Я была несчастна.
Мария Антуанетта, полузакрыв глаза, слушала мой рассказ о встрече с Леопольдом II так, будто искренне наслаждалась каждым сказанным мною словом. В руке ее, свесившейся с подлокотника кресла, до сих пор было письмо брата, которое она прочитала по меньшей мере раза три.
Мечта о побеге из Парижа была так близка к осуществлению, что даже меня охватывало какое-то радостное чувство, а о королеве и говорить нечего. Мой рассказ подошел к концу, я замолчала, несколько даже сожалея, что больше мне нечего сказать. Мария Антуанетта порывисто поднялась, лицо ее снова вспыхнуло, и она рассмеялась, обняв меня.
– Моя дорогая, как хорошо, что вы можете понять меня. Скоро закончатся все наши мучения. Мы уедем, теперь уж точно уедем. Мы вырвемся из этого плена, избавимся от унижений, и все это в значительной степени благодаря вам, дитя мое.
– Мадам, вы переоцениваете сделанное мною, – сказала я смущенно, – к тому же впереди столько трудностей. Вы еще даже не получили паспортов.
– Мы все получим, Сюзанна. И все у нас получится. Вот только я теряюсь в догадках: как мне отблагодарить вас?
Я улыбнулась.
– Мне очень приятно оказывать услуги вашему величеству, но не очень приятно говорить вам, что как раз сегодня я намерена просить вас кое о чем.
Королева засмеялась, нежно обнимая меня за плечи.
– Вы скажете мне вашу просьбу позже, Сюзанна. Я обещаю вам, что любое ваше желание будет исполнено. А сейчас… сейчас я немедленно сяду писать письма королю Швеции и Акселю де Ферзену.
Сразу взволновавшись, она прошлась по кабинету, ломая пальцы.
– Аксель тут же будет здесь. О, я уверена, он поможет нам, как никто другой.
Я тактично промолчала, хотя и не разделяла этого мнения. Ферзен всегда казался мне слишком ветреным. Впрочем, не могла же я отрицать, что раньше, в самые тяжелые минуты, он всегда являлся по первому зову королевы и готов был защищать ее до последнего.
Любовные отношения Марии Антуанетты с графом де Ферзеном были близки к супружеским. Людовик XVI знал об этой связи уже давно, а года два-три назад между королем и королевой, по слухам, состоялся откровенный и доверительный разговор, после которого Людовик XVI отказался от всяких супружеских прав на жену и после которого уже никогда не переступал порога ее спальни. Мария Антуанетта, как говорили, обещала мужу сохранять внешние приличия. Таким образом, Ферзен стал как бы шведским супругом королевы.
Как бы там ни было, я могла засвидетельствовать, что с тех пор Людовик XVI и Мария Антуанетта жили на редкость дружно, и каждый из них поклялся другому, что не покинет Францию в одиночку. Эта клятва, возможно, очень осложняла побег, но с ней приходилось считаться.
Мария Антуанетта писала, а я терпеливо ждала, думая, что королева, быть может, захочет со мной посоветоваться. В этот миг дверь кабинета отворилась, и вошла госпожа Кампан, камеристка.
– Государыня, тот молодой человек, которого вы вызвали, уже явился и ждет.
Королева оживленно поднялась, взглянула на меня, и в глазах ее блеснуло лукавство.
– Знаете, Сюзанна, – сказала она, – так получилось, что не вы первая сообщили мне приятные новости.
– Не я? Но кто же тогда мог знать, что…
– Вы первая привезли нам письменные подтверждения согласия моего брата нам помочь. Но устно мы узнали об этом раньше.
– Ваше величество, я не понимаю, как это может быть. Император именно мне передал бумаги и именно на меня возложил честь передать их вам.
– Сейчас вы все поймете, дорогая. Поверьте, это ничуть не умаляет ваших заслуг.
Она подошла к двери и приказала:
– Госпожа Кампан, прошу вас, пригласите графа.
Повернувшись ко мне, Мария Антуанетта добавила:
– Этот молодой человек раньше помогал нам за границей, и очень хорошо помогал. Но вчера он доложил о своем прибытии и заявил, что готов служить нам здесь. Я приняла его услуги.
За дверью послышались быстрые шаги, и через секунду я с изумлением увидела на пороге кабинета графа Дюрфора.
Как всегда, одетый с иголочки, в белокуром парике, надушенный, в белых перчатках и при шпаге, он низко склонился сначала перед королевой, а потом – так же низко – передо мной.
– Государыня, я готов выслушать ваши распоряжения. Ошеломленная, оскорбленная до глубины души тем, что вижу его перед собой, я сдавленным голосом обратилась к королеве:
– Как же это, ваше величество? Человек, которого вы имели в виду, – граф Дюрфор?
– Да, моя дорогая, – с улыбкой отвечала королева, – и мне жаль, что вы не слышали, как восторженно он о вас говорил…
Заметив мой холодный взгляд, королева перестала улыбаться.
– В чем дело, господа? – спросила она, обращаясь к нам обоим. – Вы даете мне понять, что я напрасно свела вас вместе? Ответьте мне, господин граф!
