древнем отеле-развалюхе. И вот из темноты выступает человек, подходит ко мне, спрашивает, как дела. Парню просто хочется поболтать. Я знакомлю его с Марой. Мы прогуливаемся все вместе. Светит луна, высокие деревья в удушающих объятиях лиан, перегнивающие листья магнолии устилают землю. Душная, влажная атмосфера: здесь гниет все, в том числе и человек. А я для него словно свежий ветер с Севера. Разговаривать я буду открыто, душа нараспашку, даже чуть смущаясь своей открытостью. Сразу же выложу карты на стол: вот он я и вот она, моя ситуация. Мне понравилось это место, и я хочу прожить здесь до конца своих дней. Это его чуть-чуть насторожит, и потому с этим южанином не надо сразу брать быка за рога.
Я воочию вижу старого джентльмена, вижу, как он стоит под печально склоненным деревом, насупив свои буйные брови. Он не убежит от меня, как другие. Я не отпущу его! Я буду очаровывать его всю ночь – если мне так захочется. Я заставлю его предоставить нам прохладное крыло большого, стоящего над лесной протокой дома. Появится черномазый, в руках поднос, на подносе мятный ликер. Мы приняты в лоно семьи. Я усыновлен!
Все было настолько реально, что я решил немедленно поведать об этом Маре. Я прошел на кухню и засел за письмо.
«Дорогая Мара! Все наши проблемы решены… » – начал я, словно на самом деле все было решено и подписано. Я видел Мару совсем другими глазами. Я видел, как мы стоим под высокими деревьями и разговариваем так, что мне самому не верится. Рука об руку мы с ней идем вдоль чернеющих кустов и разговариваем, как положено разговаривать человеку с человеком. Большая желтая луна, собаки тявкают нам вслед. Мне кажется, что мы уже муж и жена, и между нами покой и согласие. Маре очень хочется запустить пару лебедей в маленькое озерцо позади нашего дома. Нет ни разговоров о деньгах, ни неоновых реклам, ни магазинной суеты. Как чудесно дышать чистым воздухом, перестать спешить, дергаться, заниматься только одним, самым важным – жить! И Мара согласно кивает головой. Как она переменилась, Мара! Она налилась силой, пополнела, двигается степенно, разговаривая спокойно, обдумывая каждое слово.
– Так тебе все понятно, Мара? Ты видишь, что за жизнь у нас будет?
Вот так я излагал: самозабвенно, чуть ли не со слезами на глазах, когда в холле послышались шаги Мод. Быстро собрал листы, перегнул их пополам, прикрыл ладонью и стал ждать ее вопросов.
– Кому это ты пишешь? – прямо, в лоб спросила она.
– Я знаю кому, – буркнул я в ответ негромко.
– Могу догадаться, что женщине.
– Да, женщине, а точнее сказать – девушке.
Эти слова я произнес медленно, даже проникновенно: я все еще был там, под большими деревьями, над неподвижной гладью озера с двумя медленными лебедями. «Раз ты хочешь знать, – подумал я, – пожалуйста, я тебе расскажу. Не вижу смысла, зачем мне и дальше врать. Я не жалею о том, что наделал. Если б ты могла полюбить так же, как я – все было бы куда легче. Я не собираюсь тебя обижать, я просто хочу, чтобы ты позволила мне быть». Все это я проговорил про себя, но Мод как будто услышала.
– У тебя с ней любовь? Можешь не отвечать, я и так вижу.
– Да, ты угадала, я ее люблю. Я встретил свою настоящую любовь.
– Может быть, с ней ты будешь обходиться лучше, чем со мной.
– Надеюсь, что да. – Я по-прежнему говорил тихим голосом, я верил, что она в конце концов поймет меня. – Ведь на самом деле, Мод, мы никогда не любили друг друга. Ведь ты это знаешь.
– Ты никогда не видел во мне человека, – начала она. – Ты унижал меня при своих приятелях, бегал за другими женщинами, ты и ребенком нашим никогда не интересовался.
– Мод, ну хоть сейчас не надо такого тона. Я хотел бы, чтоб мы поговорили спокойно, без упреков.
– Ты можешь так говорить, потому что счастлив. Нашел себе другую игрушку.
– Это не так, Мод. Но послушай: предположим даже, что все, что ты говоришь, – правда, но что это
– Незачем мне это представлять. Ты собираешься уйти к кому-то еще, а я остаюсь одна со всеми своими заботами.
– Я знаю, – сказал я, глядя на нее с неподдельной нежностью. – Если б ты попробовала мне все простить… Неужели это так трудно? К чему продолжать нашу жизнь? Мы не научимся любить друг друга, не научимся. А почему бы нам не расстаться друзьями? Я и не думаю оставлять тебя в нужде. Я буду тебе помогать, я все это обдумал.
– Говорить легко. Ты ведь всегда обещаешь то, что выполнить не можешь. Да ты забудешь о нас, как только ступишь за порог этого дома. Я тебя знаю. И не могу себе позволить великодушничать с тобой. Ты меня с самого начала жутко обманывал. Ты был эгоистом, страшным эгоистом. Я никогда не думала, что человек может быть таким грубым, бесчувственным, таким бесчеловечным. А сегодня, правда, я тебя почти не узнаю. В первый раз ты похож…
– Мод, я скажу тебе жестокую вещь, но я должен ее сказать. Я хочу, чтоб ты поняла. Может быть, мне и надо было быть с тобой именно таким, чтобы научиться обращению с женщиной. Здесь нет моей вины – судьба распорядилась. Ты послушай: как только я ее увидел…
– А где ты с ней познакомился? – спросила Мод. Женское любопытство пересилило все остальные чувства.
