключенных концлагеря. Для этого, вероятно, было несколько причин, но одна, подчеркнутая Зиверсом, заключалась в нарушении ими «кодекса чести» СС: Нини сделала аборт и выдала затем чужого ребенка за своего.
Как мы видели, обстоятельность, которой мы так восхищались в немецкой науке, может иногда превращаться в страшную пародию на научность. В библиотеке гестапо в Берлине мы нашли книгу «Германические символы». Там приведены сотни рун и других эмблем, снабженных глупейшими объяснениями. Например: «Гантели — символ для оппозиций». Другие символы объясняются так: рождение и смерть, жизнь и смерть, старый и новый год, зима и лето, небо и земля, получение, сохранение, всеобщность и т. п.
«Возвышенно логичная и глубокая», эта книга, естественно, начинается с начала всех начал — со зловещей точки. Точка, узнаем мы, есть «символ всех символов, означающий начало и конец жизни, сокровенное ядро и источник всевозможной силы. Это символ зародыша, но также и конца жизни…»
Напыщенная чепуха подобного рода особенно расцвела при нацистском режиме, но вообще она в Германии всегда принималась более всерьез, чем где бы то ни было, что объясняется ее претенциозностью и псевдонаучностью.
Самый стиль подобных немецких книг часто делал невозможным для неспециалиста судить об их содержании. Поэтому издавались специальные руководства о том, как пользоваться этой полнейшей чепухой. Всему этому придавался наукообразный характер с помощью многочисленных примечаний, ссылок, таблиц и соответствующих иллюстраций. Иногда такой сверхобстоятельностью портили действительно хорошие книги.
Существует старый анекдот, который в слегка измененной форме появляется примерно раз в пять лет. В нем говорится о группе ученых разных национальностей, встретившихся в зоопарке. На этих ученых произвел большое впечатление верблюд, и они решили, что каждый должен написать о нем. книгу. Англичанин сделал это первым, озаглавив свою книгу «Охота на верблюда в колониях»; француз дал своей книге название «Верблюд и его любовь»; американец назвал свою «Самые большие и самые лучшие верблюды»; немец же спустя два года выпустил «Руководство по верблюдам»: том I — «Верблюд в средние века» и том II — «Верблюд в новейшей германской цивилизации».
В последней части этого анекдота содержится более чем элемент истины. В небольшой модификации мы нашли именно такую немецкую книгу. Правда, она была не о верблюдах, а о собаках, и не о собаках вообще, а только о германских собаках, особенно о немецких овчарках. Книга, о которой я говорю, называется «Немецкая сторожевая собака в описаниях и картинах», автор — капитан фон Стефаниц. Впервые она была издана в 1901 году, а у меня находился экземпляр из шестого издания, вышедшего в свет в 1921 году, т. е. задолго до «пришествия» Гитлера. Это определенно одна из лучших книг по уходу за собаками и их разведению, но она интересна и той манерой изложения, при которой ценный познавательный материал тонет под тяжестью претенциозной чепухи. В книге восемьсот страниц. Как и в большинстве немецких книг, повествование начинается с самого начала, т. е. с сотворения мира. Чтобы произвести большее впечатление, рассказ о сотворении мира начинается с цитаты из «Вендидады, древнейшей книги Зендавесты». По-видимому, можно не сомневаться, что каждый немец, разводящий собак, имеет на своей книжной полке этот древний персидский труд. Первые двести страниц посвящены происхождению сторожевых собак и их существованию во все времена и во всем мире — собака в Китае, собака в древней Греции, собака в Библии, собака в Египте. Имеется также раздел «Собака и евреи».
Мы узнаем, что в древности евреи презирали собак и что этим частично объясняется «… существующее и поныне презрение к собакам даже среди арийцев, в чем повинно большое влияние еврейских представлений, которые проникали в немецкую психологию, маскируясь под христианскую религию». И далее «отношение еврея к собаке осталось таким же и в наше время… Никогда собака не будет иметь для него никакой эмоциональной ценности, никогда не сможет он посвятить себя ей бескорыстно… Только германец способен на это, так как «быть германцем означает делать настоящее ради него самого (Вагнер)».
Среди иллюстраций в этой ничем не примечательной книге есть рисунок собаки с надписью «Дружеский привет. Профессор Б. Шмид».
И в заключение немецкие книги всегда снабжены блестящим указателем. «Немецкая сторожевая собака в описаниях и картинах» в этом отношении не исключение. Я приведу по порядку несколько пунктов из указателя этой книги, чтобы продемонстрировать, до каких крайностей может доходить немецкая пунктуальность:
Собака и другие животные.
Собака и слуги.
Собака и хозяйка.
Собака и хозяин.
Собака и собака.
Собака и дети.
Собака и игрушки.
Собака и инструменты.
Как я уже говорил, классический труд капитана фон Стефаница был написан задолго до Гитлера и Гиммлера. Это помогает нам понять, что не все нелепости в Академии СС были порождены нацизмом.
